ЖИЗНЕОПИСАНИЯ НАИБОЛЕЕ ЗНАМЕНИТЫХ ЖИВОПИСЦЕВ, ВАЯТЕЛЕЙ И ЗОДЧИХ - ДЖОРДЖО ВАЗАРИ

В юности своей Джоттино расписал во Флоренции в Сан Стефано, что у Понте Веккио, капеллу возле боковых дверей, которая, хотя ныне сыростью и сильно попорчена, но и в том немногом, что осталось, обнаруживает сноровку и талант художника. Затем на Канто алла Мачине, у братьев-отшельников он написал святых Козьму и Дамиана, которые ныне потемнели от времени и видны плохо. Расписал он также фреской капеллу в старой церкви Санто Спирито, в том же городе, погибшую позднее при пожаре этого храма, а над главными дверями церкви, также фреской, написана история сошествия Святого Духа, и на площади при той же церкви, если идти к Канто алла Кукулиа, на углу монастыря, он расписал табернакль, который видим и теперь, с Богоматерью и окружающими ее другими святыми, головы и другие части которых сильно приближаются к современной манере, ибо он стремился разнообразить и менять оттенки цвета тела и соблюдать в каждой фигуре изящное и осмысленное разнообразие колорита и одежды. Работал он также в Санта Кроче, в капелле Св. Сильвестра, над историями Константина с великой тщательностью, проявив прекраснейшую наблюдательность в движениях фигур. А затем позади мраморных украшений, сделанных для гробницы мессера Беттино де Барди, человека, обладавшего в те времена почетными воинскими званиями, изобразил самого мессера Беттино с натуры в полном вооружении, выбирающегося на коленях из гробницы при звуке труб, которыми призывают его на судилище два ангела, летящие по воздуху вслед за Христом, весьма хорошо изображенным в облаках. Он же выполнил в Сан Панкрацио, при входе в двери по правой руке, Христа, несущего крест, около него несколько святых в явной манере Джотто. А в Сан Галло, в монастыре, находившемся за воротами того же имени и разрушенном во время осады, во дворе было написанное фреской Положение во гроб, копия с которого сохранилась в уже названном Сан Панкрацио на столбе возле главной капеллы. Он выполнил фреской в Санта Мариа Новелла в капелле рода Джуоки, посвященной св. Лаврентию, при входе в церковь через правые двери на передней стене – св. Козьму и св. Дамиана, а в Оньисанти – св. Кристофора и св. Георгия, испорченных зловредностью времени и переписанных другими живописцами вследствие невежества настоятеля, мало в этом деле понимавшего. В названной церкви работы Томмазо осталась только арка, что над дверями сакристии, где фреска Богоматери с младенцем на руках, – вещь хорошая, ибо выполнена была им тщательно.

Этими работами Джоттино, подражая в рисунках и замыслах, как уже сказано, своему учителю, приобрел столь хорошее имя, что, как говорили, в нем, что касается яркости колорита и уверенности рисунка, обитал дух самого Джотто. В 1343 году, 2 июля, в день, когда народом был изгнан герцог Афинский, после того, как он под присягой отрекся и возвратил флорентинцам Синьорию и свободу, по настояниям Двенадцати реформаторов государства и в особенности по просьбе мессера Аньоло Аччайуоли, который тогда был значительнейшим гражданином, и от которого многое зависело, он был вынужден написать в насмешку в башне дворца подесты названного герцога с его приближенными, к которым относились мессер Черитьери Висдомини, мессер Маладиассе, его консерватор, и мессер Раньери из Сан Джиминьяно, всех на позор с «митрами справедливости» на голове. Вокруг головы герцога были изображены многочисленные хищные и другие звери, олицетворявшие его природу и качества, один же из названных его советников, державший в руке дворец городских приоров, подносил его герцогу – предателю и изменнику родины. И под каждым из них были гербы и отличия их семейств и какие-то подписи, которые трудно теперь прочесть, ибо они повреждены временем. В работе этой, за ее рисунок и большую тщательность выполнения, манера художника понравилась всем и каждому.

После этого он написал в Кампоре, местопребывании черных монахов, за городскими воротами Сан Пьетро Гаттолини св. Козьму и св. Дамиана, испорченных при побелке церкви. А на Понте Ромити в Вальдарно он в прекрасной манере собственноручно расписал фреской табернакль, воздвигнутый посередине моста. Многие, писавшие об этом, упоминают, что Томмазо занимался скульптурой и выполнил мраморную фигуру в четыре локтя на кампаниле Санта Мариа дель Фьоре во Флоренции, с той стороны, где теперь сиротский дом.

Равным образом он в Риме благополучно завершил в Сан Джованни Латерано Историю, на которой изобразил в разных его санах папу и которая теперь испорчена и Изъедена временем. А в доме Орсини он расписал зал, полный знаменитых людей, на одном из столбов в Арачели – св. Людовика, весьма красивого, возле главного алтаря по правую руку.

