Путешествие туда, не знаю куда (СИ) - Смирнов Игорь

Голос замолчал, было слышно, как пожилая женщина тяжело дышит. Хватит ли ей сил закончить свой рассказ? Молодая девушка все так же смотрела на меня с экрана. Но вот Дора (или Мию?) откашлялась и продолжила.

«Извини, друг мой, сил остается все меньше и меньше. Я постараюсь уложиться в отведенное мне время. Продолжаю. Через несколько лет жизни в племени я выяснила, что практически не старею. Мой дар самостоятельно поддерживал организм в идеальной форме.

Через двадцать лет я все еще была той самой молодой девчонкой, которая попала в племя. В девяносто я выглядела на двадцать пять, хотя была самой старой жительницей племени. Эти милые люди называли меня богиней. Сначала я возражала, а потом привыкла. В сто шестьдесят у меня появились первые морщинки. Но об этом чуть позже, я продолжу о своем основном занятии. Мысли путаются…

Как выяснилось, механическим путем уничтожить шароиды было очень сложно и крайне энергозатратно. Никакое вооружение их не брало, при взрыве уцелевшая плоть скатывалась в шарики и начинала самостоятельную жизнь. Только высокотемпературная плазма. Но где ее взять в нужном количестве, если все источники облеплены черной пеной? Или сжигать шароиды вместе с теми, кого они облепили?

Стало понятно, что путь к победе один — бактериологический. Если он вообще существует, этот путь… В шароидах кристаллическая решетка непостижимым образом взаимодействовала с аминокислотами. Сначала долго моделировали и выращивали культуру, которая вообще может пожирать странную смесь камня и живой материи. Но пришельцы оказались прекрасно защищены от вторжения.

Как только начиналось разрушение структуры шароида, в нем образовывались активные клетки, типа лимфоцитов у человека, которые быстро, почти моментально уничтожали активное вещество разрушителя. Усиление вещества разрушителя ни к чему не привело, поэтому вся работа последних лет была направлена на подавление этих „лимфоцитов“.

Дора Мелори предложила свой путь. Она хотела „лимфоциты“ заразить раковыми клетками, но у нее не хватило времени довести работу до конца. Последние записи были хаотичны, бедную женщину все чаще охватывало отчаяние, решение было где-то рядом, но постоянно ускользало. А время неумолимо…

Как бы там ни было, но время было неумолимо и для меня. Что делать, если и я не успею? Значит, надо готовить себе смену и я решила родить ребенка. От кого? Вариантов мало, вокруг только пырки. Остановила свой выбор на роде шаманов, чтобы постараться усилить у моих детей невосприимчивость к инфразвуку.

Родился замечательный мальчик, очень похожий на меня. Сразу скажу, что всего я родила шестерых мальчиков, и ни один из них не смог осилить даже стартовую школу. Да, они становились прекрасными шаманами, но в науке помочь мне не могли. Хуже того, мои внуки превращались обратно в обычных пырков. Ничего удивительного — их матери были женщинами племени.

Редко, раз в три-четыре года, обычно летом к нам в стойбище из-за гор приходили белокожие чужаки, коренастые бородатые мужики, выменивающие шкуры оленей и песцов на железные топоры и ножи.

По рассказам, их деревня находится далеко за горами, живут они в основном охотой и выплавкой железа. Железо, конечно, было откровенно дурного качества, но у пырков не было и такого. Бабы занимаются хозяйством и огородами. Другого пути, как только через долину, в тундру нет. Поэтому, помолясь всем богам, пробираются мужики по самому краю, замирая при каждом звуке.

Присмотревшись к чужакам, я решила найти жену своему третьему сыну не в племени. Организовав ответную экспедицию, пошла сама в деревню к чужакам, взяв с собой сына и пять самых отважных воинов племени. За сто шкур песца выкупили в деревне крепкую молодуху, пообещав родителям беречь ее как родную дочь.

Задуманное получилось. Внуки были крепкими и белокожими. Каждому из них я при рождении я поправляла родничок, чтобы он не зарастал. С моими умениями это было уже несложно. Тогда же я написала первую заповедь, чтобы старшие дети шаманов женились только на женщинах из белого племени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В принципе, я была довольна, но в решении задачи Доры оставалось надеяться только на себя.

