Советский Союз в локальных войнах и конфликтах - Сергей Лавренов

В целях мобилизации общественного мнения по инициативе США вопрос о блокаде Кубы был вынесен на заседание Совета Безопасности ООН. Американский представитель А. Стивенсон пытался уличить представителя СССР Зорина в сокрытии факта размещения советских ракет на Кубе, однако советский представитель, как, впрочем, и посол СССР в Вашингтоне, ничего толком не знали о ракетах на кубинской территории.

Совещание стран – членов ООН создало комитет из представителей Ганы, Египта и Кипра, которому поручалось установить контакт с генеральным секретарем У Таном, чтобы убедить его взять на себя посреднические функции, а также созвать Генеральную Ассамблею ООН, если Совет Безопасности не найдет мирного решения.

Совсем иную позицию заняла Организация американских государств, которая практически единогласно приняла резолюцию, поддержавшую блокаду Кубы.

В советской печати была опубликована информация Министерства обороны СССР о том, что первый заместитель министра обороны, Главнокомандующий ОВС стран Варшавского Договора маршал А. Гречко созвал представителей армий – участниц пакта и дал указание провести ряд мер по повышению боевой готовности войск, входящих в состав Объединенных Вооруженных Сил.

Параллельно с этим в полную боевую готовность приводились ракетные войска стратегического назначения на территории СССР, система ПВО страны, истребительная и стратегическая бомбардировочная авиация. В повышенную степень боевой готовности переходили Сухопутные войска, часть сил и средств ВМФ СССР. Были задержаны увольнения из СА и ВМФ старших возрастов в РВСН, войсках ПВО страны и на подводном флоте; задержаны обычные отпуска личного состава[163].

В 22.30 Р.Я. Малиновский в шифротелеграмме в адрес И.А. Плиева потребовал принять немедленные меры к повышению боевой готовности Группы войск и отражению совместно с кубинской армией возможного нападения противника. К этому времени два полка Р-14, находившиеся на судах в океане, были повернуты обратно в СССР.

Вечером Хрущеву позвонил руководитель ГДР В. Ульбрихт и попросил его обусловить возможный вывоз ракет с Кубы передачей Западного Берлина ГДР[164]. Звонок был явно не ко времени, и Хрущев не стал скрывать своего раздражения.

Ему было не до Берлинской проблемы – мир стоял на грани ядерной катастрофы.

24 октября

Отношения между СССР и США продолжали обостряться. Посольство США в Москве передало советскому правительству послание президента, в котором подтверждалось установление карантина с 14.00 24 октября. Ответ председателя Совета Министров СССР Н. Хрущева был присущ его манере – эмоциональной и жесткой:

«Представьте себе, господин Президент, что мы поставили бы Вам те ультимативные условия, которые Вы поставили нам своей акцией. Как бы Вы реагировали на это? Думаю, что Вы возмутились бы таким шагом с нашей стороны. И это было бы нам понятно.

Поставив нам эти условия, Вы, господин Президент, бросили нам вызов. Кто вас просил делать это? По какому праву Вы это сделали? Наши связи с Республикой Куба, как и отношения с другими государствами, касаются только двух стран, между которыми имеются эти отношения.

Вы, господин Президент, объявляете не карантин, а выдвигаете ультиматум и угрожаете, что если мы не будем подчиняться Вашим требованиям, то Вы примените силу. Вдумайтесь в то, что Вы говорите! И Вы хотите убедить меня, чтобы я согласился с этим! Что значит согласиться с этими требованиями? Это означало бы руководствоваться в своих отношениях с другими странами не разумом, а потакать произволу. Вы уже не апеллируете к разуму, а хотите запугать нас.

Нет, господин Президент, я не могу с этим согласиться и думаю, что внутренне Вы признаете мою правоту. Убежден, что на моем месте Вы поступили бы так же…

Поэтому, господин Президент, если Вы хладнокровно, не давая воли страстям, взвесите создавшееся положение, то Вы поймете, что Советский Союз не может не отклонить произвольные требования США. Когда Вы выдвигаете перед нами такие условия, попробуйте поставить себя в наше положение и подумайте, как бы реагировали на эти условия США. Не сомневаюсь, что если кто-либо попытался диктовать подобные условия Вам – США, Вы бы отвергли такую попытку. И мы тоже говорим – нет»[165].

