Путешествие в сны - Антон Леонтьев

Она отошла в сторону, делая вид, что направляется к официанту, сновавшему меж гостей с серебряным подносом, заставленным бокалами с французским шампанским. Но Инна пролетела мимо него и выбежала прочь из зала. А потом, пробежав по коридорам, поднялась к себе в комнату, бросилась на постель и зарыдала.

Слезы душили ее, ей было так обидно и жалко. Обидно, что Олег не замечает ее и не изменил своего к ней отношения. И жалко – конечно же, саму себя, кого же еще! Она рыдала не меньше получаса, не думая о том, что ее, наверное, ищут. Ей не хотелось возвращаться на этот ставший в мгновение ока опостылевшим праздник. Праздник, в котором не было ничего веселого и на котором царила она – ее соперница, жена Олега!

Инна поднялась с кровати, прошла в ванную, посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась увиденному. Красное, распухшее от слез лицо, растрепанные волосы, потекшая тушь и размазанная косметика.

Ей потребовалось еще около получаса, чтобы привести себя в порядок. Да, лицо снова было идеальным, а вот на душе кошки скребли. Больше всего Инна хотела остаться в своей комнате и не выходить к гостям, но она знала, что отец такого поведения не поймет.

Она вышла и наткнулась на младшего брата, Никиту. Девятилетний мальчик, неуклюжий, прихрамывающий, подошел к ней и произнес глухим голосом:

– Ты плакала?

Инна быстро посмотрела в висевшее на стене зеркало и надменно произнесла:

– Нет, с чего ты взял?

Никита был сыном второй жены отца. Ведь мама, милая мама, умерла. Отец только-только начал приобретать влияние в мире бизнеса, заключая одну за другой небывало выгодные сделки. А мама, раньше работавшая в университете, оставалась одна в их новой огромной квартире. Конечно, не одна – были и прислуга, и она, Инна. Но ей тогда было не до мамы: ее мысли были заняты Олегом.

То, что мама плохо себя чувствует, она скрывала до последнего. Не хотела мешать своими жалобами мужу и отрывать его от важных дел. А когда однажды за ужином мама потеряла сознание и ее доставили в один из закрытых военных госпиталей столицы, то выяснилось, что опухоль, поразившую ее мозг, остановить уже нельзя.

Российские врачи дали ей полгода. Зарубежные коллеги применяли новейшие методики лечения, но и они в итоге капитулировали перед болезнью. Создавалось впечатление, что мама сама не хотела жить и бороться, тем самым позволив болезни завладеть своим телом. Она умерла в первый день осени, на чужбине, в Швейцарии, без боли и мучений, находясь в полузабытьи, вызванном большой дозой седативных средств. Отец в то время был в Москве, так как не мог уехать, ибо предстояла сделка века. Он рвался в Цюрих, но мама по телефону, за неделю до смерти, успокоила его, заявив, что приезжать не надо и что они увидятся неделю спустя. А через неделю ее не стало.

Инна подозревала, что с мамой происходит что-то ужасное, но отец запретил информировать дочь. Так она и не смогла проститься с мамой. И только потом узнала, что мама не случайно перестала бороться и впала в депрессию: у отца появилась другая женщина. И мама об этом знала, что и ускорило ее кончину.

Причем другая женщина у отца появилась не в последнее время, а много лет назад. Это была его верная секретарша Верочка, некогда работавшая в НИИ, как и он сам, а потом вслед за отцом перешедшая в основанный им холдинг.

Эта Верочка была далеко не красавица, скорее даже дурнушка. И умом она тоже особенно не отличалась, однако была особой цепкой и хитрой, при этом удивительно умевшей подстраиваться под людей, от которых она зависела. При этом она обладала еще двумя свойствами, которых не было у мамы. Во-первых, Верочка умела готовить, причем великолепно. Мама же ненавидела печь пироги и делать калорийные, заправленные майонезом салаты. Во-вторых… Об этом Инна узнала много позже, но все уже узнала. Во-вторых, Верочка, несмотря на свою носорожью внешность, была неутомима в вопросах секса. А вот отец и мама уже давно спали в разных комнатах…

Отец никогда бы не позволил себе завести любовницу-фотомодель или актрисульку. Но в Верочке он даже видел не любовницу, а, скорее всего, соратницу. Она знала, когда надо подать ему горячий куриный бульон с гренками, а когда – румяную, поджаренную курочку с пюре. А потом, конечно же, наступало время релаксации, и малосимпатичная Верочка проявляла чудеса выдумки и небывалую прыть в постельных вопросах. При этом она в дела Аркадия Петровича никогда не лезла, что только поднимало ее в глазах отца.

Как и когда маме стало известно об этой связи, Инна так и не узнала. Наверное, уже давно, потому что отношения между отцом и мамой испортились окончательно за много лет до ее смерти. О разводе не могло быть и речи, не таким человеком был отец. Он никогда не бросал женщин, пусть даже и более нелюбимых. Но зато он мог без зазрения совести причинять им боль.

Боль испытала и Инна, когда два месяца спустя после похорон мамы вдруг узнала, что у нее имеется сводный брат Никита. Это был ребенок Верочки от отца. Этого братца Инна возненавидела даже больше, чем саму Верочку. А отец, выждав полгода, тихо и без помпы сочетался браком со своей секретаршей, ставшей вдруг женой босса.

Никита страдал врожденным дефектом бедра, поэтому ходил, хромая, вперевалку, чего ужасно стыдился. За границей ему сделали несколько операций, хромота стала не такой явной, но полностью устранить дефект так и не удалось.

Верочка, пусть и не семи пядей во лбу, понимала, что сын к управлению империей мужа не предрасположен. Поэтому она изо всех сил старалась забеременеть, с чем были определенные проблемы. Ведь ей было тогда далеко за сорок.

Инна относилась к мачехе с изрядной дозой презрения, но кого она действительно ненавидела – так это уродца-братца, поселившегося в их особняке (огромную столичную квартиру отец продал сразу же после смерти мамы, словно не желая обитать там, где она заболела и мучилась).

Ему было пять лет, когда она познакомилась с ним, а ей самой – почти пятнадцать. Она нещадно шпыняла Никиту, издевалась над ним, высмеивала перед подругами его хромоту и задавала заумные вопросы. Впрочем, что касалось последнего, сводный брат всегда оказывался на высоте – у него были ответы даже по самым сложным темам. Он обладал отличными способностями к естественным наукам и математике, однако имелись и психологические проблемы. Никита боялся общения с людьми, терялся, если сталкивался с незнакомыми, и, как вынес вердикт один из светил педиатрии, страдал легкой формой аутизма.

Только повзрослев, Инна ощутила жгучее раскаяние за то, как относилась с младшему брату. Он уж точно не был виноват в том, что отец связался с его матерью. А она жестоко издевалась над его физическим увечьем, что Никита всегда переносил стоически, словно не замечая колких фразочек и глумливого смеха.