Повелитель гроз - Танит Ли

Он известил Амрека, что не видит чести в этом деянии. «Значит, Амрек, сын Редона, ты собираешься прославить свое имя, проливая кровь? Начав со смерти дочери моей дочери, Астарис эм Кармисс, которую ты умертвил без суда и следствия, продолжишь убийством девственниц и младенцев?»

Ответ не заставил долго ждать себя. Грозовые боги Дорфара повелели Амреку начать эту священную войну — они больше не желают терпеть мерзких поклонников богини-змеи. Землетрясение, напугавшее Корамвис, было предупреждением богов. На самом деле Амрек отлично понимает, что Зарависс торгует с Равнинами в свое удовольствие, а его затея должна в одночасье положить этому конец. Что же касается обвинения Рашека в убийстве девственниц, то заравийцы могут не беспокоиться. Вряд ли отыщется хоть одна убитая девушка, которая могла бы с полным правом носить это звание после захвата солдатами-драконами.

В гостинице оценили остроумие Амрека, хотя в целом закорианцы считали его безумным королем, который гоняется за призраками, как капризный ребенок.

Ральднору, съежившемуся у огня в прохладе лесной ночи, все споры и веселье казались каким-то далеким отголоском, криком отчаяния, который принесло ветром из его прошлого. Новая боль пронзила его поверх еще не утихшей старой. «Мой народ, — думал он. — Мой народ». Полузабытые образы обступили его в холодной ночи: Эраз, его мать, люди из времен его юности, дракон, плюющий на снег, солдат, гнавшийся за ним по Лин-Абиссе, и, наконец, Аниси — белая, как зима, бескровная, как сама смерть. Он же был заодно с Амреком — Амреком, его братом, убийцей и безумцем. А потом нож в его ране провернулся еще один, последний раз. Он украл женщину у этого человека. Если бы он не сделал этого, мог бы Амрек под сенью ее безмятежности позабыть о том, что хотел обрушить свою месть на Равнины? Но все это пришло слишком поздно — вина, понимание и стыд.

Он увидел, что Яннул внимательно смотрит на него в красных пляшущих отблесках.

— Плохие новости для жителей Равнин, — сказал тот. — Может быть, их повелительница змей остановит Амрека.

— У нее есть зубы, но она, как и ее народ, никогда не пускает их в ход, — покачал головой Ральднор. — И они ржавеют от бездействия.

И, вспомнив, как утратил в Абиссе свою наивную веру, читая о дорфарианских богах, он усмехнулся про себя и подумал: «А сейчас я утратил все».

Ханассор. Черный улей Закориса, чьи пчелы славились не медом, но своими жалами.

Уходящий во чрево конических утесов, окруженный стенами, о которые разбивались волны, винно-красные в час заката, скрытный и скрытый город, похожий на мозг в черном гранитном черепе.

Айгур, старый король, был мертв, а короткий траур окончен. Старшие сыновья, как обычно, оспаривали друг у друга престол, ибо Закорис еще не расстался со своим военным наследием. Состязание выиграл Йил, перебив братьям спины. Вместе с ним на престол взошли три сотни его жен, а свою первую королеву он короновал за то, что та, будучи беременна ребенком, перерезала горло болотному леопарду.

Все это они узнали еще у ворот.

Под скалами Ханассора царила вечная ночь, вечное состязание теней и света факелов.

Они пообедали в каменной гостинице, где танцовщица развлекала публику, снимая с себя прозрачные одежды при помощи двух головешек, рассыпающих алые искры. На нежном бедре синел шрам — видимо, как-то раз она оказалась недостаточно осторожна.

Они расспросили хозяина, который сообщил им о корабле, готовящемся отплыть в Саардос, и предложил пригласить капитана за их стол. Через некоторое время загорелый дочерна мужчина с золотой серьгой в левой ноздре подошел и уселся рядом с ними.

— Я Дроклер, хозяин «Дочери Рорна». Слышал, что вы хотите отправиться в Саардос. Но, как правило, я не беру пассажиров — кроме рабов, сами понимаете.

Около получаса они торговались с ним по поводу платы за проезд. В конце концов согласие было достигнуто, и они позвали писца, чтобы составить договор, поскольку здесь, в Закорисе, жизнь и свобода обычно ценились довольно дешево. Дроклер мог написать лишь свое имя, но зато сделал это с агрессивным росчерком. Они сложили свои документы, расплатились с писцом и отправились спать.

На заре за ними пришел матрос, чтобы проводить в огромную пещеру, где стояли на якоре ханассорские корабли. Усадив их в лодку, он повел ее под сводами, между ледяными белесыми сталактитами и тускло поблескивающими лесами мачт, в утро и широкий зев океана.

«Дочь Рорна» покачивалась на волнах, оказавшись кораблем-башней западных морей с тремя рядами весел, уже спущенных в хрустальную воду, парусом, полным свежего ветра, и блестящим гербом Закориса — двойной луной и драконом.

— Какая красавица! — восхитился Яннул.

Матрос лишь хмыкнул: он не был чувствительным человеком и давно привык к своему кораблю. Проводив их на борт, он показал им тесную каюту в глубине надстройки, сообщил, что обедать они будут в каюте Дроклера, и вышел, бросив на них кислый подозрительный взгляд.

Спустя несколько минут палуба дрогнула и заколыхалась них под ногами, свидетельствуя об отплытии. Ряды весел дружно заработали, и корабль величественно выплыл из бухты точно гигантский деревянный зверь, вглядываясь в океанский простор красными глазами, намалеванными у него на носу.

Путь в Саардос занял четырнадцать дней — неспешное, небогатое событиями путешествие, единственными запоминающимися моментами которого были скрип шпангоута, хлопанье паруса, крики морских птиц да время от времени перебранки матросов, под небом, ясным, как на расписной эмали.

В команду входили и женщины — корабельные шлюхи, ибо торговля не прерывалась и на время Застис. Это были видавшие виды своенравные создания, дравшиеся, как болотные кошки. От постоянного едкого соленого ветра волосы у них были того же тусклого серо-черного цвета, что и у моряков.

Днем Яннул с Ральднором проводили время как любые пассажиры с незапамятных времен — за книгами, игрой в кости или вином, либо прогуливались по палубе. На закате они ужинали за столом Дроклера вместе с Джарлом, командиром гребцов, немногословным и грубым, и Элоном, палубным офицером, ничем не примечательным тихим человеком, который за едой изучал нескончаемые манускрипты, переплетенные в темную кожу и похожие один на другой, как близнецы.

По ночам в их каюту украдкой пробирались женщины. Яннул принимал то, что ему предлагали, а тех, которые, по его мнению, не были искусны, брался лично обучать ланнским способам. Ральднор же лежал в одиночестве, прислушиваясь к плеску воды и постанываниям, доносившимся со всех сторон. Он не хотел здешних женщин и не мог спать. Со временем он приобрел привычку бродить по кораблю ночами. В лунном свете вода казалась белой, как молоко. Он думал о разрушенном городе на Равнинах, о белом волке и беловолосой девушке. Его словно что-то вело.