Столетняя война. Том II. Испытание огнем - Джонатан Сампшен

ждал от графа действий. Его отношения с Арманьяком стали настолько плохими, что вести об их ссорах дошли до англичан во время их похода. Примерно 18 ноября 1355 года французская армия выступила из Тулузы на юго-запад. План, по-видимому, состоял в том, чтобы остановить принца на реке Саве с бурным течением, которую ему было бы трудно перейти вброд. Если так, то это был унизительный провал. Когда принц находился в пятнадцати милях от реки, его разведчики своевременно обнаружили французскую армию, приближающуюся в боевом порядке пятью колоннами. Произошла ожесточенная стычка между отдельным отрядом французских войск и английской разведкой, в которой французы понесли большие потери, а более тридцати из них попали в плен. Арманьяк немедленно остановил наступление. Вместо этого он решил отступить через Саве у Ломбеза. Ночью обе армии наблюдали за лагерными кострами друг друга за рекой. Затем, 21 ноября, Арманьяк разрушил мосты через реку и отошел на север. Рано утром 22 ноября люди принца отремонтировали мост у Ораде и переправились через реку. Они настигли арьергард Арманьяка у небольшого городка Оримонт на реке Жимон и преследовали его по долине реки до города Жимон. Жимон был обнесенным стеной городом с мостом через одноименную реку. В течение нескольких часов казалось, что армия Арманьяка собирается принять там бой. 23 ноября, перед рассветом, англо-гасконцы выстроились в боевой порядок на холмах к югу от города. Но когда взошло солнце, они обнаружили, что французская армия свернула свой лагерь и скрылась в ночи. Остался только гарнизон для удержания города. Принц без сопротивления переправился через реку Жимон в нескольких милях к югу и возобновил свой поход. 28 ноября 1355 года английская армия вернулась в герцогство. Большинство гасконцев и беарнцев получив оплату были распущены. Англичане свернули свои знамена[312].

Принц был очень доволен кампанией. Из Лангедока было привезено огромное количество добычи, которой, по сообщениям, хватило бы на 1.000 повозок. Выкупы за французских пленников собирались постепенно в течение последующих месяцев по мере исполнения договоров и обналичивания векселей. Многие последователи принца стали богатыми людьми[313]. Военная ценность этого предприятия была более сомнительной. Не было выиграно ни одного сражения, не было завоевано ни одной территории, не было размещено ни одного гарнизона в захваченных замках. Но англо-гасконцы разрушили около 500 деревень, расположенных в полосе длиной около 200 миль и шириной около 40 миль на юге Франции. Они разрушили по меньшей мере дюжину городов, обнесенных стенами, а также торговые и жилые кварталы трех крупных городов. Ущерб, нанесенный экономике юго-запада, был очень серьезным. Англичане хорошо знали, что войны ведутся на деньги, и прекрасно понимали экономические последствия того, что они делают. Клерки принца изучили налоговые записи в захваченных городах и допросили чиновников, которых они там нашли. Они пришли к выводу, что в Тулузене, Каркассоне и Нарбоне они уничтожили общины с совокупным налоговым потенциалом в 400.000 экю. Только от Каркассона, Лиму и близлежащих небольших городов приходилось 100.000 экю налоговых поступлений и жалованье для 2.000 солдат. Налоговые возможности этих городов не только значительно сократились, но и то, что от них осталось, теперь приходилось направлять на восстановление, строительство стен и местную оборону, оставляя совсем немного для финансирования полевых операций. В конце октября 1355 года, когда принц обходил армию Арманьяка к югу от Тулузы, городской совет Мийо собрался в 120 милях от него в центре Руэрга, чтобы принять решение о реконструкции своих стен — большом коллективном предприятии, которое заняло много лет и поглотило большую часть налоговых поступлений города за весь этот период. Подобные решения принимались по всему Лангедоку в последние несколько недель 1355 года. В Нарбоне началась новая кампания по строительству стен. Первые исследования были проведены в течение десяти дней после отъезда принца, и на эти работы были выделены налоговые поступления за пять лет. Авиньоне, Фанжо, Кастельнодари, Монтгискар, Альзон, Лиму и Карбонн были в числе разрушенных городов, которые должны были получить широкие льготы и привилегии до тех пор, пока их состояние не восстановится. Льготы включали мораторий на взыскание частных долгов и частичное освобождение от налогов. "И с Божьей помощью, если бы только у моего господина были средства, он расширил бы пределы герцогства и завоевал многие места", — заключил сэр Джон Уингфилд, глава свиты принца. "Наши враги, — добавил он, — действительно поражены"[314].

Паника и неразбериха на юге стали настоящим достижением принца. Хотя жители Лангедока в течение многих лет терпели военное налогообложение и воинскую повинность, а также периодические военные тревоги, они были совершенно не готовы к разрушениям такого масштаба. Легкость, с которой принц проник на 200 миль на территорию французского короля, не встретив сопротивления, в то время как большая французская армия, включая королевского лейтенанта и двух старших офицеров французской короны, стояла в стороне, нанесла сокрушительный удар по самоуверенности французов. Отголоски в тех местах, которые он не тронул, были даже сильнее, чем после вторжения Ланкастера в Пуату за десять лет до этого. Паника охватила всю южную Францию. Монпелье разрушил свои пригороды. Ученые знаменитого Университета бежали в Авиньон, сопровождаемые многими горожанами. По прибытии они обнаружили рабочих, укреплявших ворота папского дворца железными скобами[315]. Поток протестов был направлен на правительство в Париже. Король получил свидетельства от очевидцев разрушений, Жака де Бурбона и Жана де Клермона. Но большая часть вины была возложена не на них и на незадачливого Жана Арманьяка. Письма с объяснениями и извинениями были отправлены королем в главные города Лангедока, а также  обещаниями принять энергичные меры для защиты провинции от дальнейших вторжений. По его словам, "огромная" армия вскоре отправится на юг и командовать ею уже назначен герцог Орлеанский, брат Иоанна II[316].

* * *

Новости о деяниях принца в Лангедоке достигли Парижа к последней неделе ноября. Но потребовалось еще шесть недель, чтобы достоверная информация достигла Англии. Когда сэр Ричард Стаффорд (младший брат графа) прибыл в Лондон с депешами принца в январе 1356 года, он обнаружил, что страна занята событиями, происходящими ближе к дому: сожжением Пикардии, угрозой вторжения на южное побережье, вторжением шотландцев и их французских союзников, кампанией по отвоеванию Бервика-на-Твиде[317]. Король выехал из Вестминстера на север на второй неделе декабря и достиг реки Тайн в канун Рождества. В новом году в городе-крепости Ньюкасл, который уже стал известен в качестве угольной столицы Англии, собралось большое количество людей. В течение месяца в Уэльсе и во всех графствах к северу от Трента проходил набор лучников и пехотинцев. По всей Англии король и его приближенные нанимали солдат. Десять самых больших кораблей короля были мобилизованы, и еще больше было реквизировано