Заступница - Адвокат С В Каллистратова - неизвестен Автор

Можно предвидеть, что, скажем, при проведении всенародного референдума большинство населения высказалось бы за сохранение смертной казни. Толпе свойственно кричать: "Распни его, распни!". Вот ведь находятся же люди, требующие смертной казни даже для детей (см. "Известия" от 2/I-89 г.), и это пишет женщина! Есть ли у нее дети?

И именно такой настрой нашего общества, вызванный десятками лет воспитания людей в духе ненависти, вражды и жестокости, настоятельно требует отмены смертной казни как необходимого шага к созданию человеколюбивой, высоконравственной атмосферы.

Еще Виктор Гюго говорил, что смертная казнь страшна не столько для тех, кого казнят, сколько для тех, кто казнит. Возможность приговорить человека от имени государства к убийству (к смертной казни) неизбежно влечет за собой у некоторых людей сознание своего собственного права на убийство. Вряд ли нужно повторять здесь все доводы против смертной казни, высказанные на протяжении веков, начиная от французских просветителей XVIII в. до выдающегося гуманиста наших дней А.Д.Сахарова. Эти доводы достаточно широко известны.

Могу лишь сказать о себе. За десятки лет адвокатской деятельности пятнадцать раз мне приходилось один на один смотреть в глаза людей, приговоренных к смертной казни (в отношении четырех из этих людей приговор был приведен в исполнение). Эти глаза я забыть не могу, и воспоминание о них усиливает мое убеждение в том, что в уголовном праве нет более безнравственного явления, чем смертная казнь.

Ограничения применения смертной казни, содержащиеся в тексте ст. 41, не устраняют неприемлемости смертной казни в принципе. Да и сами эти ограничения довольно шатки.

Так, например, смертная казнь допускается за государственную измену (ст. 1 Закона от 25/XII-1958 г., текст которой дословно включен в ст. 64 УК РСФСР). Но это понятие "измена" сформулировано так широко и неопределенно, что под него можно подвести все, что угодно (в тексте закона: отказ возвратиться из-за границы в СССР; оказание помощи иностранному государству в проведении враждебной деятельности против СССР).

Смертная казнь допускается за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. А по действующему закону (ст. 102 УК РСФСР), например, отягчающими обстоятельствами, в частности, являются "хулиганские побуждения". Другими словами, можно приговорить к смерти за убийство в драке, хотя такое убийство, как правило, не бывает предумышленным и зачастую субъективно не осознается как убийство лицом, участвующим в драке.

Число таких примеров можно увеличить.

Ограничение применения смертной казни возрастом в ч. II ст. 41 вряд ли можно признать достаточным. Неприменение смертной казни к мужчинам, достигшим 60 лет, можно считать проявлением гуманности (хотя я убеждена, что эта гуманность не исключает безнравственности смертной казни как таковой). Но как же можно с холодной рассудительностью написать в законе, что смертная казнь может быть применена к мальчикам, которым к моменту совершения преступления исполнилось 18 лет? В 18 лет еще вся жизнь впереди, впереди возможность не просто исправиться, а и стать другим человеком.

В моей практике есть случай, когда 18-летнему юноше, приговоренному к расстрелу, смертная казнь была заменена лишением свободы в порядке помилования. К моменту вынесения приговора он был не очень грамотным человеком. Годы заключения он упорно занимался самообразованием. После отбытия срока окончил медицинский институт, стал прекрасным врачом, спас и продолжает спасать сотни человеческих жизней.

Если из Закона не будет безоговорочно исключена смертная казнь, то где гарантия, что в один прекрасный день не появится указ, подобный Указу от 5/V-1961 г., безмерно расширяющий перечень преступлений, за которые может быть применена смертная казнь.

Раздел V. Назначение наказания

Ч. I ст. 43. Мне кажется, надо категорически возражать против отнесения к числу смягчающих обстоятельств "активное способствование раскрытию преступления".

Во-первых, указание на такое смягчающее вину обстоятельство влечет за собой возложение на обвиняемого обязанности помочь следствию уличать самого себя. Это противоестественно и ограничивает право обвиняемого выбирать способы защиты (в том числе и отказ от дачи всяких показаний).

Во-вторых, наличие такого указания может привести (а в ряде случаев обязательно приведет) к тому, что обвиняемый, стремясь смягчить свою вину, будет оговаривать невиновных людей с целью показать свое активное содействие следствию.

Предлагаю в п. "б" ч. I ст. 43 Основ исключить слова "активное способствование раскрытию преступления".

