Король Крыс - Виктор Доценко

Красавчик–Стив, застывший у двери, выразительно взглянул на хозяина — мол, неужели он согласится на такое, но Аркадий Сергеевич сделал вид, будто не заметил этого взгляда.

Поднялся с кресла, неторопливо, словно о чем‑то раздумывая, подошел к балкону.

На ржавых крышах ялтинских домов, переливаясь в радужных бензиновых разводах давно немытых окон, золотилось весеннее солнце. Да, здесь все так: блестящее, радужное, но немытое.

Молчание затянулось, и Кактус, решив, что мистер Морозофф колеблется, пустился в объяснения:

Это — лишь временные проблемы. Все наши договоры, естественно, остаются в силе. Надо лишь дождаться, пока уляжется волна ментовск… — Он тут же поправился: — Я хотел сказать — милицейского беспредела, и тогда…

В какую страну, в какой банк вы хотели бы перевести эти деньги? — неожиданно перебил говорившего Рассказов: оправдания Кактуса звучали нелепо и смешно — сабуровская преступная группировка была в глазах Аркадия Сергеевича уже отыгранной картой.

В Боливию. Или Бразилию. Или в Бельгию. В Южную Америку, одним словом. — Вася, имевший в школе по географии стабильную «двойку», силился вспомнить еще какую‑нибудь страну, название которой начиналось бы на «Б», заканчиваясь на «ия», но ничего подходящего на ум не приходило.

Бельгия пока еще в Европе, — с ироничной улыбкой заметил Рассказов. — Что касается Боливии, не советую: у них там военные перевороты случаются чаще, чем штормы на Черном море. Может быть, в Чили?

Куда угодно! — Лицо Фалалеева выглядело на редкость жалким и просительным.

Я подумаю, — надменно поджал губы мистер Морозофф.

Мы понимаем, это нелегко, — улыбнулся Кактус так, будто бы уже получил согласие. — И естественно, ваш труд будет оплачен. Пять процентов от суммы вас устроит? Ну, тогда семь или даже восемь.

Я не могу с ходу принимать подобные решения. — Рассказов с Красавчиком–Стивом обменялись многозначительными взглядами, но Фалалеев, занятый своими проблемами, этого не заметил. — Надо созвониться с моими людьми, подумать, взвесить все «за» и «против».

Мистер Морозофф… — Кактус с натугой улыбнулся, — мы ведь компаньоны, правда? Сегодня вы мне поможете, завтра — я вам.

А эти тридцать миллионов… Они у вас что, находятся в Ялте?

По дороге сюда… — на всякий случай соврал сабуровский бандит, которому не очень понравился столь бесцеремонный вопрос.

Позвоните завтра, я дам вам ответ, — кивнул Аркадий Сергеевич и повернулся к Кактусу спиной, давая понять, что разговор окончен.

Насилу дождавшись утра, Кактус позвонил.

К радости Фалалеева, мистер Морозофф согласился выполнить его просьбу.

Но за это мне хотелось бы получить семь с половиной процентов от общей суммы, то есть два миллиона двести пятьдесят тысяч долларов, — заявил он.

Заметано! — обрадовался Кактус, понимая, что другого способа вывезти и легализировать деньги у него нет.

Сумму можно будет провести как краткосрочный кредит… — продолжал мистер Морозофф. — Само собой, с оформлением соответствующих документов. В качестве залога могу предложить свою недвижимость на ваш выбор. Соединенные Штаты, Австралия, Франция, Нидерланды… Кстати, когда вам привезут наличность?

Пара дней — и они здесь, — ответил Кактус.

Вот и отлично! — американский бизнесмен не удержался, очень довольный потер руки и в завершение беседы сказал: — А за судьбу своих денег можете не волноваться. Обманывать компаньонов не в моих правилах. У меня все надежно — как в банке!

27

О пользе прослушивающих устройств

Константин Иванович Богомолов редко включал огромный телевизор, стоявший в комнате отдыха позади рабочего кабинета, обычно предпочитая ему небольшую видеодвойку перед рабочим столом. Но сегодня, 10 марта, повод был особый: чуть более суток назад в результате совместной широкомасштабной операции органов МВД и ФСБ сабуровская организованная преступная группировка практически перестала существовать.

Еще вчера волна арестов резко пошла на спад — задерживать было уже некого. И потому фээсбэшный генерал пригласил Савелия Говоркова, с самого утра сидевшего у него в кабинете, в комнату отдыха: Богомолову не терпелось показать некоторые наиболее любопытные кадры оперативной видеосъемки в полноэкранном формате.

— Наши российские бандиты в большинстве своем люди крайностей, — с улыбкой комментировал генерал, щелкая кнопкой дистанционного управления, — если они при деньгах, при стволах, при власти, если чувствуют железную сплоченность собственной группировки, то ведут себя вызывающе и нагло. Но если их рассадить по одиночкам, лишить навороченных джипов, кредитных карточек, сотовых телефонов, оружия, ощущения собственной сплоченности, а главное, поддержки извне — они превращаются в самых настоящих скотов. Как этот, например…

На огромном телеэкране появился крупный план какого‑то казенного кабинета, то ли фээсбэшного, то ли руоповского.

