Маг. Живие мертвые. - Колин Уилсон

К удивлению, гнетущее отталкивание сохранилось, хотя уже не такое сильное, как секунду назад. Найл остановился, недоумевая, как же быть дальше. Вскоре неуверенность сменилась облегчением: из сплошной молочно-белой стены выявился старец, как какой-нибудь ныряльщик из воды. Найл дожидался разъяснений. Старец же без всяких слов поднял правую руку и уставил на лежащие в паре метров золоченые цепочки.

– Это как раз те самые кулоны, что…

Закончить Найл не успел: из указательного пальца у старца вырвался упругий жгут огнистого света и полоснул по одному из кулонов. Кулон полыхнул ярким отблеском, переплавился в шарик, шипящий и пузырящийся на мраморе. Когда, накалившись докрасна, засветился и сам мрамор, золотистый шарик, уменьшаясь в размерах, принялся таять, словно капелька воды на горячей плите. Удивленно следя за происходящим, Найл заметил, что нет на прежнем месте второго кулона; оказывается, он переместился ближе к краю платформы. На секунду подумалось, что это из-за силы энергетического жгута, исторгнутого старцем, но тут он с удивлением увидел, что цепочка движется сама собой, суетливо сокращаясь словно гусеница в попытке улизнуть. Не успела: огнистый жгут накрыл ее, превратив в лужицу жидкого металла, по инерции все еще скользящей к краю платформы: через несколько секунд и это был уже просто золотистый шарик. Шарик становился все меньше и меньше, пока наконец не исчез совсем с чуть светящегося, пышущего сухим жаром мрамора (чувствовалось за пять метров).

– Зачем все это? – поинтересовался Найл.

– Слышал когда-нибудь о минах-ловушках?

– Какая-то каверза? – спросил Найл с сомнением.

– В данном случае не просто каверза. Пронеси ты их в башню, была бы большая беда.

– Но я на днях проносил уже один.

– Я его тогда же и уничтожил.

– Зачем тогда дал пронести?

– Потому что тогда я еще не знал о том, что знаю теперь.

– И о чем же ты узнал?

– Что эти устройства, похоже, наделены какой-то живой силой.

– Как ты это выяснил?

– Устройство, что ты тогда принес, смогло нейтрализовать силовую изоляцию, в которую я его заключил.

– Что-нибудь произошло?

– Защитная сигнализация зафиксировала постороннее вмешательство, и указала его характер: электромагнитное излучение, свойственное живому существу. Я сразу же уничтожил нарушителя.

– Она как-то разглядела природу нарушителя?

– Нет, просто указала на живое существо.

– Это был маг, – произнес Найл. Старец пожал плечами.

– Даже если и так, теперь уже ничего не поделаешь.

– Ты считаешь, он успел что-нибудь разузнать? – с тревогой спросил Найл.

– К сожалению, здесь остается только гадать. Нарушитель не был замечен, пока не попытался проникнуть в мозговые центры Стигмастера.

– О богиня!

– Эти же два устройства были еще более опасны. Их сила, сведенная воедино, многократно увеличивается.

– Я знаю, – Найл вспомнил про надтреснутый сосуд. – Потому я их и разделил.

– Но у тебя не хватило терпения, и ты не распутал как следует цепочки, оставив одну в другой. Найл стыдливо покраснел.

– Я же не думал, что цепочки тоже что-то собой представляют.

– Думал, но раздумал. На самом же деле цепочки – часть устройства.

– Извини.

– А я не виню. Теперь, понимая опасность, мы будем осторожнее.

– Но ты усвоил принцип действия того устройства?

– Нет. Я сказал, что понимаю опасность. Но поскольку я сориентирован на чисто рациональное мышление, то неспособен понять принципов магии.

От таких слов у Найла слегка закололо в темени.

– Но ты уверен, что это магия?

– Способность заставлять живые силы проявляться в мертвой материи именуется магией.

– Неужели мы ничего не можем предпринять?

– На данный момент мне не хватает информации для правильной оценки. Ты должен постараться узнать больше.

– Но как? – проронил Найл в задумчивости.

Старец качнул головой. Найл ждал ответа, но видя, что пауза затянулась, понял, что говорить старец не собирается. Глухую безысходность сменило подобное шоку осознание: старец молчит, потому что ему просто нечего сказать. Только теперь Найл понял со всей глубиной, что старец – лишь машина, и раздражаться из-за него так же бесполезно, как злиться на часы, у которых перестали двигаться стрелки.

Найл молча повернулся и двинулся в направлении обиталища Смертоносца-Повелителя. До него впервые дошло, что по сути-то он один-одинешенек.

По обе стороны черных дверей стояли два бойцовых паука. Узнав Найла, они припали к земле. Видя, что он желает войти, один из пауков послал телепатический сигнал стражнику внутри, и двери распахнулись. Стоящий в передней приземистый крепкий смертоносен, имел явное сходство со своим недавним начальником Скорбо (телохранители Смертоносца-Повелителя в основном родом из одной и той же отдаленной провинции). Излишне кривые ноги позволили ему ловко раскорячиться в поклоне, придав вместе с тем позе некоторую скабрезность.

– Советник Дравиг здесь?

– Нет, господин. Он ушел домой. Желаете, чтобы я за ним послал?

– Спасибо, не надо, – Найл говорил нарочито медленно, понимая, что у стражника не особенно много сноровки в общении с людьми. – Я желаю поговорить с Асмаком.

Паук непонимающе выпятился. Имя, похоже, не говорило ему ничего.

– Он у вас начальник воздушной разведки… – Найл сопроводил сказанное мысленным образом паучьего шара.

– Прошу минуту подождать.

Стражник повернулся и поднялся по мраморной лестнице. Фактически, любого паука в здании он мог бы окликнуть телепатическим импульсом, но это расценивалось как неуважение, все равно что барину подзывать окриком лакея.

Найл стоял в передней один, вдыхая до странности застоялый воздух с запахом вековой пыли. Он никак не мог взять в толк, почему восьмилапые не сделают в своем обиталище уборку. И тут он неожиданно понял, что это, вероятно, некая атавистическая память о той эпохе, когда пауки ютились в пыльных углах. Пыль и паутина у них ассоциируются с уютом.

Стражник снова показался на лестнице. Следом за ним шел еще один смертоносец, блестящая черная шубка и небольшой рост которого свидетельствовали, что он еще не достиг зрелости. Поклонился же он с большим изяществом – куда там неуклюжему крабу-стражнику.

– Ты и есть Асмак? – осведомился Найл.

– Нет, господин, я его сын. Я известен как Грель.

Он сказал «известен» потому, что в отличие от людей, у пауков имена в общем-то не приняты, – будучи телепатами, они вполне обходятся без имен. Если некоторые как-то и называют себя, то лишь для удобства общения с людьми.

– Встань, пожалуйста, – попросил Найл излишне задержавшегося в поклоне Греля, чувствуя его волнение. – Советник Дравиг рекомендовал мне поговорить с твоим отцом.