Убийца (Выродок) - Фредерик Дар

— Я вот все размышляю о вашем случае… Даже попросил принести газеты, в которых о вас писали.

Он кивнул на стопку макулатуры, лежавшую на краю стола.

— Так вы, оказывается, страшный человек?

Я невольно проникся к нему уважением. Сила этого деятеля состояла в его методичности. Он ничего не оставлял на волю случая. К девяти часам утра он уже успел подробно ознакомиться с моей историей… Он не захотел говорить со мной накануне вечером, потому что еще плохо меня знал…

По его лицу я догадался, что он тоже питает ко мне определенное уважение, хотя несколько иного рода.

— Я убежден, что вы могли бы вершить великие дела, если бы не были столь импульсивны и направляли свою… смелость на действительно стоящие вещи.

— Ну так преподайте мне пару уроков!

— Садитесь.

Я уселся в глубокое кресло.

— Послушайте, Капут, я согласен вас испытать, но предупреждаю: я возьму вас на работу только в том случае, если вам удастся отличиться.

— Понятно.

— Я хочу, чтобы вы разыскали двести миллионов Бертрана. Мои люди уже обыскали всю квартиру Бунка, нанесли визит его любовнице…

— Представляю себе этот визит!

— …но все напрасно, — продолжал он, возвысив голос, чтобы заставить меня замолчать. — Из чего я заключил, что Бунк говорил правду: он действительно не смог прибрать эти деньги к рукам, Бертран спрятал их как следует…

— Само собой…

— Найдите их — и вы получите десять процентов от суммы. По-моему, справедливо?

Я прищурил глаза.

— Послушайте, Кармони, когда я говорил, что хочу работать с вами, то имел в виду вовсе не должность мойщика посуды. Мне рисовалось нечто более существенное!

— Что-нибудь вроде союза?

— Вот именно!

Он сжал свой смешной крохотный кулачок и стукнул им по столу.

— Вы, наверное, плохо понимаете, с кем имеете дело. Это все равно, как если бы мальчик из хора решил заключить союз с директором оперы!

Я покраснел; я не люблю оскорблений. Если он принимал меня за шестерку, нашим отношениям не суждено было долго продлиться.

— Вы в розыске, — напомнил он. — С минуты на минуту вас могут загрести легавые, и тогда вам уже не отвертеться от секатора!

— Ну и что?

— А вот я — человек неприкасаемый. Понимаете?

— Понимаю.

— Я приставлю к вам двух своих людей. Они будут присматривать за вами, но в то же время и защищать от полицейских. Пока вы с ними — вам ничто не угрожает.

— Пикантная ситуация…

— Если вы найдете деньги, то, возможно, скроетесь от них, — ведь вы достаточно хитры…

— Спасибо…

— Но от Кармони вам не уйти. Тем более что у меня будет тайный и бесценный союзник в лице полиции… Я вас не запугиваю; я говорю все это только для того, чтобы между нами не возникло недоразумений, не так ли?

Я задумался. Отказываться было нельзя. Во-первых, потому что это означало пулю в затылок (или шпагу в брюхо), а во-вторых — потому что его предложение было действительно справедливым.

— Согласен!

— Хорошо. Труп Бертрана по-прежнему лежит в подвале. Легавые рыщут повсюду и наверняка его найдут, так что вам не мешало бы съездить в Фонтенбло раньше, чем это произойдет.

— Понял…

— В квартиру на улице Фальгиер я поселил нового жильца. Он наблюдает за ходом расследования. Как только труп Бертрана обнаружат, он предупредит меня, а я — вас.

— Ясно.

— Кажется, мы обо всем договорились?

— Да. Только у меня еще один вопрос…

Он поморщился: это ему явно не понравилось.

— Зачем, — спросил я, — вы снаряжаете меня на поиски миллионов, если предполагаете, что они спрятаны в доме Бертрана в Фонтенбло?

Кармони скривил губы в свойственной ему загадочной улыбочке.

— Потому что Бунк там уже искал. В таких делах он был не промах… Раз он вернулся ни с чем, значит, деньги спрятаны очень хорошо. Вот я и посылаю туда человека, который стоит больше, чем Бунк.

— Вы полагаете, что я лучше его?

— Судя по газетам — да.

Я встал.

— Что ж, давайте попробуем. Постойте, но что если денег там не окажется?

— Значит, они в другом месте: ваша задача от этого не меняется. Найдите их!

— Прекрасно. Кофе выпить позволите?

— Конечно. Только долго не рассиживайтесь.

Он снял телефонную трубку.

— Пришлите ко мне Стива и Джо.

Через минуту в кабинет вошли двое: крепыш с фигурой Берта Ланкастера и долговязый хлыщ, вызывавший мгновенную антипатию.