Ч. II ст. 44. Перечень отягчающих вину обстоятельств должен быть строго и четко зафиксирован в законе и не подлежит расширительному толкованию. Поэтому предлагаю ч. II ст. 44, предоставляющую союзным республикам неограниченное право расширять перечень отягчающих вину обстоятельств, исключить. Часть же III этой статьи усилить: "Перечень отягчающих вину обстоятельств является исчерпывающим и расширенному толкованию не подлежит. При назначении наказания суд не может признать отягчающими обстоятельства, не указанные в законе".

Ч. I ст. 45. Право назначить наказание ниже низшего предела, установленного законом, должно быть безоговорочно предоставлено суверенному суду, поэтому предлагаю из ч. I ст. 45 исключить слово "исключительные". (Тем более, что вопрос о том, какие обстоятельства признать исключительными, все равно может признать лишь тот же суд).

Ч. III ст. 47. Если принять предложение об установлении высшим пределом срок лишения свободы - 10 лет (см. замечание к ч. I ст. 36), то надо исключить последнюю часть фразы, где речь идет о 15-летнем сроке.

Ст. 50. Исчисление сроков наказания в случаях, предусмотренных этой статьей, надо считать не в днях, а в сутках.

Раздел VI. Условное осуждение и отсрочка исполнения наказания

Замечаний нет.

Раздел VII. Освобождение от уголовной ответственности и наказания

Ч. IV ст. 55. Случаи перерыва срока давности при совершении нового умышленного преступления необходимо ограничивать, так как по тексту проекта любое, даже самое незначительное умышленное преступление приводит к тяжелым последствиям.

Считаю, что конец первой фразы ч. IV ст. 55 надо изложить так: "...совершит новое тяжкое или особо тяжкое умышленное преступление".

Ч. VII ст. 55. Надо либо здесь, в "Основах", перечислить случаи, когда давность не применяется, либо исключить ч. VII, а не ссылаться на какие-то неведомые "законодательные акты".

Ст. 58. Ч. I и ч. II ст. 58 проекта "Основ" противоречит ст. 160 Конституции СССР, так как нарушает принцип презумпции невиновности и предоставляет прокурору, следователю и даже дознавателю (!) право, по закону принадлежащее только суду. По тексту этой статьи проекта "Основ" получается, что прокурор, следователь и дознаватель решают вопрос о виновности обвиняемого. Нельзя не отметить, что такое нарушение ст. 160 Конституции может явиться причиной возможных злоупотреблений со стороны должностных лиц прокуратуры и органов МВД (милиции) и, в частности, взяточничества.

Ст. 59-1. Предлагаю ввести статью об условно-досрочном освобождении по зачету рабочих дней при добросовестном отношении к труду. Институт досрочного освобождения по зачету рабочих дней существовал в нашем уголовном праве, и к нему надо вернуться как к средству воспитания в духе честного и добросовестного отношения к труду.

Ч. IV ст. 61. В действующих ныне "Основах" уголовного законодательства 1958 г. освобождение в случае тяжкого заболевания (кроме психического), препятствующего дальнейшему отбыванию наказания, предусмотрено не было. Однако эта норма была введена ст. 46 "Основ" исправительно-трудового законодательства 1969 г. и вошла в республиканские исправительно-трудовые кодексы (ст. 100 ИТК РСФСР).

В законе указано, что лица, страдающие тяжким заболеванием, препятствующим дальнейшему отбыванию наказания, могут быть (а не должны быть) судом освобождены от дальнейшего отбывания наказания. Это "могут быть" сохранено и в обсуждаемом проекте "Основ". Другими словами, если установлено (медицинской экспертизой), что человек по состоянию здоровья не может дальше отбывать наказание, то суд может, не оспаривая заключение экспертизы, а руководствуясь различными другими соображениями, отказать в освобождении от дальнейшего отбывания наказания.

Мы не знаем статистики, но, судя по практике, можно утверждать, что освобождение из заключения больных и даже умирающих было редкостью. Люди умирали и еще умирают в зонах. Поэтому считаю, что в ч. IV ст. 61 Основ слова "может быть освобождено" должны быть заменены словами "подлежит освобождению".

Ч. I ст. 62. Текст этой статьи проекта "Основ" находится в противоречии с принципом презумпции невиновности. "Лицо, совершившее преступление, может быть освобождено от уголовной ответственности, а лицо, осужденное за преступление, может быть полностью или частично освобождено от наказания... на основании акта амнистии или помилования".