За столом сидел невысокий мужчина стертой, невыразительной внешности, видимо, следователь. Напротив, стараясь не смотреть в объектив, — высоченный амбал: просительное выражение лица, потухший взгляд, а главное, покорность, сквозившая в каждом жесте, — все это свидетельствовало, что следствие идет по плану.

— Вот, взгляни, — комментировал Богомолов, — некто Иван Иванович Титенков, уголовная кличка Гиббон, так называемый бригадир. То есть авторитет среднего уровня. Имея в своем распоряжении около двух десятков «быков», занимался похищениями людей с целью выкупа. Уже признался в трех убийствах — правда, две жертвы являлись бандитами коньковской группировки и явно не отличались законопослушанием. Ему обещано снисхождение. Заметь — только обещано, потому что меру уголовного наказания установит суд. Послушай‑ка, что он говорит…

Следователь задавал односложные вопросы: «кто?», «как?», «при каких обстоятельствах?», а подследственный, стараясь не смотреть ему в глаза, сдавал всех, кого мог: собственных «быков», прикрытие в правоохранительных органах, хозяев конспиративных квартир, где содержались заложники.

Он наверняка сдал бы папу с мамой, если бы его попросили.

Константин Иванович, извините, но мне это не очень интересно, — честно признался Бешеный. — Я ведь сам прошел тюрьму и зону и российских бандитов и беспределыциков знаю не понаслышке.

Ты сидел в другое время, — возразил Богомолов, нажав на стоп.

А разве времена меняются?

Времена не меняются: ты прав — меняются люди. Даже твой Аршин, который терроризировал ваш отряд, в сравнении с этой мразью, можно сказать, ангел во плоти. Сегодняшние бандиты стали куда коварней, изворотливей, хитрей, короче — стали беспредельщиками. То, что в твои времена осуждали даже матерые преступники, теперь — в порядке вещей. Ради выгоды они готовы на все.

Какими бы коварными, жестокими и беспредельными ни были сабуровские, этой группировки больше не существует, — улыбнулся Савелий. — Кстати, никак не могу понять: как вам удалось ее так быстро ликвидировать?

Константин Иванович не сдержал вздох.

Это особый разговор. Так получилось, что мне передали на сабуровских всю необходимую информацию.

Тот тип в золотых очках? — догадался Бешеный.

Да, Прокурор. До сих пор не возьму в толк, зачем ему это понадобилось?

Говорков нахмурился.

А где же этот негодяй — Лютый? Неужто опять ушел?

Знаешь, Прокурор посоветовал мне забыть Лютого навсегда. Он прямо сказал, что та злополучная видеокассета с Новочеремушкинской улицы, дом 22«г», которую я тебе показывал, мне просто привиделась, а самого Нечаева вообще никогда не существовало в природе.

Что же получается — Прокурор с Лютым работали в одной связке? Как это может быть? — недоумевал Бешеный.

В этот момент Богомолов вспомнил последнюю встречу с Прокурором в охотничьем хозяйстве. И помрачнел.

Эти люди представляют слишком разные полюса, чтобы работать вместе. Насколько я понял, Прокурор самостоятельно провел виртуозную операцию, в ходе которой уговорил главаря бандитов Нечаева передать ему исчерпывающую информацию о сабуровской организованной преступной группировке, пообещав взамен безбедную жизнь за границей и, конечно же, полную безопасность.

Выходит, мафиозные лидеры коррумпированы в той же мере, что и высокие правительственные чиновники! — Непонятно почему, но последнее сообщение Богомолова сильно развеселило Савелия.

Выходит, так. Как бы то ни было, но наша задача выполнена. Точнее — почти выполнена.

Рассказов? — спросил Бешеный.

Да, Рассказов, — согласился Константин Иванович. — Но дело не в нем. Аркадий Сергеевич по–прежнему бодр и весел, по–прежнему пребывает в Ялте, контактируя с единственными оставшимися на свободе лидерами сабуровских — Василием Фалалеевым, по кличке Кактус, и Николаем Артемьевым, по кличке Шмаль. Разумеется, ему уже многое известно. А теперь — слушай внимательно. — Голос Богомолова окреп, и Говорков понял: сейчас генерал скажет, что надо делать. — Так вот: руоповцы, которые также участвовали в этой акции, в запарке упустили одну важную деталь. Когда крах сабуровской мафиозной структуры сделался очевидным для всех, когда их банковские счета стали повсеместно арестовывать, Фалалеев, чтобы спасти хоть часть средств, отправил своих бандитов в Москву. Шантажом и запугиванием им удалось выкачать из некоторых подшефных бизнесменов довольно значительную сумму — где‑то от двадцати пяти до тридцати двух миллионов долларов… И представляешь, наличными. Теперь эти деньги у Кактуса. Я понимаю, они не идут ни в какое сравнение с баснословными суммами, бывшими в распоряжении группировки еще несколько недель назад, но и с такими деньгами Кактус может создать нам немало проблем.