Тем временем советский представитель в ООН от имени своего правительства принял предложение У Тана «воздержаться от любых действий, которые могут обострить положение и принести с собой риск войны».

До исполнительного комитета СНБ США была доведена разведывательная сводка, составленная на основании аэрофотосъемок 23 октября с низколетящих самолетов, в которой указывалось, что на Кубе началась ускоренная маскировка стартовых позиций советских ракет средней дальности.

По оценкам американских специалистов, на Кубу к этому моменту было доставлено до 30 ракет средней дальности и более 20 бомбардировщиков Ил-28. Разведка особо выделила информацию о появлении боевых частей советских вооруженных сил, что явилось для членов исполнительного комитета неожиданностью.

Вашингтон предпринял ряд мер по ужесточению морской блокады. Рубеж перехвата кораблей был несколько приближен к Кубе, с тем чтобы увеличить расстояние до приближавшихся советских судов.

По указанию президента США министр обороны Р. Макнамара посетил центральный командный пункт военно-морских сил и довел до руководства ВМС установленный порядок осуществления «карантина». Он отличался от требований американского устава по осуществлению морской блокады. В царившей на пункте управления нервной атмосфере это вызвало конфликт между министром обороны и командующим военно-морскими силами США.

Для перехвата советских подводных лодок была выделена авианосная противолодочная группа во главе с авианосцем «Эссекс».

По информации, полученной на центральном командном пункте ВМС, на 10.25 было отмечено снижение скорости и изменение направления движения советских судов, следовавших курсом на Карибское море. Однако, по мнению американских специалистов, советские суда не отказались от своих намерений. Они лишь поджидали подхода шести подводных лодок, двигавшихся вслед за ними.

Вечером того же дня и.о. Генерального секретаря ООН У Тан в письме главам государств СССР и США предложил план урегулирования конфликта, в котором предусматривались одновременная отмена блокады Кубы и прекращение поставок наступательного оружия на остров.

Советская сторона внешне не изменила своих действий. Двадцать пять кораблей, транспортировавших второй эшелон сил для проведения операции «Анадырь», продолжали движение к Кубе. Американская разведка выявила, что два ближайших к острову корабля сопровождает подводная лодка. Эта информация вызвала в исполнительном комитете СНБ США острую реакцию.

На Кубе командир 51-й советской ракетной дивизии принял решение подготовить новые позиционные районы, что позволяло в случае боевых действий осуществлять маневрирование.

25 октября

Наметились признаки снижения напряженности. В 8.00 утра линию карантина пересекли советский танкер «Бухарест» и пассажирское судно под флагом ГДР со студентами на борту. Американский патрульный корабль ограничился визуальным наблюдением и запросом о характере перевозимого груза. Чуть позже 12 из 25 советских судов, следовавших в направлении Кубы, повернули назад.

Утром в журнале «Таймс» вышла статья известного и весьма влиятельного журналиста-политолога У. Липпмана, в которой ставился вопрос об «обмене» американских ракет в Турции на советские ракеты на Кубе, вызвавшая негативную реакцию у профессионалов из исполнительного комитета. Однако было очевидно, что У. Липпман выражает взгляды не только некоторых представителей американской администрации, но и значительной части американского общественного мнения.

Тактика взаимного запугивания, однако, не прекращалась. На завтраке военно-воздушного атташе посольства СССР в Вашингтоне с начальником отдела внешних сношений министерства ВВС США Далламом последний заявил: «США не допустят советского проникновения в Западное полушарие и намерены до конца проводить изложенную президентом политику, не идя ни на какие компромиссные решения. Если советские корабли не подчинятся досмотру, они будут потоплены.

США опираются на имеющуюся у них «прерогативу силы» в этом районе и используют эту силу, если понадобится.

Они сделают все необходимое для восстановления зон влияния, существовавших в мире до революции на Кубе. США опасаются, что СССР недооценивает решимость американцев в достижении своих целей».