Огонь на поражение - Александр Быченин

Однако нейтрализовать наиболее опасных и дождаться газовой атаки, как планировалось ранее, нам не удалось. Все карты спутала нелепая реакция давешнего пулеметчика – отброшенный майором покалеченный главарь врезался в одного из боевиков, отскочил от него вроде детского мячика и задел струей хлещущей из обрубка крови лицо бугая. Тот по-бабьи взвизгнул и от бедра сыпанул длинной очередью из своей крупнокалиберной дуры. В следующий момент я разнес его голову выстрелом, но рой тяжелых унитаров уже пронизал пространство перед покойником, насквозь прошил Шелеста и украсил герметичную переборку десятком дыр с кулак величиной. Из них ударили тугие струи воды, посшибав с ног случившихся на пути боевиков.

Майора тяжелым ударом отбросило к самой переборке, и он выпал из поля зрения, скрытый водяной завесой. Впрочем, камера продолжала работать, и я краем сознания улавливал происходящее с безопасником. Рухнув на пол, он несколько мгновений лежал неподвижно, хрипло дыша и булькая пошедшей горлом кровью, а затем медленно, расходуя остатки сил, приподнялся, оперся на локоть и свободной рукой стянул с пояса ремень. Неуклюже обвил петлей левый кулак, активировал пряжку. Широкая кожаная полоса надежно зафиксировала зажатую в ладони безопасника отрубленную кисть с пультом, и майор повалился на ковролин пола. Дыхание его замедлилось, а в скором времени прекратилось вовсе. Голова Шелеста неестественно вывернулась, уперев камеру объективом в ворс напольного покрытия.

Все это время мы с Федотовым занимались методичным истреблением мечущихся по залу боевиков. Кое-кто пытался отстреливаться, довольно бестолково и вряд ли прицельно, но беспорядочная пальба добавила переполоха и облегчила нашу задачу. Плюс стремительно прибывавшая вода усугубляла панику, изгоняя остатки разума даже из самых хладнокровных. А тут еще заверещала система оповещения:

– Внимание персоналу и пассажирам! Герметичность отсека нарушена! До изоляции сектора осталось тридцать секунд! Всем покинуть помещение!

Насыщенный адреналином организм на подобную ерунду уже не реагировал – я как заведенный переводил прицел с одной тушки на другую и жал спусковой крючок, выпуская расчетливые – на три унитара, не больше – очереди и периодически смещаясь в стороны, чтобы уйти с линии прицеливания.

– Капитан, валим! – не выдержал Федотов рева воды. – Заблокирует нас тут!

Он даже не стал вылезать из вентиляционной шахты, так и торчал в металлическом коробе и расстреливал мечущихся боевиков сверху. Признаться, у меня тоже мелькнула мысль с максимально возможной скоростью валить из зала, но я прогнал ее – одного мимолетного взгляда на «предбанник» хватило, чтобы убедиться: при всем желании не успеем. Гильотинного типа створки уже начали сближаться, смещаемые мощной гидравликой. Затопление для нас большой опасности не представляло – бронекостюмы мы загодя герметизировали, а ресурса патронов-регенераторов хватит часов на десять. Следующая мысль – если пробило только внутреннюю переборку шлюза, то нас не затопит полностью. Сам по себе шлюз гораздо меньше зала, элементарно воды не хватит – вон уже напор снизился, струи перестали сшибать людей с ног.

– Не сцы, сержант! – рыкнул я и короткой очередью срезал попавшего в прицел пирата. – Пускай блокирует, не потонем!

А потом как-то сразу в разгромленном терминале воцарилась тишина. Стих треск автоматных очередей, захлебнулись истошные крики недобитых боевиков, и даже вода перестала реветь и хлестать по стенам, просто вытекала с ослабевающим напором из пробоин в переборке. Уровень перестал подниматься, стабилизировавшись на высоте чуть менее метра. Еще несколько мгновений я водил стволом из стороны в сторону, контролируя сектор обстрела, потом опустил автомат и привалился к стене.

– Кажется, получилось, Марк!

– Вы как там, ребята? – ожил передатчик.

Я сделал над собой усилие и ответил Штурмину:

– Здесь Тарасов. Операция прошла успешно. Террористы обезврежены, угрозы взрыва нет. Имеем одного «двухсотого».

– Кто?!

– Майор.

Мне вдруг стало очень тяжело дышать, показалось, что из регенераторов выходит пропитанный трупным смрадом воздух. Я закашлялся и разгерметизировал костюм, с трудом попав по аварийной кнопке на левой ключице. Сорвал шлем, даже не озаботившись выключением дисплея и совершенно забыв о предполагавшейся газовой атаке. Постоял несколько секунд, вдыхая полной грудью невероятно вкусный воздух, и лишь потом до меня дошло, что он насыщен тяжелым духом свернувшейся крови. Дурмана от усыпляющего состава не чувствовалось, значит, не пустили газ. Я равнодушно проследил за выбиравшимся из вентиляции Федотовым и вновь нахлобучил шлем на голову.

