Вор Города. Ренегат - Алексей Егоров

"Я бы на месте церковников замки поменял, после таких рабочих" — подумалось Галенту.

Но чтобы поменять замки требуется время, тем более, что без помощи рабочих и механистов тут не обойтись. У Церкви были свои маги, свои механисты, но пока они это сделают… пройдет не менее недели, а Галент уже этой ночью намеревался проникнуть на территорию Святого Кёра. Что ж, теперь у него были ключи и какой-никакой план местности. Удача!

А Трух продолжал бормотать во сне, радуясь тому, какие они все умные. Их план был наглым и наверняка грозил провалом, но Галент отметил, что некоторые пункты вполне себе хороши. Этот Дерех, кто бы он ни был, был головастым парнем, наверняка лидер всей этой шайки, ее мозговой центр. Он и нарисовал карту, и раздобыл слепки ключей, которые потом сделал Трух. Дерех же и надоумил дружков обождать недели две, пока не начнутся празднества, тогда храм покинет большинство служков.

Это они так думали, а Галент знал, что некоторые служители никогда не покидают стен обители. Так что глупо ожидать, что перед ворами откроется дорога внутрь. Скорее их поймают уже на попытке проникновения, а дальше что? Да ничего особенного — костры, колы, дыбы и тому подобные радости человеческого живодерства. В убиении друг друга люди такие находчивые.

— Ладно, я это, пожалуй, возьму, — пробормотал Галент, пряча карту. Трух уснул и не ответил. — Можешь не благодарить, я это делаю не ради того, чтобы спасти ваши никчемные жизни. Бывай!

Галент уже наметил путь, которым хотел уйти. Окна их комнатки выходили на конюшни, вот почему тут стоял такой ужасно-ароматный запашок свежего навоза, который теперь, чего уж, заглушался запахом блевотины. Но запахи можно было потерпеть, Галента интересовало лишь то, что его окна выходят на скат крыши конюшен. В общем, если он откроет окно, то сможет безопасно выбраться наружу. Главное не попасться никому на глаза.

Ножом расшатав раму, Галент вынул утеплитель и открыл окно. В комнату ворвался свежий, чистый запах Города. Галент чихнул: тянуло с мануфактур. Он выглянул в окно, огляделся. Внизу кто-то копошился, но если действовать быстро и тихо, беглеца не заметят. Перебравшись на скат, вор закрыл окно, чтобы его новый друг не заболел. Впрочем, пьяные славятся здоровьем и невосприимчивостью к внешним раздражителям.

Неслышно пробежавшись вдоль крыши к стене соседнего дома, Галент по трубам забрался наверх. С высоты Город казался не таким опасным, скорее даже красивым. Крысиный помет, огрызки, тряпье и другую уличную грязь разглядеть нельзя, дороги превращаются в серо-белые ленты, а дома выглядят опрятнее.

— Вот тут мой дом, — произнес Галент, распрямляясь во весь рост.

Он стоял на узком карнизе, мокром от снега, но чувствовал себя вполне уверенно на такой опоре, не смотря на оплеухи ветра. Это был его дом и его мир, теперь и навсегда.

— Ну, чтобы это сохранить, придется поработать, — Галент ухмыльнулся и направился в сторону своего Гнезда.

Ночка обещает быть напряженной, но пропускать ее не хотелось.

Глава 13. В гости к святому

Дома Галент отдохнул и наскоро перекусил, больше чтобы избавиться от привкуса алкоголя, чем от голода. Перед работой его немного подташнивало, возможно, от волнения. Пришлось искать занятие, потому что сон никак не шел. Галент решил заняться физическими упражнениями, другой альтернативы он не видел. Его время двигалось от ночи к ночи, даже редкие часы, когда вор проводил на свету, тяжело давили на психику. Бывший монах не был приспособлен к жизни в Городе, потому и вынужден был играть какие-то роли, когда пересекался с обывателями.

В будущем Галент надеялся избавиться от этой зависимости и полностью посвятить свое время ночи. Если бы существовала такая религия, он бы обязательно уверовал в нее. Но ночь для Галента оставалась хоть и мистическим союзником, но все же вполне объяснимым явлением. Кое-что он мог списать на удачу, происки высших сил, но основную работу выполнял самостоятельно. Ведь это ему, а не высшим силам приходилось рисковать шеей, влезая в чужой дом.

В общем, Галент пытался решить обычный философский вопрос — стоит ли верить в нечто запредельное или нет.

За этими размышлениями и прошла большая часть дня.

Галент, закончив упражняться, взялся за книгу по механике, приступил, так сказать, к зарядке ума. Он отвлекся от бессмысленных философствований, все равно ни к чему путному они не привели. Если уж древние мудрецы не смогли найти ответ на эти вопросы, то как простой вор мог это сделать? Галент, конечно, не считал себя самым обыкновенным человеком, но все равно не равнял себя со светилами мудрости, о которых понаписали уйму книг.

Чем ближе клонилось солнце ко сну, тем сильнее волновался Галент. Строчки не желали складываться в осмысленные предложения, и, отбросив книгу, он просто лежал с закрытыми глазами. Мысленно считая, вор пытался вернуть контроль над собой.

Визит в родную обитель не так взволновал Галента, как предстоящая работа. Не было никаких предчувствий, просто вор проигрывал все возможные варианты развития событий. Что бы он ни выдумывал, в любом случае упирался в осознание того, что информации получено недостаточно. Не брать же в расчет каракули рабочих, по ошибке названые картой местности. Это мало поможет его делу, да и большая часть внутренних комнат не была отмечена на ней. Рабочих не пускали в закрытые помещения, где, само собой, хранились самые большие кучки денежек.

Мысль о добыче чуть взбодрила Галента. Он даже улыбнулся, но затем опять принялся сочинять тысячи возможных неприятностей.

Спасти вора от мучений могла только ночь, но она не торопилась сходить на землю с небесного трона. День тянулся столь медленно, что рабочие на фабриках наверняка прокляли его. Им-то летом приходилось работать больше, а зимой запрет на использование осветительных приборов действовал даже для промышленников. Редкие машинные залы были оборудованы электрическими светильниками. Разве что доменные печи практически без перерыва перерабатывали руду в годный к употреблению металл. Литейным предприятиям не требовалось даже обогревать строения, жара пламени и так хватало.

Но обо всем этом Галент знать не мог, его мир был зажат между ночью и Церковью. Заботы горожан, их желания, стремления, не могли найти отклика в душе беглого монаха. Воспитанный в пыточных камерах монастыря Галент был в меньшей степени человеком, чем все инквизиторы вместе взятые. Потому что его поддерживала ненависть, но не вера, как многих.

И пока был враг, вор мог существовать. В тайне Галент надеялся, что никогда не сможет узреть результатов своих трудов. Да и сложно поверить, что такой мощный институт как Церковь возьмет да и исчезнет, ну, даже за тридцать лет. Это невероятный сценарий, даже невозможный.