Машина Любви - Жаклин Сьюзан

— Не знаю. — Внезапно в ней проснулось чувство противоречия. — Завтра вечером премьера моего нового фильма. Хотите посмотреть, что делают прожекторы и пресс-атташе? Мне нужен услужливый кавалер.

— Я ненавижу ходить в кино в черном галстуке. Я хожу туда, чтобы расслабиться и поесть воздушной кукурузы. Вы свободны послезавтра?

— Речь идет о завтрашнем вечере, — холодно ответила она. — Я не строю далеко идущих планов.

С минуту они молча смотрели друг на друга, затем Робин улыбнулся.

— Ладно, мой ангел. Ради вас я обойдусь без кукурузы. В котором часу и где?

— В восемь вечера в «Плазе». Фильм начинается в половине девятого, но вначале будет телевидение. К сожалению, я должна пройти через это.

— Не волнуйтесь. Я буду в восемь часов.

Без пяти восемь она начала нервничать, но тут же успокоила себя тем, что ей нечего волноваться. Робин был слишком воспитанным, чтобы ее подвести.

Ровно в восемь часов зазвонил телефон. Робин ждал ее в холле. Она последний раз посмотрелась в зеркало. Без сомнения, он найдет ее ужасной в этом белом платье, украшенном жемчужинами (взятыми взаймы на киностудии), с этой белой норкой (взятой напрокат киностудией у меховщика в Голливуде), черными волосами, удлиненными с помощью накладок (одолженными парикмахером киностудии, который приехал вечером в отель, чтобы сделать прическу, которая была у нее в фильме). «Кошмар!» — сказала она себе в лифте. Ее волосы были слишком пышными. А серьги с изумрудами и бриллиантами (тоже взятыми напрокат и застрахованными на огромную сумму) создавали у нее впечатление, что ее голова непомерно тяжела для тела.

Робин улыбнулся, увидев ее, когда она выходила из лифта. Он даже слегка покачал головой с одобрительным видом. Они не обменялись ни единым словом, пока шли через кордон поклонников, которые, не обращая внимания на холод, делали моментальные снимки и клянчили автографы.

Когда они, наконец, сели в машину, Мэгги откинулась назад, но тут же выпрямилась.

— Кошмар, я потеряю свои накладные волосы! Робин тоже засмеялся.

— Мне показалось, что со вчерашнего дня они выросли.

— Это не слишком? — неуверенно спросила она.

— Вы великолепны! Считайте, что все это костюмированный бал. Впрочем, оно так и есть. Вы играете роль звезды.

Шумная толпа перед кинотеатром достигла ужасающего размера. Деревянные заграждения и кордон полицейских оттесняли толпу. Прожектор, смонтированный на грузовике, который стоял на другой стороне улицы, был направлен на красный ковер, устилающий путь от шоссе до входа в кинотеатр.

Когда машина Мэгги подкатила к ковру, корреспонденты бросились вперед, толпа заорала от радости и прорвала кордон полицейских. Несколько нетерпеливых рук протянулись вперед, чтобы дотронуться до белой норки, а в это время голоса скандировали: «Мэгги! Мэгги!»

Сид Гофф и еще один пресс-атташе стали по обе стороны от нее, чтобы защитить от толпы. Мэгги поискала взглядом Робина. Он исчез. Ее охватил ужас, как вдруг она почувствовала, что ее тащат к высокому человеку, размахивающему микрофоном. Она не могла больше прятаться. Вспышки сверкали со всех сторон. Ее окружили телевизионные прожекторы, камеры приближались. Боже, но где же Робин?

Затем Сид Гофф потащил ее, совершенно растерянную, в вестибюль, где их ожидал Робин. Он взял ее под руку, не обращая внимания на элегантно одетую публику, которая смотрела на них. Едва Мэгги добралась до своего кресла, как толпа хлынула в зал, словно только и ждала этого сигнала.

В начале последней сцены Сид Гофф появился в узком проходе и сделал им знак. Они добрались до него, наступая на ноги и чуть не падая на колени своим соседям. Затем помчались к машине и добежали до нее как раз в тот момент, когда двери открылись и выпустили толпу приглашенных.

Робин взял ее за руку.

— Вы блестяще справились, и в этом фильме вы великолепны. А теперь скажите: голгофа продолжается или вы свободны?

— Еще ужин с шампанским в отеле «Америкэн».

— Понятно.

Они рассмеялись. Внезапно ее ужаснула перспектива сидеть за столиком в ярко освещенном праздничном зале с Карлом Гейнцем и его женой.

— Я не пойду туда, — заявила она.

— Очень мило. Поужинаем в нашем отеле?

— Нет. У меня идея получше. Сначала нужно как можно скорее спрятать эти серьги в шкатулку, и если я не избавлюсь от этих волос, у меня будет мигрень. А если я натяну брюки, и мы пойдем в «Эль Марокко»?

— Еще никого не осеняла такая великолепная мысль. У меня тоже есть желание переодеться. Вот что я предлагаю: я оставлю машину вам, заскочу к себе, а когда вы будете готовы, то заедете за мной.

Через двадцать минут она сидела в машине в полотняных брюках и в белом пальто из каракуля. На ней были черные очки. Она нервно курила, пока ехала к Робину по набережной. Робин ждал у двери дома. Увидев ее, он подошел к машине. На нем был белый свитер и серые брюки.

— В «Эль Марокко» очень много людей, — сказал Робин, усаживаясь рядом с ней. — А если мы поедем в «Лансер»?

Она согласилась, и на такси они направились к 54-й улице.

В зале никого не было, кроме молодого парня и девушки, которые, держась за руки, пили пиво в кабине в глубине зала. Проходя мимо стойки, Робин заказал скотч для Мэгги, мартини для себя и две большие отбивные. Затем он проводил ее к отдельному столику и поднял свой бокал.

— Этот фильм принесет вам славу, Мэгги.

— По вашему мнению, я играю хорошо?

— Во всяком случае, критики в этом будут абсолютно убеждены.

— Это значит, что вы так не думаете?

— Не все ли равно.

— Я любопытна, — сказала она, смеясь. Он минуту размышлял.

— Милая, как актриса вы не хватаете звезд с неба. Но это ничего не значит. Вы фотогеничны, как богиня. Вас ждет прекрасное будущее, — он взял ее за руку. — Слава Богу, что вы всего лишь очаровательная женщина, которой необычайно посчастливилось найти неожиданный трамплин. В вас нет ничего неуравновешенного. Вы абсолютно идеальная женщина, которую мечтает встретить каждый мужчина.

Был уже час ночи, когда они покинули «Лансер».

— Вы завтра заняты? — спросил он. Она покачала головой.

— Я свободна с этого вечера. Он искренне обрадовался.

— До какого числа вы пробудете в Нью-Йорке?

— До четырнадцатого января, если захочу.

— Что касается меня, то я этого хочу. Машина остановилась перед «Плазой». Робин с серьезным видом спросил ее:

— Мы смогли бы завтра вместе пообедать?

— Я была бы рада, Робин.

Он ласково ее поцеловал и проводил до лифта.

— Я позвоню до двенадцати. Спокойной ночи.

Телефон зазвонил в одиннадцать часов. Это, конечно же, был Робин. Пусть немного потерпит, она хотела быть совершенно проснувшейся, когда будет разговаривать с ним. Но когда Мэгги сняла трубку, то услышала голос администратора, который самым естественным тоном спросил у нее, когда она собирается освободить номер..