Барон - Синицын Владимир Сергеевич

– Слушаюсь, вашество!

Миха улыбнулся.

– Шерси, красавица моя…

Да, девушка хорошела на глазах, ее кремовая кожа просто лучилась здоровьем, в глазах задор, и комбинезон плотно обтягивал фигуру, показывая все прелести женского тела. От слов барона она зарделась, от чего ее кожа стала похожа цветом на молочный шоколад, благодарно улыбнулась, слегка кивнув.

– Переодень парней, негоже бойцам в рванье ходить.

Шерси встала и, слегка поклонившись, произнесла:

– Слушаюсь. вашество!

– Мео, когда мы сможем остальных отправить? – обратился Миха к медику.

– Завтра, вашество! – улыбаясь, ответил медик, но остался сидеть.

– Сговорились? – спросил Миха, смотря на Мео, тот кивнул, продолжая улыбаться.

– Вот и хорошо. А теперь я поем, можно? – сказал Миха, присаживаясь за стол к девушкам. – А то живот к спине прилип!

Афра тут же кинулась подавать еду для своего хозяина. Первым делом она налила полный стакан вина, при этом шепнув Михе на ушко:

– Вкусное!

И пока она наполняла тарелки, Миха выдул его. Вино и вправду было превосходным – белое вино. очень похожее на земные вина типа сухое столовое.

Тем временем Зэо и парни Хипа вышли, бросив барону:

– Будь здоров! Удачи! Пока! – и следом за ними ушла и Шерси.

Миха ел не спеша. Блюдо было вкусное, приготовленное под его руководством. Дома Шерси всегда помогала матери на производстве сыров и в готовке пищи для всей семьи и работников на ферме. Кухня местных жителей сильно отличалась от русской. Хлеб был, а пирогов и блинов не делали. Мясо запекали, но никогда не жарили, как и рыбу, отварная и копченая. А вот жареной или соленой рыбы, нет. И вообще жарить на масле не принято, почему – Миха не стал выяснять. Но кучу разных блюд в обиход ввел. Хоть и ассортимент местных продуктов был значительно меньше, но того, что нашлось, вполне хватило. Блины, блины с начинкой на столе были уже практически каждый день. Появилась пицца, жареная рыба и еще более странное блюдо, по местным меркам, рыбная котлета, которая сразу перекочевала в разряд деликатесов и была Шерси отнесена в раздел коммерческих тайн баронства, как и блины. Пирожки со всевозможными начинками. Ну и самое простое, наш взгляд, блюдо, убившее местных наповал, это обыденные по нашим меркам лапша и вермишель, те самые макаронные изделия, просто повергли Шерси и других в шок. Это же надо додуматься сделать тесто, потом его раскатать, порезать, засушить и, наконец, сварить!

И еще больший шок все испытали, когда они ели их с маслом и понимали, что это вкусно. Так что сейчас все блюда, о которых рассказал Миха своему заму, стали коммерческой тайной и хранились под контролем Боцмана, доступ к ним имела лишь Шерси. После того как все блюда были доработаны под местные продукты, девушка на полном серьезе заявила барону:

– Это принесет баронству немалый доход!

Тогда Миха и сказал девушке, что это совсем не все рецепты, что он знает, а следующим будет интереснейшее блюдо под названием пельмени!

Так что сейчас он наслаждался густым наваристым супом с овощами и мясом, близким по вкусу к борщу, а на второе была каша с подливкой и тремя рыбными котлетами, с местными огурцами, плюс вино и томатный сок! Просто радость гурмана! Чему Миха и радовался, наслаждаясь едой.

К концу Михиного обеда в кают-компанию вернулись Зэо и Шерси и расположились за соседним столом, ожидая, пока барон закончит есть.

– Дамы и господа, – произнес Миха, отставляя пустой стакан, – поздравляю нас! Нам удалось немного повоевать, набраться так нужного для нас опыта и при этом еще и заработать! – Он поднял сжатый кулак над головой, потрясая им, и восторженно заорал: – Баронство!

