Чекисты - Сборник

Сняв небольшую квартирку, вызвал к себе семью. Жена продала корову и нехитрый скарб, заколотила дом и отправилась к мужу с Гришей и еще не видавшим отца маленьким сыном Константином.

Так в Тифлисе обосновалась семья Сыроежкиных.

Отец хотел сделать своих детей образованными людьми. И отдал Григория в гимназию, хотя приятели ему советовали: «Не наше это дело учеными быть, лучше учи сына ремеслу». Нет, не захотел Сергей Лаврентьевич следовать по проторенной дорожке, настоял на своем.

Тифлис в предвоенные годы был веселым, шумным, кипящим, многоязычным городом. Яркие восточные базары с криками купцов, разносчиков воды, горячими хинкали и чебуреками. Мутная и быстрая Кура с мелкой рыбешкой, гладь Лисьего озера (вообще-то оно озеро Лиси, но мальчишки называли его Лисьим). Рано утром возгласы продавцов мацони и звонки развозчиков керосина, а по вечерам многоголосые грузинские песни из каждого двора и представления в цирке…

Мальчишкой увлекся Григорий цирком — дневал и ночевал там. Все нравилось ему, но особенно борцы — мощные усатые красавцы, выступавшие в постоянно проводившихся чемпионатах. В тифлисском цирке боролись четыре Ивана: русский богатырь Иван Поддубный, «Дядя Ваня» — Иван Лебедев, Иван Шамякин, Иван Заикин — один из первых русских летчиков, и другие известные в то время атлеты.

Восхищенными глазами наблюдал Гриша за борцами, изучая сначала их искусство со стороны, сам боролся с приятелями, а однажды, набравшись храбрости, обратился к Лебедеву:

— Дядя Ваня, научите меня бороться по правилам! Тот посмотрел на ладного, не по возрасту крупного, крепко сбитого паренька и сказал:

— Давай. Только не реви!

И Григорий начал пробовать свои способности в борьбе, да так удачно, что, несмотря на возраст, стал выступать на манеже, обычно был «подсадкой», то есть сидел в зале и выходил из публики на приглашение «побороться». Постиг он в цирке и искусство джигитовки.

В цирке на конюшне работал здоровый парень, ни имени, ни национальности его никто не знал, звали его по кличке — Бек, говорил он одинаково плохо на всех языках. Был он недобрым, над животными исподтишка издевался, тех, кто моложе и слабее его, бил.

Однажды Григорий, вступился за какого-то мальчугана. Бек посмотрел на Григория и сказал:

— Бить тэбя нэ буду. Давай чэстно бороться.

Он был раза в полтора тяжелее и выше Григория, но тот не мог отступить: кругом стояли свои, цирковые, к тому же он рассчитывал на свое умение.

Едва начали борьбу, как Бек вопреки всяким правилам приподнял его в воздухе и шмякнул о ковер, больно заломив руку. У Гриши глаза наполнились слезами он терпел, пытаясь вывернуться, но тщетно.

— Просы пощады, — сказал Бек.

— Нет, — мотнул головой Григорий.

Бек нажал на руку.

— Просы пощады! — повторил он. Григорий терпел.

— Послэдний раз говору, просы пощады, — прорычал Бек, и когда Гриша ответил: «Нет!» — тот нажал сильнее. Что-то хрустнуло, от дикой боли у Гриши потемнело в глазах, на мгновение он потерял сознание…

Травма руки сохранилась у Григория на всю жизнь, правой он владел хуже, чем левой, хотя и сумел постоянными тренировками сделать ее достаточно сильной. Не произойди этот случай, может быть, и стал бы он знаменитым борцом, и за ним бегали бы восторженные мальчишки.

…Разве до занятий в гимназии, где учатся в основном дети купцов и чиновников, а Гриша — сын бедняка — для них чужак, черная кость.

Не смог Григорий вынести этой жизни, прекратил ходить в гимназию. Отец поругал-поругал, да и перестал. А вскоре и вообще события пошли такие, что не до гимназии стало.

Началась мировая война. На всех афишных тумбах телеграммы с фронта, в газетах аршинные заголовки, призывы положить жизнь «за веру, царя и отечество».

Не очень-то хорошо разбирался тогда Григорий в политических лозунгах. «Ура-патриотическая» трескотня подействовала и на него. Он решил во что бы то ни стало попасть на фронт. Неизвестно как, но он вступил добровольцем в 1-й Кавказский стрелковый полк. Красивый, сильный и статный, он смотрелся как заправский солдат и с нетерпением ждал того момента, когда отправится «бить турка или германца». Ему еще не было и пятнадцати лет, но он уже изведал армейские будни, фельдфебельские зуботычины, фатовство офицеров.

