Соули. Девушка из грез - Анна Гаврилова

Оборотень пытается сбросить врага, но не может. Брюнет сейчас хуже самого настырного клеща, только он ещё и бить успевает.

В сердце вспыхивает надежда, из груди рвётся исполненный отчаянья стон — Богиня, помоги!

Красноглазый Вожак отшвыривает Райлена, тяжело поднимается, чтобы тут же припасть к земле. Его ломает. Лицо начинает вытягиваться, спина неестественно выгибается, на обнаженных плечах проступает шерсть.

Я не сразу понимаю, что происходит. Поворачиваюсь, чтобы взглянуть на того, второго, зеленоглазого. Он хмуро вглядывается в происходящее, заметно кривится и переводит взгляд на меня.

— Ритуал? Священный? Честный? — слова выговариваю очень чётко. Чётко и зло!

Молчит. Ну да, возразить нечего.

О, Богиня! Да они не волки — блохастые, трусливые псы!

Визг. Истошный, нечеловеческий, жалкий. Он пробивается сквозь безмолвие магического купола, заставляет обернуться и застыть. Глазам не верю. Нет, невозможно…

Перевоплощённый Вожак бесится, мечется, катается по земле и опять вскакивает, но никак не может скинуть человека. А тот душит, уверенно и хладнокровно. Зрители разом подаются вперёд — они тоже не верят, что это наяву. Красноглазый совершает ещё один кувырок, встаёт на задние лапы, в отчаянной попытке избавиться от душителя. Теряет равновесие, падает, перекатывается… и затихает, когда на плоский звериный лоб опускается кулак взбешенного герцога.

О, Богиня!

Оборотни не поверили. Не поняли. Не осознали.

Даже когда брюнет поднялся и окинул толпу исполненным ненависти взглядом, блохастые остались как были — бездвижные, изумлённые, немые. А я… я больше не могла ждать. Подскочила и вырвала из земли жезл.

После безмолвия магического купола, шелест листвы показался громом. Я вздрогнула и со всех ног помчалась к Райлену.

О, Богиня! Как я могла, как смела усомниться в нём?!

Герцог заметил не сразу — его шатало от усталости, взгляд был затуманен. Но едва увидел, хищный оскал сменился такой тёплой, такой родной улыбкой. Он распахнул объятья, а я… я даже не подозревала, что счастье может быть таким… запредельным!

Прижалась, уткнулась носом в мокрую шею. Всхлипнула, не в силах совладать с эмоциями. Капкан рук захлопнулся, меня стиснули так крепко, что дыхание перехватило.

Живой! Живой!!!

Лёгкое касание губ, шепот:

— Глупенькая, ты же платье испачкаешь…

Платье? Какое платье? Ах…

Я отстранилась, окинула брюнета мутным от слёз взглядом. О, Богиня! Потный, грязный, да ещё в крови… Обвила шею руками, привстала на цыпочки, прижалась губам. Какой бы ни был — не отпущу. Никогда! Ни за что!

— Соули… — хрипло выдохнул маг. Одна рука осталась на моей талии, вторая скользнула вверх по спине, запуталась в волосах. — Соули…

Новый поцелуй был иным, не таким как прежние. Настойчивый, страстный, глубокий. У меня голова закружилась и щёки вспыхнули, когда поняла, что язык герцога… он, он… О, Богиня!

Попыталась сделать вид, будто не замечаю… недоразумения, но его язык… он словно с ума сошел. Я набралась смелости и попробовала вытолкнуть непрошенного гостя, а маг будто этого и ждал. Сперва сопротивлялся, потом неожиданно поддался, вот только… стоило справиться — снова пошел в атаку. Застонал. Объятья стали стократ жарче и крепче, мои мысли подёрнулись туманом, а тело… я никогда такого не чувствовала. Никогда!

— Соули…

Едва Райлен прервал поцелуй — опустила голову, спрятала лицо на его груди. Щёки пылали жарче, чем угли кузнечного горна. И ноги подгибались, только не от страха, а… по иной причине. О, Богиня! Что это было? Ведь в сентиментальных романах о таких поцелуях ни слова!

И лишь теперь, когда вырвалась из плена любимых губ, заметила — тишины как не бывало. Оборотни, все как один, ревут, свистят, воют.

По спине побежали мурашки, сердце затопила новая волна ужаса. Я вспомнила про жезл, который по-прежнему сжимала в руке, отстранилась, чтобы вернуть вещицу Райлену. Он же сможет защитить нас, если оборотни нападут?

Маг перехватил мою руку, поднёс к губам. Браслет, украшавший запястье герцога, по-прежнему светился алым.

— Я не могу, — прошептал Райлен. — Пусть у тебя побудет.

— Ты намекаешь… — сказала одними губами, и тут же замолкла.

Да, я поняла верно. Он не может использовать жезл, пока не избавится от оков. Хуже того — Райлен разрешает мне… атаковать в случае необходимости. Мне! О, Богиня! Да я… я… только бытовыми заклятиями владею. Другим не обучали, потому что природных сил не хватает. Что я могу в случае опасности? Заклинание завивки волос сотворить… на всех.

Рёв толпы стих. Внезапно, словно по команде.

Я отстранилась, огляделась, чтобы увидеть — тот, второй, зеленоглазый, тяжелой походкой направляется к нам. Райлен хотел задвинуть меня за спину, но я, памятуя недавний разговор с Вожаком, не далась. Встала рядом, по правую руку от мага. Он обнял за талию, недвусмысленно намекая, кому принадлежу.

— Руки, — на ходу прорычал оборотень.

Я сжала зубы и крепче перехватила жезл. Завивка, так завивка. Она, если вдуматься, может дезориентировать и дать нам время для… какого-нибудь умного поступка.

Райлену пришлось высвободить мою талию из капкана и подчиниться. Я с замиранием сердца глядела, как брюнет вытягивает руки, как хищно мерцают браслеты лишения, как скалится Вожак.

Когда ладони оборотня легли на багровый металл, даже дышать перестала.

— Ты свободен, — буркнул зеленоглазый. Свечение погасло, раздался тихий щелчок. Браслеты опали на землю.

Король блохастого народа нехотя нагнулся, подобрал. После окинул неприязненным взглядом бездвижного зверя, который лежал в паре шагов от нас, и на которого лично я смотреть не желала принципиально.

— И ты… победил. — Оборотень шумно втянул воздух, оглядел притихшую свору подданных. Сказал, повысив голос: — Человек победил!

Ему ответили дружным ропотом. Моё сердце в который раз споткнулась, пальцы сами вцепились в локоть Райлена.

— И победил честно! — прогремел зеленоглазый.

Снова ропот, смешанный с рыками и свистом.

— И он достоин! — возвестил Вожак.

Секунда тишины и мир взорвался. Рычание, топот, вой… всё! Я едва не оглохла, так вцепилась брюнета, что тот охнул. И лишь когда первая волна ужаса схлынула, до сознания начало доходить — оборотни не злятся, они… ликуют?

В тот же миг губы Вожака растянулись в улыбке. Не радостной, а какой-то отеческой что ли. Он мазнул взглядом по моему лицу и вновь обратился к Райлену.

— Руку!

Брюнет протянул левую, потому что на правой висела я.