Чеченская рапсодия - Юрий Иванов-Милюхин

— Терской казак Захар Дарганов, слуга царю и отечеству, — перейдя на французский, назвал себя ее спутник. — Наверное тоже из древнего казачьего рода, но у нас за родословными никто не следит.

— У тебя еще все впереди, — оборвала его собеседница, она присела в легком книксене.

— Мадемуазель Ингрид Свендгрен, потомственная дворянка из семьи шведских эрцгерцогов, имеющих родственные связи с королями из династии Бернадот. Энсио Хююпия, шведский подданный финского происхождения и кучер семьи Свендгрен. В этом путешествии я сопровождаю свою госпожу.

Постаравшись сменить маску угрюмости на доброжелательность, возница помахал французам рукой и пошел готовить экипаж к отъезду. Проводив его благодарным взглядом, кавалер обернулся к Ингрид и воскликнул:

— О, мадемуазель, вполне возможно, что нас с вами связывают кровные узы, — стараясь не расплескать вино из кружки, он прикоснулся рукой к своей шляпе. — Один из моих прапрадедушек был женат на шведке с точно такой же фамилией. — Ничего особенного, одна из моих прапрабабушек тоже была замужем за бароном из династии Бернадот, — быстро перебила своего спутника девица Сильвия д'Эстель, она окинула кавалера вызывающим взглядом. — Но это требует доказательств с поднятием регистрационных записей в церковных книгах, а потом уже можно козырять королевскими связями. — Вам нет мешало бы сначала выучиться ездить верхом на лошади, а после указывать, как мне себя вести, — поморщившись, высказал свое мнение мушкетер. Мало того, что из-за вас я на целый год отложил поездку в Россию, затем по вашей подсказке изменил первоначальный маршрут, мы, вдобавок, в третий раз попадаем в пренеприятнейшую историю.

— Разве? А мне показалось, что только во второй. Первый случай произошел еще во Франции, добавим к нему сегодняшние события… Что же я забыла, месье Буало? — с милой улыбкой, сквозь которую сквозила откровенная издевка, повернулась к нему собеседница.

— Вы изволили запамятовать, что когда мы пересекли пролив Каттегат и сошли на берег в Швеции, сошли то не успели пересесть в навязанный вами тарантас, как нас окружили портовые грузчики и чуть не ограбили до нитки.

— Ах, это такая мелочь, — отмахнулась Сильвия, отхлебнула вина из чарки и вскинула на кавалера насмешливые глаза. — Да, но при чем здесь лошади?

— Если бы вы умели ездить верхом, то мы спокойно ускакали бы от тех портовых грузчиков. Тем более что потом, когда я ранил двоих из них шпагой, они бросились за нами в погоню на ломовых лошадях. И мы снова едва не оказались в их руках.

— Вполне возможно, что это и так. Но мне кажется, что дело не во мне, а в вашем противном характере. Вы тоже изволили забыть о ссоре со шведским дворянином, которая тоже закончилась погоней за нами.

— Вы имеете в виду того скандинава с надменным лицом, у которого я попытался выведать судьбу пропавших французских раритетов?

— Именно так, месье Буало. Вы приставили шпагу к его горлу и потребовали назвать всех его знакомых, которых можно было бы подозревать в разбойничьих нападениях на французов, — подергала розовыми тонкими ноздрями Сильвия. — После чего нам пришлось прекратить попытки найти в Швеции кардинальскую цепь с медальоном и другие сокровища, похищенные у вашего дальнего родственника одним из скандинавов, и поскорее уносить ноги.

— И снова я вынужден повторить, что если бы вы, мадемуазель Сильвия, умели держаться в седле, то нас не догнал бы никто и никогда.

— А кто вам сказал, что я не умею ездить на лошади?

От такой откровенной лжи зрачки кавалера закатились под лоб, видимо он еще не до конца познал свою пассию. С усилием протолкнув вовнутрь застрявший в горле комок, он уставился на нее немым взором, затем, придя в себя, ткнул пальцем по направлению к привязанным к заду фаэтона лошадям.

— Мадемуазель Сильвия д'Эстель, прошу вас продемонстрировать нам свое искусство верховой езды.

— Легко! — беспечно воскликнула его спутница, перекинула газовый шарфик через плечо и с пафосом добавила: — Но только тогда, месье Буало де Ростиньяк, когда на этой дороге мы с вами останемся одни.

— Позвольте поинтересоваться, в чем причина подобной скрытности? — не отставал от нее язвительный кавалер.

— В вас, месье Буало де Ростиньяк, — и не думая расставаться с нагловатой самоуверенностью, парировала собеседница. — А еще я не люблю советов со стороны.

Кавалер издал долгий мучительный стон, в то время как все остальные с трудом удерживались от смеха. Даже кучер позволил себе пару раз громко гоготнуть.

Чтобы разрядить обстановку, Ингрид подняла чарку и с грустью сказала:

— Я очень рада нашей встрече, она останется в моей душе на всю жизнь. Я верю, что все приключившееся с нами — не случайность. Давайте выпьем за то, чтобы таких встреч у нас с вами было побольше, а происшествий и несчастий — как можно меньше.

Путешественники осушили кружки. Им оставалось попрощаться и отправиться к своим экипажам, чтобы продолжить путь.

— И все же я предлагаю вам деньги на ремонт кареты, — бросив взгляд в сторону роскошной повозки с побитыми боками, сказал кавалер. — Ведь это моя вина, что не удержал лошадей на повороте.

— Не беспокойтесь, месье Буало де Ростиньяк, — сделала отрицательный жест Ингрид. — В нашем замке на острове Святого Духа, куда мы с женихом держим путь, в конюшне стоит без дела еще с пяток таких же повозок.

— Тогда простите нас за доставленные вам неудобства, — кавалер снял шляпу, чуть склонил красивую голову. — Прощайте, господа, рад был встрече с вами.

Его пассия присела в изящном книксене, полном достоинства и скрытой игривости, чем снова вызвала у всех невольную улыбку. Но на миловидном лице Сильвии таилась какая-то недосказанность.

— А мне кажется, что нам нужно поворачивать вслед за этими господами, — вдруг подняла она глаза на своего спутника. — Я уверена, что предмет наших поисков находится в прекрасном городе Стокгольме, который мы так быстро покинули.

— Мадемуазель Сильвия, не болтайте глупостей, — оборвал ее кавалер под выжидательными взглядами окружающих. — Все наши действия давно одобрили люди более сведущие, чем вы, и нам остается только следовать их указаниям.

— Счастливой вам дороги, — вслед за своей спутницей повторил Захар. — Бог даст, еще свидимся.