Всего месяц длилась солдатская служба Григория. Он даже успел попасть на германский фронт. Воевать, правда, не пришлось, но канонаду слышал. А потом то ли воинские власти разобрались, то ли Агафья Кирилловна разыскала и разоблачила его, не желая отрывать от материнского сердца, но только вернули его домой.

Но возмужавший за это время Григорий уже не мог садиться на шею отцу. Служба многому научила его. Он поступает на должность письмоводителя в управление Закавказской железной дороги. Однако здесь требуется хотя бы минимальный «образовательный ценз». Григорий принимается за книги и вскоре сдает экстерном четырехклассный гимназический курс.

Работа его не тяготит, оставляет немало свободного времени. У него много друзей, в том числе и тех, от кого он узнает о грабительской сущности войны, о царизме, о борьбе трудящихся за мир, хлеб и свободу.

Март семнадцатого года. Царь свергнут! Григорий ходит по Тифлису в толпах демонстрантов с красным бантом в петлице. Ежедневно происходят митинги, на которых выступают большевики, меньшевики, эсеры.

Наступает Октябрь. В Тифлисе, как и во всей стране, разворачиваются бурные события. 15 ноября образуется Закавказский комиссариат, принявший на себя всю полноту власти в пределах Закавказского края. Руководящую роль в этом комиссариате играют грузинские меньшевики, которых В.И. Ленин считал пособниками германо-турецких интервентов. Блок всех контрреволюционных партий, существовавших в Закавказье, решает не признавать Совнарком.

В то же время все большевистские организации поддерживают позицию II Всероссийского съезда Советов.

19-23 декабря в Тифлисе собрался II краевой съезд Советов. Прибегая ко всевозможным махинациям, меньшевики сумели добиться большинства на съезде, причем в принятых резолюциях краевой съезд выступил против Советской власти.

В создавшейся ситуации Совнарком назначил Степана Шаумяна временным чрезвычайным комиссаром по делам Кавказа. Он прибыл в Тифлис 22 января 1918 года.

25 января Григорий слушал выступление Шаумяна на собрании железнодорожников Закавказской железной дороги. Он узнал, что Советская власть является единственной властью, которая способна уничтожить буржуазно-помещичью контрреволюцию…

Между тем в жизни семьи Сыроежкиных назревали перемены. С родины приходили волнующие вести. Уже все знали о ленинском Декрете о земле. Брат сообщал Сергею Лаврентьевичу о том, что начали делить скот и инвентарь, а теперь ждут весны, чтобы начать раздел помещичьей земли.

Отец принял решение: надо вернуться на родину и как можно скорее, пока землю не поделили — она, землица, прокормит. И надо ехать всей семьей, делить-то по едокам собираются. Да к тому же среди своих спокойнее, чем на этом далеком, шумном Кавказе.

В марте 1918 года семья Сыроежкиных вернулась в село Волково. Но жизнь и здесь была теперь не менее бурная, чем в Тифлисе. Как только сошел снег, начали раздел земель. Как делить? Общий лозунг: «Землю тем, кто ее обрабатывает!» Вроде бы все ясно, да не все.

Ежедневные сходки, крики, ругань, иногда драки.

Из уезда и волости приезжали ораторы — большевики, эсеры, анархисты. Григорий слушал их и видел, что правда на стороне большевиков.

Бедняки добились все же своего, поделили землю по едокам, хотя и тут кулаки пытались пойти на хитрость: зачисляли в едоки своих постоянных батраков.

Получил Сергей Лаврентьевич двух быков и корову.

Вскоре начался весенний сев, свою землю пахал Григорий, помогая отцу, в грязи и поту вникал в тяжкий крестьянский труд.

Весной и летом 1918 года молодая Советская Республика переживала тяжелые дни.

Немецкие оккупанты захватили почти всю Украину. Хотя пока они и не нарушали условий Брестского мирного договора, но всячески поощряли белогвардейцев, подстрекая их к нападению на Советскую Россию, снабжая деньгами и оружием. Английские, французские, японские и американские интервенты уже высадили первые десанты на советской земле. Империалисты и внутренняя контрреволюция готовились к активным действиям против Советской власти.

Формируются регулярные части Красной Армии, обнародован декрет Совнаркома о создании местных военных комиссариатов и о всеобщем военном обучении. Летом 1918 года Тамбов стал центром пребывания 4-й партизанской армии, которой командовал Василий Киквидзе. Это был незаурядный человек, убежденный революционер, отважный командир. Двенадцать раз он был ранен в боях с врагами.