Кармони двумя-тремя штрихами обрисовал ситуацию:

— Это Стив и Джо. Знакомьтесь, ребята: это Капут. Поезжайте с ним и делайте все, что он скажет. Но не отпускайте от себя ни на шаг!

Он протянул мне руку.

— Извините, Капут… Новые знакомые — это как старый кухонный комбайн: с ним приходится быть очень осторожным…

Ему, похоже, безумно нравился собственный юмор.

XIII

Наверное, Кармони вербовал своих солдат в школе для глухонемых: эти двое тоже, оказались не из говорливых.

Мы разместились в почти новом «ситроене». Пилотировал долговязый Джо; я сидел рядом с ним, а Стив развалился сзади, как стельная корова на соломе.

До леса Фонтенбло мы доехали молча. Мне, кстати, тоже не хотелось трепаться. Я размышлял над последними событиями и находил, что все складывается неплохо. По редкому стечению обстоятельств я уже успел сделаться подручным всемогущего мафиози… Несмотря на свою маску честного бизнесмена, Кармони не боялся ни Бога, ни дьявола. Вот взял и принял меня на работу, невзирая на погром, который я учинил в его рядах… И вообще — в этом властном итальянце была какая-то приятная обстоятельность. Он говорил коротко и четко, а это сразу вызывает доверие к человеку, с которым пускаешься в сомнительные предприятия…

Мы выехали из леса, и я указал на аллею, ведущую к хоромам покойного Бертрана. Джо безукоризненно свернул туда. Машину он, надо сказать, водил с виртуозным мастерством.

— Останови! — сказал я, как только дом показался на глаза. Я не хотел оставлять тачку у ворот, чтобы не возбуждать любопытства соседей. Мы вышли — все так же молча.

— Отмычка у вас есть? — спросил я.

Стив похлопал себя по карману пальто; там что-то звякнуло. Я имел дело с людьми предусмотрительными. Они никогда не выходили под дождь без зонтика…

Мы легко открыли гараж, прошагали по заросшему сорняками саду. Мои спутники не спускали с меня глаз; я подозревал, что Кармони выбирал для меня не кого попало. Оба двигались, держа руку в кармане, будто готовились угрохать меня при первом резком движении. Это выглядело довольно забавно и вместе с тем изрядно действовало на нервы.

Входная дверь была не заперта и болталась от сквозняка. Бунк смотался поспешно, не потрудившись закрыть за собой. Ворота, кстати, тоже оказались открытыми. А мы-то колдовали над дверью гаража, как Шерлоки Холмсы…

Войдя, я увидел, что Бунк перевернул все вверх дном. Дверцы шкафов были распахнуты настежь, выдвижные ящики валялись на полу, картины сняты с крючков, паркет местами разобран… Бунк оказался своего рода аккуратистом. Кармони не зря считал его хитрым лисом… Если уж он ничего не нашел — я вряд ли мог добиться большего успеха.

— Ничего работенка, а? — повернулся я к своим спутникам.

Стив хмуро пожал плечами, Джо покусал верхнюю губу.

— Ладно, попробуем поразмыслить…

Я сел в кресло и забросил ноги на подлокотники. Меня одолевало сознание собственной беспомощности. Здесь было столько возможных тайников… Не говоря уже о просторном парке, где хитрый старичок мог попросту закопать деньги! Двести миллионов… Тут было о чем задуматься.

Во-первых: где гарантия, что Бертран схоронил свое богатство именно здесь? Это еще следовало доказать. Может быть, эта старая биржевая крыса сняла в каком-нибудь банке сейф под вымышленной фамилией?

Я глубоко задумался. Нет, это вряд ли. Старик давно окопался в своем домище… Дом, как видно, был ему страшно дорог. Возможно, он даже затеял свою пресловутую операцию только для того, чтобы его сохранить… Тертые старикашки вроде него любят держать деньги рядом, под рукой… В то же время их нужно было хорошенько спрятать, потому что Бертран боялся визита Кармони: ведь Бунк наплел ему, что действует от имени итальянца… Бертран так опасался этого визита, что поручил мне убить Кармони… И еще: если бы деньги лежали в банке, то есть были недоступны для постороннего, Бертран, скорее всего, признался бы в этом Бунку, поскольку тот, похоже, расспрашивал старика особым, очень «настойчивым» образом.

Но главное (смейтесь, смейтесь!) — я слышал запах денег. Все мои чувства говорили мне, что они где-то здесь.

В тюрьме я перечитал почти всего Эдгара По, и его, в общем-то, простецкий рассказ о похищенном письме открыл мне одну великую истину: тайник — это прежде всего хитрость. А по части хитрости папаша Бертран мог переплюнуть кого угодно…