– Когда нас выпустите? – устало поинтересовался я, оставив слова Штурмина без внимания. – Тут воды по пояс и трупов немерено. И кровь везде. Короче, мне тут категорически не нравится.

– Потерпите час-полтора, – отозвался кап-1. – Мы выслали бригаду ремонтников, они по тоннелю монорельса к шлюзу подберутся и разгерметизируют терминал. Вам, кстати, сильно повезло, что внешняя обшивка тоннеля не повреждена. Вода унитары замедлила. Как же вы за майором-то не уследили… – сокрушенно добавил он.

– Глупая случайность, – вздохнул я. – Потом расскажу. Хотя чего зря трепаться, у вас же запись с камер наблюдения есть. Ладно, пойду осмотрюсь, может, живой кто остался. Конец связи.

На самом деле двигаться совершенно не хотелось, но сильно напрягала кровавая жижа, в которую я был погружен чуть ли не по пояс. УОДы очень грязная штука, еще хуже, чем древние «глейзеры». При попаданиях людей разносит в куски, отрывает конечности и раскалывает головы не хуже перезревших арбузов. Ничего не поделаешь – такова плата за максимальное останавливающее действие и сниженную пробивную способность. После перестрелки с участием большого количества бойцов закрытое помещение обычно превращалось в выездной филиал скотобойни – все залито кровью и повсюду ошметки тушек вперемешку с осколками стекла и кусками штукатурки. Нужны очень крепкие нервы, чтобы спокойно смотреть на такое. Я же, хоть и был закален подобными зрелищами, привыкнуть к ним никак не мог и каждый раз боролся с внезапными приступами тошноты – как правило, с переменным успехом. В такие моменты поневоле жалеешь, что ручные «бластеры» и им подобное энергетическое вооружение слишком маломощны и не пригодны для серьезного боя.

Загерметизировав бронекостюм и тем самым избавившись от тяжелого кровяного духа, я активировал инфракрасный режим и побрел в сторону шлюза. Не дело бросать майора в мерзкой жиже. В тепловом диапазоне окружающая обстановка уже не выглядела столь тошнотворно, и рвотные позывы отступили.

– Марк, пошли майора вытащим, – окликнул я подчиненного.

Сержант перестал таращиться на результаты собственной деятельности и присоединился ко мне. Пока добрели до переборки, пришлось несколько раз отпихивать в сторону жутко изувеченные трупы. Впрочем, они уже почти полностью остыли, на дисплее выглядели странно изогнутыми темными пятнами и не вызывали практически никаких эмоций.

За телом Шелеста пришлось нырять – его придавило сорванным с законного места креслом. Видимо, в него попал случайный унитар, потому что ничем другим объяснить появление этого предмета далеко в стороне от зоны ожидания, чуть приподнятой над остальным залом, было решительно невозможно. В конце концов майора мы вытащили и осторожно поволокли к той самой VIP-зоне, обставленной вполне приличной мебелью с обивкой из кожзаменителя. Здесь уровень воды был всего по щиколотку, и куски тел сюда не заносило – они скапливались у среза подиума. Уже почти добравшись до места, я вдруг уловил краем зрения золотистую вспышку. Та-ак, кто-то недобитый.

– Марк, тащи майора к дивану, – распорядился я. – Аккуратнее только, руку не потревожь. А я проверю вон тот закуток. Вроде недобиток нашелся.

Федотов кивнул и поудобнее перехватил тело Шелеста. Я же двинулся к довольно высокой, выгнутой буквой «П» стойке недалеко от «предбанника». До разгрома зала там располагался, по-видимому, ресепшн, а сейчас образовалась этакая заводь, защищенная от постороннего взгляда. Если бы не случайность, хрен бы мы кого засекли. По крайней мере, до тех пор, пока терминал не осушили бы.

Я взял «викинг» на изготовку и с опаской заглянул за стойку. Так и есть – живой кто-то. Перевел зрение в оптический диапазон, машинально сглотнул слюну и удивленно воззрился на недобитка: по горло в багровой жиже сидел увечный Жорж собственной персоной. Здоровой рукой он цеплялся за столешницу. Завидев меня, отпустил предмет меблировки и погрузил конечность в воду – видимо, пистолет хапнуть попытался. Это ему не удалось – лишенное поддержки тело тут же погрузилось по самую макушку, и бывший главарь пробкой вылетел из воды, фыркая и отплевываясь. Я между тем сократил расстояние между нами до минимума, выпустил из рук «викинг», благополучно повисший на ремне, и от души врезал старому знакомцу по и так уже сломанному носу. Подхватил обмякшее тело за «разгрузку», подтянул к себе. Вытащил из кобуры пистолет и отшвырнул за спину. Кусок смертоносного металла с отчетливым бульканьем ушел на дно. На всякий случай обхлопал пленника, но другого оружия не нашел и поволок его к относительно сухому островку подиума. К тому моменту, как мы с бывшим главарем достигли места назначения, Федотов уже разместил Шелеста на одном из диванчиков и задумчиво рассматривал его левую руку. Видимо, прикидывал, как проще всего освободить заблокированную подрывную машинку. Услыхав за спиной хлюпанье шагов, он обернулся и удивленно воззрился на пленника.