Сначала все удивленно уставились на него, а потом все повторили за ним этот жест и так же восторженно проорали:

– Барон! Барон! Барон! – После этого все дружно рассмеялись. Только освобожденные смотрели ошарашенно на происходящее.

– Вог, а теперь, – обратился Миха к пилоту, – ты нас оставь. Ты же не поданный, а вроде как наемный. Мы тут о своем, о личном… поговорим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Да, барон. Как скажете, – смущаясь, ответил Вог, кивнув, и покинул кают-компанию.

Как только за ним закрылась дверь, Миха произнес:

– Боцман!

– Слушаю! – голос искина прозвучал непривычно громко и неожиданно, отчего новенькие вздрогнули.

– Проследи за этим пилотом, – вздохнув, добавил Миха. – Не нравится он мне почему-то, э-э-э… так что просто присмотри за ним.

– Слушаюсь, Михалыч, – подтвердил Боцман. От его голоса новенькие снова вздрогнули. Миха повернулся к столу, за которым сидели девушка и двое парней.

– Я так понимаю, у вас есть вопросы? – спросил Миха.

– Да, собственно, вопрос у нас один, – ответил за всех Несо. – Вы примете нас в подданные?!

Лицо Михи вытянулось от удивления, такого оборота он ну никак не ожидал. Первым засмеялся Мео, а уж за ним и все остальные, не удержался и сам барон. Смотря на смеющихся, первой улыбнулась Лиффе, а за ней стали смеяться и парни. Напряжение прошедших суток наконец-то нашло выход в виде истерического смеха. Успокоились они минут через пять, и Миха, улыбаясь, произнес:

– Ну а куда я денусь, приму, конечно!

И все снова рассмеялись, на этот раз без истерики.

Глава 16

Миху накрыла ностальгия… Хотелось домой, в Н-ск, в свою хрущевскую однушку. Хотелось пюрешечки с котлеткой, дивана и пива! А телик! Как же это было все давно?! В «другой» жизни! И хотелось просто тупо в него пялиться и не понимать, о чем он там вещает, и хлебать пивко. Постоять на балконе и покурить… Да просто поболтать с соседом ни о чем, типа как же хреново нам всем тут живется… Скорей всего, это защитная реакция организма на очень быструю, скоростную новую жизнь! Столько событий за столь малый промежуток времени… Ух! И Миха вспоминал свою такую далекую, другую, прошлую жизнь и просто пил. Пил, как настоящий бухарь, без закуси, и «планетарка» для этих целей была просто идеальна! Бутыль на полтора литра уже была наполовину пуста. В кабинете мощно орали динамики голосом Цоя:

Перемен требуют наши сердца, Перемен требуют наши глаза, В нашем смехе и в наших слезах, И в пульсации вен Перемен! Мы ждем перемен…

Миха кивал головой, качался в такт музыке и подпевал. А перед этим звучал Кипелов:

Я свободен, словно птица в небесах, Я свободен, я забыл, что значит страх. Я свободен с диким ветром наравне, Я свободен наяву, а не во сне. Надо мною тишина, небо, полное огня, Свет проходит сквозь меня, И я свободен вновь. Я свободен от любви, От вражды и от молвы, От предсказанной судьбы И от земных оков, от зла и от добра.

Миха бухал уже третий час, сидя в своем кабинете, один. Его никто не тревожил и не мешал.

Разговоры на кухне у деда с бабкой, тогда казавшиеся ему бессмысленной болтовней, сейчас стали, как ни странно, актуальными. Очень часто дед спорил с бабкой о том, что если убрать у военных зарплату, а ввести гособеспечение, то и люди поймут:

– Ты стране защиту, она тебе хорошую жизнь!

Бабка же, смеясь, доказывала, что все это такие же сказки, как тот же самый светлый коммунизм! Жизнь без денег невозможна! На что дед, вскакивая, возбужденно утверждал, что наши далекие предки тысячелетия жили вообще без поганых денег! И ничего себе так жили, хорошо жили…

– Да когда это было, – парировала бабка, – давным-давно и скорей всего неправда!