Также и в Ассизи, в нижней церкви Сан Франческо, так как другого нерасписанного места не оставалось, он написал над кафедрой для проповедника в арке Венчание Богоматери в окружении многих ангелов, столь изящных и со столь прекрасным выражением лиц и настолько нежных и милых, что при обычной равномерности колорита, свойственной этому живописцу, он здесь может выдержать сравнение со всеми, работавшими до того времени; вокруг же этой арки он выполнил несколько историй из жития св. Николая. Равным образом в монастыре Санта Кьяра в том же городе он в середине церкви написал фреской историю, на которой св. Клару поддерживают в воздухе два ангела, которые кажутся настоящими, она же воскрешает мертвого мальчика, тогда как кругом стоят полные изумления многочисленные женщины с прекрасными лицами и весьма изящные, в прическах и одеждах того времени. В том же городе Ассизи он выполнил над городскими воротами, что ведут к собору, а именно в арке с внутренней стороны, Богоматерь с младенцем на руках с такой тщательностью, что она кажется живой, а также прекрасного св. Франциска и еще одного святого; хотя история св. Клары и не закончена, ибо Томмазо, заболев, вернулся во Флоренцию, обе эти работы совершенны и весьма достойны всяческой похвалы.

Говорят, что Томмазо был человеком мрачным и весьма нелюдимым, но к искусству весьма привязанным и прилежным, что явно видно во Флоренции в церкви Сан Ромео по доске, расписанной им темперой с такой тщательностью и любовью, что мы не видели ничего лучшего, выполненного им на дереве. На доске этой, находящейся в трансепте названной церкви по правой руке, изображен усопший Христос в окружении Марии и Никодима, а также и других фигур, кои с горечью и с жестами весьма нежными и выразительными оплакивают его смерть, по-разному заламывая руки и сокрушаясь так, что по выражению лиц весьма ясно видна суровая скорбь о великой расплате за грехи наши. И дивно не то, что он проник своим талантом в столь высокий замысел, а то, как он мог столь прекрасно выразить его кистью. Потому-то творение это в высшей степени достойно восхваления и не столько за сюжет и замысел, сколько за то, что художник в некоторых плачущих лицах сумел, несмотря на то, что линии бровей, глаз, носа и губ у плачущих искривляются, обнаружить некую красоту, не нарушенную и не испорченную, обычно же сильно искажаемую при изображении плача всяким, кто не умеет, как следует пользоваться хорошими приемами в искусстве. Однако то, что Джоттино закончил эту доску с такой проникновенностью, не удивительно, ибо в своих трудах он всегда стремился скорее к известности и славе, чем к другой награде, и не отличался корыстолюбием, из-за которого становятся небрежными и портятся мастера нашего времени. А так как он не стремился приобрести большие богатства, то особенно и не гнался за жизненными благами, но, живя бедно, больше старался угодить другим, чем самому себе; вот почему мало обращал на себя внимания и испытывал лишения. Умер он от чахотки в возрасте тридцати двух лет и был погребен своими родственниками за Санта Мариа Новелла у Порта дель Мартелло рядом с гробницей Буонтуры.

Учениками Джоттино, оставившего после себя больше славы, чем имущества, были Джованни Тоссикани из Ареццо, Микелино, Джованни даль Понте и Липпо, кои были весьма дельными мастерами этого искусства, в особенности же Джованни Тоссикани, который выполнил после Томмазо в той же его манере много работ по всей Тоскане и главным образом в приходской церкви в Ареццо капеллу св. Марии Магдалины для Туччерелли, а в приходской церкви Кастель д'Эмполи на одном из столбов – св. Иакова. В Пизанском соборе он также расписал несколько досок, которые впоследствии были убраны и заменены новыми. Последней его работой, выполненной им в капелле аретинского епископства для графини Джованны, супруги Тарлати, из Пьетрамалы, было прекраснейшее Благовещение со святыми Иаковом и Филиппом. Работа эта, написанная на обращенной к северу задней стороне стены, была почти, что совершенно испорчена сыростью, когда Благовещение переписал мастер Аньоло ди Лоренцо из Ареццо, святых же Иакова и Филиппа немного позднее – Джорджо Вазари, будучи еще молодым, с большой для себя пользой, ибо, не имея других учителей, он многому тогда научился, присматриваясь к приемам Джованни, теням и краскам этой работы, несмотря на то, что она так была испорчена. В этой капелле в память графини, приказавшей ее построить и расписать, можно еще прочитать на мраморной эпитафии следующие слова: Anno Domini MCCCXXXV de mense Auqusti hanc capell am construi fecit nobilis domina comitissa Joanna de Sancta Flora uxor nobilis militis domini Tarlati de Petramala ad honorem Beatae Mariae Virjinis. (В 1335 году в августе месяце капеллу сию воздвигнуть приказала благородная госпожа графиня Иоанна из Санкта Флора, супруга благородного воина господина Тарлати Пьетрамала в честь блаженной Девы Марии)