Муха в розовом алмазе - Руслан Белов

По третьему, самому трагическому варианту, Джона Кеннеди убивали в городе Даллесе на вершине политической славы, и его место в президентском кресле занимал Линдон Джонсон, его невзрачный вице-президент.

Последний вариант Джеку сразу понравился. Но когда мама ему сказала, что развитие его, в конечном счете, приведет сначала к убийству Роберта, а потом и к политической смерти Эдварда Кеннеди, он помрачнел. Но через год поехал во враждебный Даллес. Невзирая на то, что руководители компетентных органов настоятельно советовали ему не делать этого.

– Дела... – только и смог я сказать. – А кто его убил? Случайно не братишка? С помощью кубинских эммигрантов?

– Много будешь знать – скоро состаришься.

– Хм... Послушай, а ты говорила, что только невольница может оперировать с алмазами. А кому твоя мать принадлежала?

– Был у нее любовник, резидент нашей внешней разведки. Все нервы на нее выплескивал.

– А... Понятно, – закивал я. – А почему ты тогда разделась пред ворожбой? Ну, тогда, в канаве?

– Понимаешь, мама мне говорила, что перед каждым сеансом на ворожею что-то нападает... Сама она хихикать обычно начинала или еще что-нибудь. Однажды, например, трехлитровую банку огурцов съела... Наверное, в голове перед этим что-то происходит...

– Наверное... А как алмазы к сумасшедшему физику попали?

Синичкина не ответила – в стороне Шахмансая раздались одиночные выстрелы из снайперских винтовок, а потом и шелест автоматных очередей.

– Что у них там случилось? – удивился я. – Никак Али-Бабай с Баклажаном восстали из мертвых?

– Да нет... – покачала головой Синичкина. – Ты же слышал, что солдаты с разных сторон к Шахмансаю выдвигались. Вот и наткнулись, наверное, друг на друга. После рассказов проводника, солдатам точно повсюду мертвые с косами чудились.

– Наверное. А что после смерти Джона Кеннеди было?

– После смерти Джона Кеннеди мою мамочку отозвали из Штатов, ну помнишь, там еще скандал начался с Ли Харви Освальдом, якобы агентом КГБ. Отозвали и отправили в отставку с проживанием в закрытом городе Северодвинске. И она, став свободным человеком, потеряла все свои способности. А нового хозяина найти у нее не получилось. Да, видимо, и большого желания не было – высохла от жизни. В 75-ом я родилась от одного отставного корабельного механика, это он меня морские узлы вязать научил. Мне было пять с половиной, когда он, золотые руки, погиб... Замерз на улице. Они с мамой пили очень сильно. До шести лет я ничего не знала об алмазах, а когда узнала...

– То стала рабыней матери...

– Да... Терпела побои, стирала, убирала, готовила, как могла, мыла ей ноги. Когда исполнилось семь лет, я первый раз гадала на свое ближайшее будущее – мама торопилась, старела очень быстро. В тот день она с утра напилась, потом сунула алмазы мне в ладошку и стала бить. Мне привиделось что-то неприятное, нехорошее, но я ничего не поняла тогда. А на следующий день мама что-то украла на улице – выпить очень хотелось – и ее избили до полусмерти. Умерла она через неделю, в больнице, 1-го сентября как раз было. Всю эту неделю соседка за мной смотрела, Марья Ивановна, у нее старший сын был капитаном-подводником, а младший – олигофреном. С ним Марья Ивановна и приходила ко мне. И со мной его оставляла. Он странный такой был, Николашенька, третий десяток ему шел, а как годовалый выглядел. Улыбался, слюни пускал, пальцем на меня показывал...

Я боялась его страшно. Ты представь – тебе семь лет, а двадцатипятилетний мужик, радостно улыбаясь, зайчика плюшевого тебе в руки сует. Он еще целоваться любил. И потому я, как мы вдвоем оставались, в пенал кухонный пряталась, сидела там часами на перловке с горохом, голова на банке с подсолнечным маслом. Он меня искал, все время искал, но не находил, потому что только по комнатам искал, даже за двери не заглядывал. Но однажды он искать меня перестал, я даже испугалась. Тихо так стало без лепета детского. Я не выдержала, вылезла из пенала, смотрю – а он, оказывается, алмазы нашел. В коробке с нитками, которая в выдвижном ящичке швейной машины хранилась. Сидел над ними, на ковре разложенными, и смотрел, совсем, как здоровый. Когда дверь за Марьей Ивановной хлопнула, схватил камешки и за щеки по две штуки сунул. Я, конечно, виду не подала – представляешь, что было бы, если бы Марья Ивановна алмазы увидела?

– Представляю. Отняла бы и на рынок понесла.

– Или в комиссионку. А на следующий день ни она, ни Николашенька, ко мне не пришли. Зато пришла ласковая тетенька из милиции и в детский дом меня отвела... Только через год я смогла в квартиру свою прибежать, но там уже чужие люди жили, и в нашей квартире, и в квартире Марии Ивановны.

