Кровь и железо - Джо Аберкромби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его лицо не давало никакого намека на то, верен ли ответ. Во всем, что касалось ученика, он был безжалостен, как сам Бетод.
— Ну да… наверное.
— Едва ли.
Ученик закрыл глаза и испустил тяжкий вздох, пятый за этот вечер. Логен искренне ему сочувствовал, но ничем не мог помочь.
— Урсилум, так это называется на древнем языке, — сказал маг. — Круглолистный вид.
— Вот-вот, конечно, урсилум, это все время вертелось у меня на языке!
— Ну, если название у тебя на языке, то полезные свойства растения тоже должны быть неподалеку, не так ли?
Ученик сощурил глаза и с надеждой устремил взгляд вверх, в ночное небо, словно искал ответ среди звезд.
— Оно помогает… при ломоте в суставах?
— Нет, определенно нет. Боюсь, твои суставы будут по-прежнему беспокоить тебя. — Байяз медленно повернул стебелек между пальцами. — У урсилума нет полезных свойств. Во всяком случае, мне о них не известно. Это просто трава.
И он бросил его в кусты.
— Просто трава, — повторил Ки, качая головой.
Логен вздохнул и потер усталые глаза.
— Прошу прощения, мастер Девятипалый, мы, кажется, утомили тебя?
— В чем здесь смысл? — спросил Логен, простирая вперед ладони. — Кому какое дело, как называется ни на что не годная трава?
Байяз улыбнулся.
— Справедливый вопрос. Малахус, расскажи нам, в чем здесь смысл?
— Если человек хочет изменить мир, сначала он должен понять его. — Ученик сыпал словами, словно читал наизусть; он явно радовался тому, что знает ответ на этот вопрос. — Кузнец должен изучить законы металлов, плотник — законы дерева, иначе их работа не многого стоит. Низшая магия необузданна и рискованна, ибо она исходит с другой стороны, а черпать силу из нижнего мира опасно. Маг укрощает магию знанием и так творит высокое искусство. Но, подобно кузнецу или плотнику, он должен стремиться изменять лишь то, что понимает. С каждой новой частицей знания его могущество возрастает. Поэтому маг стремится узнать все, чтобы понимать мир в целостности. Дерево крепко лишь настолько, насколько крепки его корни, а знание — корень могущества.
— Можешь не говорить — думаю, это Иувиновы «Основы высокого искусства».
— Самые первые строки, — кивнул Байяз.
— Прости, если мои слова тебе не понравятся, но я живу в этом мире уже больше тридцати лет и до сих пор не понимаю ничего из того, что со мной происходило. Познать мир целиком? Понимать все, что в нем есть? Вот так задачка!
Маг рассмеялся:
— Да, задача, разумеется, совершенно неосуществимая. Чтобы по-настоящему понять одну-единственную травинку, потребуется целая жизнь на ее изучение, а мир постоянно меняется. Вот почему мы, как правило, специализируемся на чем-то одном.
— И что выбрал ты?
— Огонь, — сказал Байяз, беззаботно глядя в пламя костра, отблески которого плясали на его лысине. — Огонь, и силу, и волю. Но даже в избранных мной областях после долгих лет исследований я все равно остаюсь начинающим. Чем больше ты узнаешь, тем больше понимаешь, как мало знаешь. Однако усилие само по себе стоит того. Знание есть корень могущества.
— Значит, если у вас достаточно знаний, то вы, маги, можете все, что угодно?
Байяз нахмурился.
— Существуют определенные пределы. И существуют определенные правила.
— Вроде первого закона?
Учитель и ученик одновременно подняли головы, чтобы взглянуть на Логена.
— Насчет того, что запрещается говорить с бесами, правильно? — уточнил тот.
Ки явно позабыл о том, что говорил в бреду, и раскрыл рот от изумления. Байяз прищурился, глядя на Девятипалого с едва уловимым подозрением.
— Ну что же… Да, это так, — промолвил первый из магов. — Запрещено прикасаться к другой стороне непосредственно. Первый закон должен выполняться всеми без исключений. Равно как и второй.
— А это что такое?
— Запрещено поедать человеческую плоть.
Логен приподнял бровь.
— Вы, волшебники, имеете дело с интересными вещами, — заметил он.
— О, ты и не представляешь себе, — улыбнулся Байяз. Он повернулся к ученику, протягивая тому бугристый бурый корень. — А теперь, мастер Ки, не будешь ли так добр сказать мне, как это называется?
Логен не мог не ухмыльнуться про себя: растение он знал.
— Давай, давай, мастер Ки, мы не можем ждать всю ночь, — продолжал волшебник.
Логен не мог больше видеть страдания ученика. Он наклонился поближе, делая вид, что поправляет палкой огонь, кашлянул, чтобы замаскировать свои слова, и тихо шепнул Малахусу:
— Вороний коготь.
Байяз сидел довольно далеко, а ветер по-прежнему шелестел в листве деревьев, так что маг никоим образом не мог услышать подсказки.
Ки сыграл роль отлично. Он продолжал вглядываться в корень, наморщив лоб, словно бы в глубоком размышлении. Наконец он предположил:
— Может быть, это вороний коготь?
Байяз поднял бровь.
— Хм, а ведь и правда. Отлично, Малахус! Не расскажешь ли, как его используют?
Логен кашлянул еще раз.
— Лечат раны, — прошептал он, рассеянно глядя в кусты и прикрыв рот ладонью. Может быть, он не так много знал о растениях, но в вопросе о ранах у него богатый опыт.
— Кажется, он хорошо лечит раны, — медленно проговорил Ки.
— Превосходно, мастер Ки! Это действительно вороний коготь, и им действительно лечат раны. Я очень рад видеть, что в конце концов мы все же продвинулись вперед. — Он покашлял, прочищая горло. — Однако мне любопытно, почему ты выбрал именно это имя. Вороньим когтем его называют только к северу от гор. Я никогда не учил тебя такому названию. Интересно, с кем из тех краев ты знаком? — Он перевел взгляд на Логена. — Ты никогда не думал о том, чтобы избрать своим поприщем магические искусства, мастер Девятипалый? Возможно, у меня освободится место ученика. — Он снова посмотрел на Ки, сузив глаза.
Малахус повесил голову.
— Виноват, мастер Байяз.
— Тогда, может быть, ты помоешь нашу посуду? Возможно, эта задача более соответствует твоим дарованиям.
Ки нехотя сбросил с плеч одеяло, собрал грязные миски и побрел через кусты к ручью. Байяз наклонился над котелком, висевшим на огне, и принялся сыпать в бурлящую воду какие-то высушенные листья. Колеблющийся огонь костра освещал его лицо снизу, вокруг лысой головы клубился пар. Пожалуй, в конечном счете он все же выглядел вполне подходящим для своей роли.
— Что это у тебя? — спросил Логен, протягивая руку за своей трубкой. — Какое-нибудь колдовство? Магическое зелье? Еще одно великое произведение высокого искусства?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});