Коло Жизни. Зачин. Том первый - Елена Асеева

Царица смолкла и пронзительно посмотрела сверху вниз на девочку, с интересом задерживаясь взором на ее голове, точно желала проникнуть в саму глубь. Влада оттого взгляда вся напряглась, и на миг ее глаза сомкнулись, а над головой и вовсе, как почудилось, запарил желтоватый, теплый дымок, может выплеснутый костром, в котором явственно начертался чудной символ, где от центральной оси отходили, прямо от ее средины, устремлено расходящиеся вниз две черты. Еще морг и Вещунья Мудрая резко дернулась всем телом, будто ее кто толкнул и торопливо отвернувшись от юницы, уставилась на костер, где чудно вскидывая вверх свои желто-рдяные ветошки, выпрыгивая из внутренностей сухих ветвей, плясало пламя. Лица царицы, открывшая очи девочка не видела, однако безошибочно поняла, что та погодя улыбнулась.

– Впрочем, по поводу тех погибших мальчиков, – продолжила мягко сказывать Вещунья Мудрая. – Даже Боги не успели бы им помочь, ведь я то уже тебе говорила, мальчики погибли мгновенно. Лишь яд попал в их тела. Если бы вскользь… задев руку… плоть на ноге, мои люди непременно им помогли. И хотя выздоровление их, как и твое, было бы долгим, и возможно остались шрамы, но они бы выжили. Это все… все, ибо мне кажется, Владушка, более не стоит о том говорить, не стоит тяготить себя этими мыслями… про мальчиков и лопаст… Спи!

Царица дыхнула последнее слово весьма громко… или то только так показалось отроковице. Однако именно после него Владу сомкнула глаза и вроде стремглав провалилась в какую-то темную мглу сна… Напоминающую приглублую яму в завершие каковой кружили четырехлучевые, крупные звезды иногды призывно моргающие ей, и точно ласкающиеся об давеча узретый символ. Он тот сон длился какой-то морг, а может и больше. Засим кто-то будто дернул юницу за раненную руку так, что та весьма надрывно заболела. А спустя доли минут Влада проснулась, да только не открыла глаза. Совсем малую толику времени девочка находилась в каком-то колыхающимся, плывущем состоянии, а потом расслышала подле себя приглушенные голоса. Один из них, несомненно, принадлежал Вещунье Мудрой.

– Зачем ты пытался вызвать на ссору Владелину, – явственно молвила царица. – Она тебя как-то задела, обидела словом?

– Словом, – немедля отозвался тот другой голос, в каковом девочка признала Рагозу, намедни искавшего с ней ссоры. – Да она меня обозвала, – солгал мальчик, и глас его содрогнулся.

А укрытая легкой и дюже теплой, несмотря на свою тонкость, накидкой Влада содрогнулась под ней от возмущения, что Рагоза лжет, и она так неудачно пробудилась.

– Обозвала каким-то дрянным словом, – добавил мальчик. – Я уже и не помню каким.

– Не помнишь или не придумал пока? – дюже холодно вопросила Вещунья Мудрая и голос ее такой приятный, благодушный в обращении с отроковицей приобрел жесткую колючесть. – Хорошо, что ты молчишь. Я рада, – немного опосля продолжила царица и послышалось тугое дыхание мальчика. – Хочу тебе сказать вот что, Рагоза. Ежели, ты думаешь, что Владелина помешала тебе как-то отличится перед Зиждителями, то ты не прав. Будем мудрее, а значит скажем как есть. Если бы не Владелина, ты бы тут сейчас не сидел… Ни ты… ни твой товарищ Сувор. Ибо вы, желавшие отправится ночью на реку в поисках лопаст, и тем нарушить повеления ваших учителей гомозулей, были бы ноне мертвы.

Слышалось, как еще тяжелее задышал Рагоза, теперь в его предыхании раздавались хрипы и протяжные стоны, судя по всему, он старался сдержать вырывающиеся из него слезы.

– Ежели бы вы ночью пошли в лес, – говорила царица столь назидательно, что даже отроковица замерла под накидкой страшась шевельнуться. – Лопасты вас убили, так как этот народ, обитающий на морских глубинах, прекрасно видит в темноте. Владелина встретилась с ними в вечернем сумраке, когда зрение их не так четко, чем и спасла свою жизнь. Да и вообще тебе, Рагоза, поверь не стоит ей завидовать, надобно ступать своей дорогой.

– Почему, – резко и одновременно горько проронил отрок, перебивая Вещунью Мудрую на полуслове. – Почему к ней так благосклонны Боги? Почему Зиждитель Воитель сам подарил ей меч, назначил в учителя Двужила. Зиждитель Огнь почасту призывает ее к капищу для беседы. Зиждитель Дажба гладит по волосам, и всяк раз выделяет ее среди ребят. Чем? Чем она лучше меня, или любого из нас. У нее нет сильных рук, она плохо бьется на мечах, слабо стреляет из лука. Она лишь своевольничает, упрямится и спорит… и все же Боги к ней благосклонны. – Рагоза сказывал всю речь с такой обидой, с таким неприкрытым огорчением, что юнице стало его жаль, и даже забылась только, что молвленная ложь. – И даже теперь… теперь она, не я… а она столкнулась с лопастами. А ведь я так хотел… хотел с ними увидеться, одолеть и стать как Владелина, чтобы Бог Воитель также благодушно на меня посмотрел и Бог Огнь, каковой ни с кем из ребят никогда не заговаривал, обратил на меня внимание.

И мальчик, видимо, не в силах сдерживаться, слышимо всхлипнул. А у Влады, так по ее мнению неудачно пробудившейся, нежданно рывком дернулась левая рука. Острая боль пронзила не просто место раны, она ударила в руку навылет, отчего девочка чуть было не вскрикнула. Одначе, страшась, что ее пробуждение заметят, и она тем самым испортит достаточно важный разговор, юница сдержавшись, лишь тягостно вздрогнула всем телом, единожды подавляя стон. От Вещуньи Мудрой, очевидно, то трепыхание не ускользнуло, ибо миг спустя отроковица почувствовала, как ласково царица провела перстами по ее лбу, и, огладив спину, плотнее прикрыла накидкой.

– И теперь, теперь, – дополнил на немного прервавшуюся беседу Рагоза. – Она точно лучше всех… точно свершила, что-то значимое. Учителя за нее переживают, ты ее опекаешь, а я… я чем хуже?

– Наверно это надо спросить у тебя, – все тем же настойчиво-назидательным тоном молвила царица. – Спросить у тебя, чем ты хуже Владелины, и почему к ней так трепетно относятся не только Зиждители, гомозули, но и ребята.

Вещунья Мудрая смолкла и вкруг девочки поплыла тишина так, что казалось она, накрыла и ее, и весь этот маленький уголок в горном лесу подле прекрасного озера, и вроде как всю столь любимую Владой планету Земля. Еще быть может пару секунд той тишины и густая хмарь встала перед ней и покачала своими рыхлыми серо-черными боками. И тогда, внезапно, отроковица увидела выступающую вперед тупую морду с двумя здоровущими, карими глазами не имеющими век, с узкими щелями заместо носа, щелевидным ртом и четырьмя желтыми шевелящимися усиками. Лопаст зыркнул своими словно горизонтальными зрачками, мгновенно увеличивающимися в ширину, и раскрыв уста, протянул:

– Ничего не останется от нее нашей любимой Мати Земли, оно вы точно черви сожрете ее плоть, оставив лишь обглоданные кости.