Так было. Размышления о минувшем - Анастас Микоян

После докладов от «рабочей оппозиции» и от троцкистов докладчиком от сторонников «платформы десяти» выступил я. Старался говорить попроще, сознательно обостряя суть разногласий, опираясь для большей убедительности на примеры из местной сормовской жизни.

Мое выступление встретило шумное одобрение собрания. Оппозиционные лидеры были в растерянности.

После нескольких выступлений рабочих было принято предложение прекратить прения. Первой голосовалась платформа «рабочей оппозиции», собравшая меньше четверти голосов. Все остальные голоса были отданы ленинской «платформе десяти».

Вспоминая работу в Нижнем, я с неизменным теплом думаю о замечательных рабочих людях Сормова. На Сормовском заводе и вообще в этом районе я бывал довольно часто: приходил на партийные и рабочие собрания, выступал с докладами.

Я был тогда прикреплен от губкома к Сормовскому заводу и поэтому, естественно, интересовался не только сугубо партийными, но и производственными делами заводского коллектива. Помню, с какой большой ответственностью создавали сормовичи самые первые советские танки. Это было личное задание Ленина, он внимательно следил за выпуском боевых машин. Сормовичи построили тогда 15 танков и первый из них назвали «Борец за свободу товарищ Ленин».

Как сейчас, вижу лица многих сормовских рабочих. Среди них было тогда немало людей пожилых, прошедших революцию 1905 года. Основной костяк сормовцев составляли стойкие в своих убеждениях, прямые и принципиальные рабочие. Слова их были весомы. К выводам своим они подходили обычно не спеша, взвешивая обстоятельно все за и против. Это были люди твердые и надежные.

Предстояли выборы губкома и делегатов на Х партийный съезд. Как обычно, выборам на конференции предшествовало заседание так называемого «сениорен конвент» (совета старейшин), на котором происходило предварительное обсуждение кандидатур, выдвигаемых в новый состав губкома, а также делегатов на партийный съезд, после чего список кандидатов в состав губкома и делегатов на съезд выносился на окончательное обсуждение и решение конференции.

И тут мы с Иконниковым допустили серьезную тактическую ошибку. Удовлетворенный тем, что конференция после острой борьбы внушительным большинством поддержала ленинскую платформу и не одобрила работу старого состава губкома, я решил не участвовать в работе «сениорен конвент», хотя и имел на это право как член президиума конференции. Мне казалось неудобным участвовать в обсуждении своей кандидатуры при определении будущего состава губкома. Так же поступил и Иконников.

А в это время руководители старого состава губкома всеми правдами и неправдами пробрались на заседание «сениорен конвент» и, хорошо зная всех делегатов – участников этого заседания, сумели, воспользовавшись нашим отсутствием, протащить список своих кандидатов в новый состав губкома.

Узнал я обо всем этом только на другой день рано утром от А.А. Андреева (в будущем – член политбюро). Он зашел ко мне на квартиру, сел и неожиданно сказал: «Ну, твоя песня спета. В Нижнем тебе делать больше нечего. Вчера вечером большинством голосов тебя и Иконникова провалили при выдвижении в состав губкома». Это меня взорвало «Никуда я не уеду! Меня направил сюда Центральный комитет партии, здесь я буду работать!»

Как только Андреев ушел, я созвонился с Иконниковым и Бусаревым и попросил их срочно зайти. Обсудив план действий, мы решили тут же связаться с наиболее влиятельными делегатами конференции – сторонниками ленинской платформы и разъяснить им, что, избрав губком по списку, предлагаемому «сениорен конвент», они тем самым поручат исполнение принципиально правильных решений конференции людям, политические позиции которых были осуждены этой же конференцией.

Наша агитация оказалась успешной: губернская конференция двумя третями голосов проголосовала за наш список. При выборах делегатов на Х съезд партии ленинцы также одержали внушительную победу.

На Х партийный съезд нижегородская делегация посылала своих представителей с решающим голосом. Из них шесть стояли на ленинской платформе (Коршунов, Микоян, Таганов, Тер, Тимофеев и Шмонин). По нашему предложению от «рабочей оппозиции» был избран Челышев, а от троцкистов – Яркин.

На первом же заседании нового совета губкома меня избрали его секретарем. Только теперь, после пяти бурных месяцев, насыщенных борьбой с местнической группировкой, «рабочей оппозицией» и троцкистами, смог я приступить к той работе, для которой был направлен в Нижний решением оргбюро ЦК партии осенью 1920 г.

К моменту созыва X съезда в подавляющем большинстве губернские партийные конференции (за исключением самарской) отдали явное предпочтение ленинской линии.

Ленин все дни съезда вел невероятно активную, буквально титаническую работу. Он выступал 20 раз. Важнейшим был доклад о нэпе.

Нынешнему поколению, наверное, трудно представить себе обстановку, в которой проходили в те времена, например, губернские съезды Советов.

Зал филармонии с его белыми колоннами и длинными рядами венских стульев переполнен делегатами съезда. Делегаты – в гимнастерках, поношенных пиджаках и кофтах, в шинелях, каких-то шубейках, изможденные недоеданием, кутающиеся от холода. Однако взгляните в их горящие глаза, устремленные на кумачовые полотнища, на сцену. Прошло всего лишь три с небольшим года после Октябрьской революции. Эти люди недавно вернулись с фронтов Гражданской войны. Пришли от станков – из цехов заводов и фабрик.

Председатель губисполкома объявляет губернский съезд открытым. Где-то наверху духовой оркестр мощно грянул «Интернационал». Люди встают. Потом председатель говорит о тех, кто погиб, кого нет сегодня с нами. И в зале звучит «Вы жертвою пали…».

Первый на съезде – доклад губкома «О текущем моменте».

Чувствуя приподнятую атмосферу, я понимаю, что должен держаться на заданной торжественным открытием ноте и вместе с тем говорить просто, доступно для малограмотного рабочего и неграмотного крестьянина – словом, должен «зажечь массы».

Подхожу к самому краю сцены и запросто, доверительно обращаюсь к делегатам: «За последнее время приходится довольно часто менять содержание доклада о текущем моменте. Если раньше нужно было агитировать за советскую власть, то теперь нет таких рабочих или крестьян, которые бы выступали против идей советской власти. Если недавно страна была окружена десятками фронтов и мы были как бы в кольце, то сейчас по всей территории восстановлена Россия рабочая и крестьянская. Если еще недавно капиталистические государства не верили, что большевики удержатся, то теперь они стали понимать, что большевиков не так-то легко подавить даже силой».