Странник - Виктор Тюрин

«Интересно, из чего исходит данаец, столь самоотверженно защищая свою историю. Из клятвы верности или из подобных соображений?»

Глава 25

По прибытии в базовый лагерь нас с Элом, согласно традиции, поселили не в общей казарме, а в отдельном доме, в поселке, расположенном на самой дальней границе лагеря. Большая часть этих коттеджей имеет постоянных обитателей: начальство, преподавательский состав, основной и временный, «становой хребет псов» – командиры групп и их заместители. Но, помимо обжитых домов, есть обособленная группа из восьми домиков. Здесь селят наемников, вернувшихся из рейдов. По два человека. Сроком на два-три дня. Своего рода профилактический отдых. Комфорт, хорошее питание, медицинское обследование, в том числе обязательный визит к психиатру. За это время командир группы готовит отчет и материалы по рейду. После сдачи отчета комиссии группа получает неделю отпуска. Дальше по обстоятельствам. Кто продолжает отдыхать, кто начинает подготовку к следующему рейду.

Первым делом я залез под душ. Пока мылся, Эл, ни слова не говоря, куда-то исчез. Чистый и освеженный, я только успел устроиться в плетеном кресле в тени веранды, как неожиданно из гостиной раздался призывный крик взрывника. Вихрем влетел в зал и замер. Эл вместе с Максом в четыре руки выгружали из больших плотных пакетов строжайше запрещенный для употребления на территории базы… алкоголь. Бегло пробежал взглядом по этикеткам. В основном виски, в меньшем количестве – джин и вино.

– Приступим, господа. – Макс, отбросив пустой пакет, сделал приглашающий жест в сторону стола.

Командира мы сегодня не ждали. После того как мы появились с королем Зоны в лагере, Жано стал нарасхват. Помимо стандартной комиссии, в лагерь прибыли официальные представители Главного разведывательного управления и прочих других служб, о которых я никогда не слышал. И это было еще не все. Как сообщил Макс, в ближайшее время должна прибыть объединенная государственная комиссия. Эл еще добавил к сказанному, что занятия на сегодня и завтра отменены, а освободившихся наемников поставили под ружье, усилив ими не только внутренние, но и внешние посты. По всему было видно, что дело короля Зоны пойдет «процессом века».

Пока в административном здании лагеря шли допросы и собирались совещания, мы втроем хорошо и со вкусом отдыхали. Командир появился только глубоким вечером на вторые сутки. Злой и вымотанный до предела, первые пять минут он только жадно пил холодное пиво и ругался последними словами. Даже я, не знакомый с подготовкой отчетов и связанными с ними процедурами, понял, что спецслужбы и комиссии достали командира окончательно. Выпустив пар, Жано начал было рассказывать, как раскручивается дело короля Зоны, но, увидев, что мы не этого от него ждем, с ходу назвал утвержденные суммы премий за Веракруса и Хесуса. После чего наступило глубокое молчание. Премия в девяносто тысяч кредитов на нос заслуживала минуты молчания. Но только минуты. Начал Эл – опрокинув свой стул, он исполнил дикую чечетку под наши не менее дикие вопли. Когда восторженные вопли сменились перезвоном стаканов, командир, поскучнев, встал, буркнул, что ему противно смотреть, как одни пьют, а у других работы по самые уши, и исчез в темноте. Почти сразу за ним ушел Макс, и веселье как-то само сошло на нет. Мы с Элом еще немного посидели, сделали по глотку на дорожку и разошлись по спальням.

На следующий день я проснулся поздно. Спал бы еще, но командир, растолкав меня и Эла, сообщил, что у нас есть неделя отпуска, а затем он ждет нас в лагере. После чего, пожелав хорошего отдыха, ушел. Пока я собирался и приводил себя в порядок, исчез взрывник.

Свой отпуск я распланировал еще в первый день прибытия на базу. Два дня собирался провести у родителей, затем поехать к Шер, предварительно решив в Джорджтауне вопрос с деньгами. Я хотел переложить их со своего армейского счета в какой-нибудь крупный банк, имеющий сеть филиалов в других городах. Вклад «на предъявителя».

По дороге домой, от нечего делать, придумывал версию своей жизни в изгнании. Пропал без вести – такое подходило для всех, и для родителей, и для Шер, с которой надеялся встретиться потом. Можно было объяснить ей, что попал в плен, потом бежал. Боясь, что обвинят в дезертирстве, стал скрываться под чужой фамилией. Как ни наивно это звучало, а все-таки давало надежду на нашу встречу с Шер в будущем.

Приехав в родной городок, я окунулся в спокойную, несуетливую, устоявшуюся атмосферу. Двое суток за долгими разговорами и маминой выпечкой пролетели незаметно. Утром третьего дня, распрощавшись с родителями, уехал. По дороге созвонился с Шер. Договорились о встрече вечером, после работы, у штаба. Около двух въехал в город. Поиск нужного банка, перевод денег – все это прошло быстро и просто. «Народный банк». Уже собрался уходить, как неожиданно вспомнил, что именно в этом банке журналисты открыли для «народного героя» счет. Подумав, что будет о чем рассказать командиру и Максу, я протянул документ в окошко оператора и попросил распечатку. Когда я увидел цифры, мне стало не до смеха. На счете лежало около двадцати тысяч кредитов. Выйдя из банка, почувствовал себя в некотором роде счастливым. Ведь деньги были тем фундаментом, на котором я собирался строить новую жизнь.

Сначала мы просто сидели некоторое время, смотря друг на друга. Под ее мягким, любящим взглядом уходила, растворяясь в сумерках, душевная тоска, отступала тревога.

– Что с тобой?

– Я люблю тебя.

Она встала и подошла к кушетке, на которой я лежал. Я знал, что занял ее любимое место, но все равно не встал. Ее лицо было мягким и спокойным.

– У тебя тяжело на душе?

– Уже нет.

Она посмотрела в окно.

– Темнеет.

И начала раздеваться. Потом села на кушетку и наклонилась надо мной.

– Откинь все плохое, Дэв. Я с тобой, – проговорила она, наклоняясь, и поцеловала меня в губы.

«Господи, до чего же я ее люблю».

Она поцеловала меня еще раз и прижалась к моей груди щекой. Я ощущал ее тепло, руки, бедра. На эту ночь она стала моим миром, средоточием моей вселенной. Я так и не смог заснуть в эту ночь. Долго лежал бездумно, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Если раньше у меня были сомнения: может, все-таки намекнуть, то теперь они исчезли. Нет, не буду внушать ей ложных надежд. Я отправляюсь в рейд, где меня могут убить по-настоящему, поэтому пусть все идет своим чередом. Суждено встретиться – встретимся. Четыре дня пролетели, как один час. Расстались мы просто, не говоря лишних слов.

Первую часть пути, добираясь до базы «псов», я все думал, как сделать, чтобы наши с Шер дороги снова пересеклись.