Есть такое понятие в науке — погружение в проблему. Это когда твой мозг ищет решение постоянно, чем бы ты ни занимался в это время. Даже во время сна. Я лечила пациента из соседнего племени, стараясь уничтожить особо упорную болезнь, и в этот момент пришло решение.

Я замерла, стараясь не спугнуть мысль. Дора Мелори действительно была в шаге от решения. Лимфоциты шароидов без стеснения уничтожали раковые клетки, и моя учительница на этом остановилась, признав путь бесперспективным.

Мне решение подсказало лечение сложной болезни: стерев красный цвет с больного органа, я видела, как болезнь возвращается вновь, но слегка ослабленная. Полностью вылечить человека я смогла с шестого или седьмого раза.

А если попробовать атаковать лимфоциты шароидов многократно за короткий промежуток времени. Запустив на экране моделирование ситуации, я увидела поразительную картину. Через несколько секунд в месте попадания противоядия на оболочку шароида возникла язва, которая стремительно разрасталась, превращая вещество шароида в черный прах.

Но и это было не все. Резко освободившаяся энергия, накопленная шароидом, взорвала остатки своего носителя, раскидав зараженные куски на многие метры по сторонам. Началась цепная реакция…

Я заплакала… А потом счастливо засмеялась. Дорогая Дора, мы победили! Это твой успех, это твое решение, ты не успела совсем чуть-чуть. И, чтобы никто и никогда не связывал найденное противоядие со мной, я возьму себе твое имя. Отныне я — Дора Мелори, я просто твое продолжение, дорогая моя учительница. И мне никогда не нравилось имя Мию. И это была моя вторая заповедь: я — богиня Дора, посланная племени высшими духами.

Осталось решить, как передать формулу противоядия в Содружество миров, или тому, что от него осталось. Понятно, на что рассчитывала старшая Дора: выжившие миры будут вынуждены искать возможность общаться друг с другом без станций дальней связи, когда-то это им удастся. И вот тогда люди вспомнят о существовании планеты-лаборатории, и что, если где и может существовать противоядие против шароидов, то только там. И пошлют к ней свои корабли… А там, к тому времени, Дора очень на это рассчитывала, будет готово оружие против черной плесени.

Что же делать мне, на что рассчитывать? Раз в несколько лет я приходила на место, где меня нашли пырки. Но ни одного чужака к нам так и не забросило. Люди из белого племени рассказывали, что далеко-далеко на юге есть большие города, где живет множество белых людей. Возможно. Но меня никогда не тянуло в далекие путешествия и вряд ли тамошние люди могли мне чем-то помочь. За всю мою долгую жизнь я не видела ни одного летательного аппарата, хотя бы вдалеке. Это означает, что уровень развития этой планеты крайне невысок.

Отсюда передать формулу никак не удастся. Остается надеяться, что когда-нибудь в эти края заглянет шальной корабль из Содружества. Я понимаю, что шанс на такой исход невероятно мал, но это все, что я могла сделать. Я упаковала все результаты работ и главную формулу в архив, он находится в памяти Ена. Написала прощальную заповедь для моих любимых пырков.

Сегодня я ухожу к своим, к отцу и матери. Я прожила в этом мире четыреста семьдесят один год… И если тело еще в полном порядке, то мозг стал отказывать. Я начинаю забывать близких людей, уже не помню, как звали моего первого сына… Это ужасно. Я не хочу быть бессловесной куклой, которую будут выносить раз в год на главный праздник племени.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Оказывается, в каждом БЗИ находится аннигиляционный патрон на случай попадания в плен. Настало время, пора…

Мой неизвестный друг, прошу тебя, выполни последнюю просьбу древней старухи — постарайся сохранить и донести формулу до тех, кто в ней нуждается. Во имя тех, кто безвинно погиб, не имея возможности бороться с шароидами. Я не прошу обещаний, просто постарайся… Извини за долгий и сумбурный рассказ. Удачи тебе. Прощай…»