Гори, гори ясно (СИ) - Вран Карина

— О девице: не раньше, чем та войдет в семью Антоновых, — до того, как я возразил, вящая выставила руку ладонью вперед. — Не возражай. Твое требование о ней слишком размытое, а риски для ковена существенны. Иначе не договоримся.

Всюду для себя выторгуют условия получше, а! Из любой ловушки вывернутся, так еще и пользу для себя исхитрятся выхлопотать. Так и тянуло назвать собеседницу хитрой лисицей, но Ханна, моя бывшая коллега и оборотень-чернобурка, не заслужила, чтобы я ставил ее в один ряд с «ведьмями».

— Пусть будет так, — согласился, хоть радости мне это не доставило. — Тогда вот что еще: вы узнаете, в каком сейчас состоянии Валентина Жорина. Здорова ли, имеет ли трудности в финансовом плане. Если она в беде, то вы ей поможете. Последнюю корку хлеба отдавать не прошу, пусть это будет поддержка в меру сил.

— Ты взял на себя весь труд, а просишь за других? — уточнила старая ведьма.

Пожал плечами. Не объяснять же, что вот такой я идиот. Чувствую ответственность за тех, кого «приручил». И что не уверен, смогу ли чем-то помочь через год-другой. Меня банально может не быть в числе живых через эти год-два. А мне хочется знать, что не навредил я своим вмешательством в жизни тех, кто мне симпатичен.

Коротко: добрый дурак.

А Валентина... Женщине досталось от судьбы, пусть хоть какой-то луч доброты и участия мелькнет в ее окне.

— Твои требования выполнимы, племянник Демьяна, — вынесла вердикт после обдумывания Анастасия Николаевна. — Уверен ли ты, что хочешь именно этого за свою работу?

По-хорошему, следовало обсудить вопрос награды с Ташей. Хотя бы потому, что Арктика участвовала в вылазке и рисковала не меньше, чем я. Но я для себя все решил. Повторюсь: дурак. И отдаю себе в том отчет.

— Истинно так, — легко ответил, улыбнулся.

Вящая каркнула: вообще-то звук должен был считаться смехом, но что получилось, то получилось.

— Не сочти за труд, погоди немного. Я пройдусь до ее порога, — Анастасия Николаевна указала тростью направление в дальний край деревни. — Перетолкую с Аллой с глазу на глаз, да с нею и обернусь. Ты получишь то, чего желаешь.

Чтобы не терять время попусту, я вернулся в дом, взял там два бидона и пошел к родничку. Окунулся в туман, как парного молока хлебнул: после ночного дождя густое марево стояло от реки до травин на краю склона. На обратном пути чуть не шлепнулся на скользком от выпавшей влаги камне-ступени. Дятел поддакнул моему ласковому нецензурному возгласу, и я в очередной раз оценил разницу между жизнью в городе и в деревне.

А когда вернулся, обнаружил под яблоней близ дома еще одного гостя.

— Хры-у, — пришлый оторвался от падалицы под старым деревом. — Гу!

— И тебе привет, пятачок, — я осторожно поставил бидоны на крыльцо. — Давно не виделись. И еще бы столько...

Кабанище взрыл землю копытом, хрустнул яблочком, всем собой вполоборота повернул свою тушу. Зрение у кабанов не очень, но это, как правило, не их трудности. Где-то три центнера дикой ярости мирно паслись на лужайке возле дядькиного дома. Ляпота!

— Ты, наверное, не просто так ко мне заглянул? — резонно предположил я. — Не подумай, яблок мне не жалко. Трескай, сколько влезет. Лесовик прислал? — дождался ответного гука. — Передай ему, что сегодня же зайду. Обязательно.

Так и попадают в психушку. Начинают разговаривать с выдуманными друзьями или зверьем неразумным...

Свинтус бойко гукнул, поддел яблочко и потрусил через бывший огород в сторону поля. С желтеньким, чуть примятым с бочка фруктом на клыке. Забора по той части участка никогда не стояло, Демьян не озаботился. Не удивлюсь, если это для удобства таких вот... гостей.

— Племянник Демьяна! — окликнули меня с дороги.

— Нарасхват сегодня, — из сеней показалась Арктика, заметила воду в емкостях. — К твоему возвращению как раз заварится чай с листьями смородины и мятой.

