Заговор богинь - Филис Каст

 – Какого... – начала было Гера, но тут ее тело охватило жаром, а соски внезапно отвердели.

 – Это небольшой дар страсти от воплощенной Любви ее королеве.

Венера подмигнула и исчезла.

Гера, пылая огнем, бросилась в свою спальню и налетела на внушительную фигуру супруга.

 – Зевс! С чего это ты вздумал тайком подсматривать за мной?

 – Подсматривать? Верховный правитель всех богов не подсматривает! А почему это ты тут бегаешь с таким виноватым видом? – спросил он, заглядывая через плечо Геры в комнату.

 – Я не бегаю! И я совершенно ни в чем не виновата. Я откликнулась на твой зов как можно скорее, что сделала бы и любая рассудительная жена, – (Зевс фыркнул.) – Но зачем ты звал меня так громко, что растревожил весь Олимп?

 – Я не мог тебя найти, – сварливым голосом произнес Зевс. – Тебя не оказалось в тронном зале. И в садах тоже, где ты обычно гуляешь в этот час. Вот я и позвал тебя. Я вовсе не кричал слишком громко.

 – Разумеется, ты не кричал, – поспешила заверить его Гера, улыбаясь, чтобы закрыть тему, – Но чего ты желаешь, мой повелитель?

 – Я в последнее время так редко тебя видел, что подумал: может быть, тебе доставит удовольствие посетить вместе со мной Древний мир.

Гера решила, что нужно как можно реже показываться на глаза мужу – по крайней мере, до тех пор, пока не закончится эта глупая война.

 – Ты, как всегда, прав, моя любовь, – нежно проворковала она. – Я уж слишком углубилась в свои божественные обязанности.

Зевс довольно хмыкнул.

 – Хорошо. Значит, решено. Ты отправишься со мной в Трою. До меня дошли слухи, что греки чересчур развоевались... и так внезапно стали одерживать победы, что поговаривают даже о божественном вмешательстве, хотя я лично запретил всем олимпийцам участвовать в троянских событиях. Давай навестим Трою. Может быть, мы даже пообедаем вдвоем где-нибудь на побережье после того, как я проверю, не осмелился ли кто-нибудь оказать мне неповиновение.

У Геры все внутри панически затрепетало, но королева богов не позволила страху разрастись. Под влиянием страсти, которой Венера обрызгала ее кожу, королева Олимпа взяла супруга за руку и кокетливо улыбнулась ему, прижав полную грудь с отвердевшим соском к предплечью мужа.

 – А я-то подумала, ты не за тем звал меня, мой повелитель.

 – Ну, – пробормотал он, стараясь не поддаться неожиданной вспышке нежности супруги, – Я подумал, нам стоит вместе появиться в Трое... образовать единый Фронт...

 – Ох... – Гера очаровательно надула пухлые розовые губки, многозначительно посматривая на супруга. – А я подумала, что нужна тебе для чего-то более интимного, чем путешествие и исполнение официальных обязанностей...

 – Ну, в общем... конечно. Я же сказал... – начал было король богов, но умолк, когда супруга взяла его руку и, обхватив розовыми губами его указательный палец, с силой втянула в рот, щекоча кончиком языка.

 – Ах, жена моя... – простонал король Олимпа, когда вторая ее рука нащупала твердеющую молнию между его ногами, – Я скучал по тебе, а ты доставляешь мне такую радость!

 – Я только еще начала доставлять тебе радость, мой повелитель.

Желание посетить Трою тут же сменилось у Зевса другими, более насущными нуждами, и он, подхватив супругу на руки, быстро унес в спальню, где Гера действительно доставила ему истинную радость, и еще раз, и еще...

Глава 25

 – Патрокл, ну почему ты не хочешь понять? – Ахиллес встретился с двоюродным братом, когда тот возвращался из лагеря греков, и они шли бок о бок по песчаному берегу, споря на ходу.

 – У меня, может быть, появился шанс изменить судьбу, и я намерен этим шансом воспользоваться!

 – Это я понимаю. Я и сам хочу, чтобы твоя судьба изменилась. Но это не значит, что ты не можешь повести наших людей в бой. Это означает, что ты должен держаться подальше от Гектора. Ведь тебе предсказано умереть лишь после того, как ты его убьешь!

Ахиллес покачал головой.

 – Битва – это всегда отчаянный хаос. И говорить, что я должен держаться подальше от кого-то из троянских воинов, да еще когда мной овладеет берсеркер? Там, посреди сплошной крови и суматохи?

 – Я помогу тебе. Все мирмидоняне помогут. Мы позаботимся о том, чтобы Гектор не очутился случайно поблизости от тебя.

Ахиллес улыбнулся и шутливо хлопнул Патрокла по спине.

 – Если ты намерен выступить в роли моей нянюшки, то как, собственно, я смогу возглавить людей?

Патрокл отодвинулся от него и резко произнес:

 – Это не предмет для шуток.

 – Ты думаешь, я шучу насчет собственной судьбы?

 – Нет. – Патрокл вздохнул и разочарованно провел рукой по волосам. – Да я и сам не могу несерьезно относиться к такому пророчеству. Последнее, чего бы мне хотелось, так это потерять тебя, братец.

 – Но ты вырос с этой мыслью, стоило бы уже привыкнуть.

Патрокл хотел что-то возразить, но Ахиллес перебил его:

 – Я и сам начал уже к этому привыкать. Я должен погибнуть, не дожив до тридцати лет, перед воротами Трои, после того как убью Гектора, но зато мое имя будет жить в веках. Да, именно такой выбор я сделал, когда был юн и когда слава и бессмертие имени были единственным, о чем я думал. Но потом я повзрослел и понял суть того, что выбрал, и познал сожаление, но моя судьба была подобна камню, катящемуся с кручи. Я мог лишь катиться вместе с ним. А потом появилась она, и все начало меняться.

 – Да! Я как раз это и имел в виду! Теперь все меняется! Богини вселили в другие тела души Катрины и Джаскелины, живших в другом мире, в другом времени и как раз для того, чтобы все изменить! Да разве они могут теперь допустить твою гибель?

 – Могут, наверное, если я окажусь настолько глуп, что не обращу внимания на все то, что они мне даровали, и безоглядно ввяжусь в сражение.

 – Ахиллес, ты сегодня говорил, что сумел удержать берсеркера и он не завладел тобой. Это, должно быть, тоже дар богинь. Но разве они не могли подразумевать, что ты используешь эту силу и в битве? Что ты сможешь сражаться и вести вперед своих воинов, не теряя самого себя, не поддаваясь берсеркеру?

 – Мой дар – это Катрина. Это она научила меня сопротивляться берсеркеру. А она не отправится вместе со мной на поле битвы. Никогда. Я люблю ее. Я хочу провести с ней всю оставшуюся жизнь, и я хочу, чтобы это не оказалось несколькими короткими днями.

Патрокл закричал в разочаровании:

 – Я тоже люблю! Джаскелину! Но это не значит, что я не хочу сражаться во славу Греции!

 – А ты и не будешь сражаться во славу Греции. Ты будешь сражаться во славу Агамемнона.

 – Но в истории эта война сохранится не благодаря Агамемнону, – возразил Патрокл.