Сын Зевса. В глуби веков. Герой Саламина - Любовь Федоровна Воронкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Где же они теперь, те, которые кричали вчера, что отомстят за позор Херонеи? Где они, которые, обещая сохранить свободу Фивам, привели город к гибели?
Александра понемногу охватывала тоска. Удар его оказался слишком сильным. Ведь даже отец так не поступил бы. Отец мог бы уничтожить Афины, но не сделал этого…
Александр в раздумье снял шлем, отвел рукой волосы со своего невысокого влажного лба.
И вдруг вспомнил.
– А храм Диониса?.. – обратился он к этерам, сопровождавшим его. – Разорили?
– О храме Диониса не было ничего сказано, – ответили ему. – Храм Геракла сохранен. Но Диониса?..
Александр побледнел. Как же он мог забыть, что и Дионис рожден в этом городе!
Мгновенно встала перед глазами веселая комната в македонском дворце в Пелле, где на полу, словно ковер, лежит мозаика из речной гальки. Большой темный квадрат, а на нем, как солнечное видение, светлокудрый веселый бог Дионис мчится на пятнистой пантере.
Александр знает в лицо Диониса с самых ранних лет детства, он приходил к этому богу, говорил с ним. Дионис был ему другом.
И вот теперь он разрушил его храм! Жрецы говорят, что боги мстительны, даже такие веселые, как Дионис…
– Он не простит мне, – прошептал Александр с тяжелым предчувствием отдаленных, но неизбежных бед.
«Зевс сорвал месяц с неба!»
Стон прошел по Элладе:
– Фивы пали!
И страх, как ледяной ветер, полетел по эллинской земле. Элейцы выгнали было из своей страны сторонников Македонии. Но сейчас они поспешили вернуть их обратно.
Аркадяне немедленно отозвали с Истма свои войска, шедшие на помощь Фивам. И тут же казнили своих правителей, которые послали эти войска.
Этоляне и другие племена уже шли к Александру на поклон, с покорной головой, с мольбой о прощении за то, что они поверили в его смерть, за то, что не остались верны ему. Александр прощал их и отпускал: эти народы не тревожили его. Он ждал, что скажут Афины.
Было начало сентября. Созрел виноград, заиграло в кратерах веселое вино. Собрали урожай маслин – главное богатство скудной земли. Обмолотили хлеб.
Жестокая летняя жара, иссушающая тело, уже прошла; успокоенное солнце светило с ласковой щедростью, не обжигая, не изнуряя. Высокая гора над Афинами приняла легкие воздушные очертания, зелень виноградников смягчилась желтизной и пурпуром. И отовсюду из-за холмов в город заглядывало яркое лилово-синее море.
В Афинах еще ничего не знали. Там справляли великие мистерии. Все были заняты служением богам, процессиями, жертвоприношениями…
И вдруг в этот торжественный, праздничный мир ворвались обезумевшие, в растерзанных одеждах люди, бежавшие из разгромленных Фив. Они явились прямо из пекла кровавой битвы в ужасе и отчаянии.
– Фивы пали! Александр разрушил Фивы! Нашего народа больше нет!
Ни для каких дел, ни для каких событий афиняне не оставляли своих мистерий. Даже войну, если она приходилась на этот месяц, они прерывали ради празднества, заключая перемирие.
Но весть о внезапном падении могущественного города сбила и смешала священный ритуал. Шествие распалось. Народ в смятении толпился на улицах. Кричали, спорили.
– Александр явился из Иллирии!
– Александр в двух переходах от Афин!
– Что будем делать? Что думают наши правители?
– Ведь было же решено послать помощь в Фивы. Почему же не послали?
– Ведь и флот был снаряжен, но он остался в Пирее!
– Что вы кричите? Когда было посылать флот, если наступило время великих мистерий? Неужели гнев людей страшнее гнева богов?
– Боги могут пощадить. Но македонянин пощады не знает! Что будет с нами?
Правители открыли народное собрание.
Демосфен, мрачный, расстроенный, ошеломленный, стоял в стороне, ни на кого не глядя. Тонкие длинные губы были крепко сжаты, рот совсем исчез под густыми седеющими усами. На лбу залегли резкие морщины. Александр?.. Как случилось, что он остался живым и так внезапно появился в Фивах? Совсем недавно Демосфен выступал перед собранием в праздничных одеждах и с ликованием уверял афинян, что Александр погиб и войско его погибло и что им больше некого бояться. Как обманули его эти подлые трусы, бежавшие из-под Пелия! И как легко он, Демосфен, поверил им! Что ж, человеку свойственно верить тому, чему хочется верить.
И вот теперь он, прославленный оратор Демосфен, стоит в стороне и молчит, не поднимая взгляда. А на возвышение всходит Демад, красиво причесанный, богато одетый, благоухающий дорогими духами.
– Граждане афинские! Я всегда говорил, что враждовать с македонскими царями нам не следует. Беда грозит нам лишь по милости неразумных людей, которые из-за личной вражды и ненависти поставили под удар Афины. Теперь надо исправлять их тяжелые ошибки, которые могут обернуться для нашего народа гибелью так же, как это случилось в Фивах. Надо немедленно отправить к Александру посольство, и не кого-нибудь послать, а людей, ему знакомых и приятных. Надо поздравить царя со счастливым возвращением из земли трибаллов и с иллирийской войны, а также с успешным и справедливым наказанием восставших Фив.
На площади поднялся шум, раздались негодующие голоса – поздравлять македонянина с успешным разорением эллинского города? И называть это справедливым наказанием?..
Демад повысил голос и продолжал так же твердо и уверенно:
– Да, со справедливым наказанием восставших Фив! Не забывайте, граждане афинские, что мы тоже виноваты перед ним: мы выпустили из Афин фиванцев, которые прятались у нас, а они подняли в Фивах восстание и тем нарушили договор. Не будем же навлекать на себя то, что навлекли Фивы. Так вот, пусть наши послы постараются исправить и эту тяжелую для нас ошибку, – Демад взглянул в сторону Демосфена, – пусть они попросят у царя разрешения принять фиванских беглецов. Пусть он разрешит нам дать им приют!
Трудно, унизительно все это было для афинян. Поздравлять царя с победой над Фивами, просить разрешения… Но грозные македонские фаланги стоят от них всего в двух переходах. Пусть сохранят боги афинян от того, чтобы увидеть под своими стенами два белых пера на шлеме полководца!
К Александру отправилось посольство – десять человек из македонской партии. Они поздравили царя и с благополучным возвращением, и со справедливым наказанием Фив. Александр принял их со всей любезностью хорошего эллинского воспитания.
Но народу афинскому послал с ними письмо. Царь потребовал выдачи своих врагов – Демосфена, Ликурга и всех их сторонников. Потребовал также выдачи военачальника наемных войск Харидема, который всегда был свирепым противником македонских царей, положивших конец
