Сэр Найджел. Белый отряд - Артур Конан Дойль

— Кому приходилось сражаться с испанцами? — спросил он. — Кто может сказать нам, каковы они в битве?

В воздух взвились десятки рук, но король обратился к графу Суффолку, стоявшему рядом с ним.

— Ты ведь дрался с ними, Томас? — сказал он.

— Да, государь. Я участвовал в большой морской битве с ними у острова Гернси, когда испанец дон Луис выступил против лорда Пемброка.

— И как они тебе показались, Томас?

— Редкостные бойцы, государь. Подобных трудно отыскать. На каждом корабле у них была сотня генуэзских лучников, лучших в мире, а их копейщики тоже молодцы как на подбор. С верхушек мачт они метали железные снаряды, сгубившие многих наших. Коли мы сумеем преградить им путь через пролив, у всех нас будет случай покрыть себя славой.

— Твои слова приятно слушать, Томас, — сказал король, — и, чаю, испанцы окажутся достойны того, что мы для них приготовим. Под твою команду я отдаю один корабль. Ты также, любезный сын, получишь корабль, дабы приумножить свою славу.

— Благодарю тебя, батюшка! — ответил принц, и его красивое юное лицо порозовело от радости.

— Главным кораблем командовать буду я, но и все вы получите по кораблю — и ты, Мэнни, и ты, Суффолк, и ты, Арундель, и ты, Одли, и сэр Томас Холленд, и Брокас, и Беркли, и Реджинальд. Остальные получат свои корабли в Уинчелси, куда мы отплываем завтра… Джон, почему ты дергаешь меня за рукав?

Чандос перегнулся к королю с тревогой на лице:

— После стольких лет моей верной службы неужто твое пресветлое величество про меня забыло? И для меня нет корабля?

Король улыбнулся, но покачал головой:

— Нет, Джон. Разве я не дал тебе две сотни лучников и сотню жандармов и не послал тебя в Бретань? Уповаю, твои корабли будут уже в бухте Сент-Мало, прежде чем испанцы подойдут к Уинчелси. Чего же тебе еще, старый боевой пес? Не хочешь же ты участвовать в двух битвах сразу?

— Когда знамя со львом вновь завьется на ветру, я хочу быть рядом с тобой, государь! Ведь так было всегда. Почему же ты прогоняешь меня теперь? Я прошу малого, мой любимый господин, — галеру, парусник или даже рыбачью лодку, лишь бы мне быть там!

— Будь по-твоему, Джон. У меня не хватает духа отказать тебе, и я найду для тебя место на моем корабле, чтобы ты и правда был рядом со мной.

Чандос нагнулся и поцеловал руку короля.

— А мой оруженосец? — спросил он.

Брови короля сердито сошлись.

— Нет, пусть отправляется в Бретань! — ответил он резко. — Удивляюсь, Джон, что ты напоминаешь мне об этом юнце, чья дерзость еще не изгладилась из моей памяти. Однако кто-то же должен заменить тебя в Бретани, ибо время не ждет, а нашим людям там все труднее держаться.

Он обвел глазами присутствующих, и его взгляд остановился на суровом лице сэра Ноллеса.

— Сэр Роберт, — сказал он, — ты хоть молод годами, но воин старый и, как я слышал, столь же мудр в совете, сколь храбр на поле битвы. Тебя я посылаю в Бретань вместо сэра Джона Чандоса, который прибудет туда, когда мы кончим наши труды на водах. В порту тебя ждут три корабля и отряд в триста человек. Сэр Джон расскажет тебе наши замыслы. А теперь, мои друзья и верные товарищи, возвращайтесь к себе и побыстрее готовьтесь в дорогу, ибо, свидетель Бог, я отплыву с вами в Уинчелси завтра!

Кивнув Чандосу, Мэнни и еще некоторым из своих доверенных помощников, он увел их во внутренний покой обсудить с ними планы на будущее. Разошлись и остальные: рыцари — в достойном молчании, оруженосцы — смеясь и шумно переговариваясь, но все они равно радовались тому, что им предстояло.

Глава XVII

Испанцы в море

Рассвет еще не занялся, а Найджел в покоях Чандоса уже собирал своего благородного господина в дорогу и слушал его последние советы и ободрения. В то же утро, когда солнце поднялось на четверть небосклона, большой неф короля поднял огромный парус, украшенный львами и лилиями, и повернул свой обитый медью нос к берегам Англии, увозя туда большинство присутствовавших на вчерашнем пиру. За «Филиппой» следовали пять когов поменьше, битком набитые оруженосцами, лучниками и жандармами.

Найджел и его новые товарищи на стенах замка махали шапками вслед широким тупоносым кораблям, на которых били барабаны, гремели трубы, над палубами колыхалась сотня рыцарских знамен, а над ними — и самое большое знамя с красным английским крестом. Они следили, как «Филиппа» и ее спутники тяжело выходят из порта, и провожали их глазами, пока не остались видны только паруса, а тогда с тяжелым сердцем, все еще жалея, что не плывут с королем, принялись готовиться к своему более дальнему плаванию.

Потребовалось четыре дня неустанного труда, прежде чем приготовления эти завершились, — небольшому отряду, отправляющемуся во враждебный край, нужно было взять с собой очень многое. Им были оставлены три корабля — ког «Томас» из Ромни, «Божья благодать» из Хита и «Василиск» из Саутгемптона. На каждом, помимо тридцати матросов экипажа, разместилось сто человек. В трюме стояли сорок лошадей, в том числе и Бурелет, истомившийся от долгого безделья и стосковавшийся по холмам Суррея, где он мог бы поразмять свои могучие ноги. Затем начали грузить провиант и запасы воды, луки, связки стрел, подковы, гвозди, молоты, ножи, топоры, веревки, сено, чаны с зеленым кормом и еще много всякой всячины. И все время от кораблей не отходил суровый молодой рыцарь сэр Роберт. Он наблюдал, проверял, следил и распоряжался, почти не тратя слов, потому что был молчалив, но взглядом, жестами, а если возникала нужда, то и тяжелым хлыстом для собак.

Моряки «Василиска» из Саутгемптона издавна враждовали с моряками Пяти Портов, которых, по мнению остальных английских мореходов, король слишком