Пришлось мне жить без алмазов. А они такие: раз увидишь – все, калека! В классе восьмом свободы больше стало, и принялась я камни искать – в городской библиотеке все газеты с 81-го года просмотрела – ничего, никаких статей, о том, что розовые алмазы найдены или вообще известны. И поняла, что они у Николашеньки за щеками и остались, и до сих пор, может быть, там лежат. И стала узнавать, куда они переехали, но кто тринадцатилетней девочке скажет? Я ведь и фамилии Марьи Ивановны не знала.

Побегав и вдоволь на жестяные морды чиновников понатыкавшись, я по другому пути пошла – принялась вспоминать, что мне в моем первом и последнем гадании привиделось. Вспомнила только слова – "старый" "оскал", "комсомолец" и две цифры – 10 и 6. Они ничего мне не сказали, и я решила просто так жить, как люди обычные живут. В 92-ом году школу кончила и в московский строительный институт – МИСИС – поступила. И, представляешь, в 93-ом году, уезжала на юг с Курского вокзала и на перроне увидела поезд, на вагонах которого были таблички "Москва – Старый Оскол". И сразу вспомнила свое гадание!

– И вместо своего поезда села в старооскольский.

– Да. Приехав в Старый Оскол, побежала на улицу Комсомольскую, нашла дом номер десять, а в этом доме – квартиру номер шесть. На двери, под табличкой с цифрой 6, висела прикнопленная бумажка с надписью: По поводу сдачи квартиры внаем звоните 22-78-23 с 18 до 21. Спросить Валентину Владимировну.

Я позвонила и Валентина Владимировна, милая такая старушонка, согласилась сдать мне свою двухкомнатную квартиру за 80 рублей в месяц. И я стала жить в этой квартире и чего-то ждать.

– И в скором времени Сом нарисовался.

– Да. Как только я его личико загорелое увидела, так сразу поняла, что ниточка к алмазам ко мне явилась. К этому времени квартиру я выкупила – заработала денег в брокерской фирме – и одну комнату ему сдала. Он пил много, и многие вещи понимал проще, чем трезвые люди. Я что к чему ему объяснила, и он мне тем же вечером признался, что один алмаз у него. Признался и купил потом, то есть я продала себя в рабыни за алмаз. Сом как ты не ломался. С юмором был и сразу взял. Попробовала я ворожить с одним алмазом, но ничего путного не получилось. Одни результаты футбольных матчей могла угадывать и то с грехом пополам. И я начала Сома уговаривать похитить с Поварской и остальные алмазы, но он сказал, что, во-первых, это дохлое дело, а во-вторых, что он, Сом Никитин знает место, где таких алмазов вагон и маленькая тележка...

– Послушай, – удивился я, – а что, ты сама не знала где эта долбанная трубка находится?

– Мама мне говорила, что розовые алмазы были найдены в горах Средней Азии. В Ягнобской долине. А где конкретно – нет. Да это и не нужно было – имея на руках алмазы, хотя бы четыре, всегда можно было точно узнать, где находится их родина...

– Еще один вопрос. Кто занимался добычей этих алмазов? Короче, кто выкопал тот счастливый для нас с тобой кумархский древняк? Как я понял, ты знала о его существовании...

– Да, знала...

– Расскажи, у нас полно времени до вечера.

– Ну, слушай. Это случилось в 328 году до нашей эры во время похода Александра Македонского в Бактрию и Согдиану. Весь этот поход задумала и фактически осуществила Ариана, рабыня Александра...

– Я много читал о Македонском и знаю, что он частенько прибегал к гаданиям, но никаких упоминаний об Ариане не встречал.

– Она работала на Македонского с условием, что об ее способностях никто не узнает. Сопровождала его в обозе, имена часто меняла...

– А на кой ей этот персидский поход понадобился?

– Дело в том, что после ухода арийских племен горы вокруг Кумарха опустели, и не было никакой опасности, что кто-нибудь найдет алмазы или саму кимберлитовую трубку. Но три тысячелетия спустя Ягнобская долина начала вновь заселятся. И мои предшественницы стали опасаться, что когда-нибудь алмазы будут найдены и найдены в большом количестве...

– И тогда у вас могли бы появятся конкуренты?

– Да, если бы алмазы попали в руки мелких авантюристов. А если бы камни попали в руки ученых, которых и в те времена было достаточно? И они изготовили бы сотни простых в употреблении машин, предсказывающих будущее? Тебе это кажется фантастикой? Конечно, кажется. А человеку, который живет гаданием, эта фантастика как дамоклов меч. Да и представь, что случилось бы с миром, если люди дорвались бы до таких машин? Представь хотя бы предвыборную гонку в Штатах. У Кеннеди три варианта, у Ромни – два, у Никсона – четыре, у той же Мэрилин Монро – двенадцать.