Перед тем, как скрыться в доме, Таша качнула головой, и тем дала мне понять, что слышала мои «торги» с главной ведьмой и одобряет мой выбор.

Не стану описывать, как бесилась и кривилась подчиненная Анастасии Николаевны, какими выражениями крыла меня (их я запомнил, некоторые обороты звучали так ярко и изгибисто, что Шпала позавидовал бы). Эта зараза утихомирилась только после тычка тростью от вышестоящей, причем попала вящая точнехонько в солнечное сплетение с одного ленивого толчка.

Из словесного поноса Аллочки я вынес стойкое понимание: лесовик не сдал мою причастность к возврату проклятия на ту почившую ведьму. Иначе мне бы высказали за деяние, а то и глаза попытались бы выцарапать. Не удивлюсь, эта карга вполне на такое способна.

Вывод: с лесным хозяином можно иметь дело. Отменная проверка: дать некоему персонажу пару карт, которыми тот может запросто «побить» меня, и ждать, что он (или она) предпримет.

Главное, в итоге я получил то, чего добивался.

Волки сыты (вящая спокойна за свою не в меру подвижную внучку), овцы целы (Антоновых больше не станут доставать). Я выяснил, кто такая Бартош, чего от нее ждать. И немного потренировался в обращении с огнем. Еще и полезную штукенцию от Нелида заполучил.

А то, что мог получить больше выгоды для себя, любимого, так это не страшно. Спокойный сон и чистая совесть мне лично дороже.

— Евсей, я к тебе. По твоему приглашению, — громко озвучил за кромкой лесной. — Хлеба не успел свежего приобрести, спешил, зато принес домашние пирожки. С ягодами.

Пока я общался — назовем это так — с ведьмами, моя подруга на пару с домовиком напекли маленьких сочных пирожков. Тесто дрожжевое на него, оказывается, аж со вчерашнего дня было поставлено. Когда эти двое успели сговориться, я не понял, но вкус и заботу оценил в полной мере.

Первую пробу я успел снять, сцапав пирожок прямо из печи, с противня, благо, мне-то обжечься не грозило. Вкуснотень — пальчики оближешь. В прямом смысле: я спешил, и кисло-сладкая начинка вытекла на пальцы, а дать пропасть вкусности было выше моих сил.

После обращения к лесному хозяину под ноги сама собой легла тропка, такая ровная, что хоть в качестве недостижимого идеала показывай дорожным рабочим, которые асфальт кладут в культурной столице нашей необъятной родины. Вряд ли поможет, но хоть будут знать, как оно должно быть.

— Яством угодил, угодил! — улыбка на лице лешего рождала диковинный узор из морщин, а привычка сдваивать слова, подобно эху, никуда не делась. — От души, от души. Но лакомство — сладко, а лихо — горько. Выслушаешь?

— За тем и пришел, — кивнул. — И уважение выразить.

Принимал меня лесной хозяин на небольшой полянке. Вокруг обильно зеленела молодая поросль, соседствуя при этом со старыми и даже выломанными деревьями.

Один ствол с дырой по центру был то ли разбит, то ли выеден: в рамках здоровой коры обнаженная сердцевина, казалось, смотрела на меня. Печально, вдумчиво, мудро. Дырявая паутина на сломе дерева-соседа так и кричала: «Лес все видит».

А промеж их соседей растянулась огромная блестящая паутина. Я нет-нет, да посматривал на нее, ожидая увидеть восьминогого хозяина этого роскошного полотна.

— Да-да, молодцом, — улыбка погасла, сменилась озабоченностью. — Такое дело: дурачье в лесу костер развело. Развело, да не затушило. Ахнул по пням трухлявым жар-пожар, и понеслось, понеслось. Был бы то мой лес, я б его в зародыше, — лесовик ткнул большим пальцем в ладонь и покрутил, будто насекомое давил. — Да то не мой сосняк, через поле, через пахоту.

— Думаете, хозяин того леса не справится? — озабоченность передалась и мне. — Он просил о помощи?

Евсей заелозил на пне.

— От леса Звяги мало-мало осталось, на лесопилку много дерев ушло, — собеседник мой насупился. — Слаб он стал. Слаб. Может, и вышел ужо весь Звяга... Полевик с пахоты клич кинул, а то б... Ух тебя увидал, мне весть принес, принес. Ты молодцом был, когда пущу-мертвущу одолел. Подсобишь и с этой напастью?