Планета Скарсида - Марина Казанцева

— Я давно за ними набрррюдаю! — путая буквы, но с большим азартом закричал осёл. — Они не только позворрряют грррабить биоценоз, но и сами грррябят! У них тут есть тррряпочки и плёночки, куда они скрррядывают яд! Вот, вот они!

Он с триумфом потряс перед передатчиком какими-то салфетками, вытащенными из вещевых мешков, в то время как инспекторы со смехом пытались что-то вставить в его речь.

— Заннат, пора дррряпать! — заорал Цицерон. — Войдём в отключку!

— Слушайте меня, плохие люди! — забыв про микрофон, обращался к инспекторам товарищ. Он ходил мимо всех троих и назидательно указывал пальцем на каждого.

— Выдолжнынемедленновсёэтопрекратить!

— Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! У-ууууууууууу! Крррррыша едет! — вопил в передатчик Цицерон.

— Итак, я вас прощаю. — великодушно заявил Заннат. — От имени всего оболганного человечества я заявляю Галактическому сообществу, что вы все ошшшиблись насчёт нас! Да, мы хорошие!

— Я умоляю! — вдруг вскричал осёл, бросаясь к товарищу и охватывая его передними ногами за талию. — Немедленно валить отсюда!

— О! — со значением сказал человек, победно глядя на кудахтающих функционеров. А в следующее мгновение он испарился вместе со своим непарнокопытным.

— Помог-гите… — прохрипел инспектор в передатчик в то время, как остальные двое кружили по траве и немелодично подвывали.

— Гримбас, что с вами?! — раздалось из передатчика. — Что вы такое непонятное говорили?! Кто это был?!

— Ка-ааапита-ааан! — развязано отозвался офицер. — Я хочу сказать, что мы преступники!

— Ты нюхнул спрада?! — зловеще спросил голос из передатчика.

Некоторое время инспектор пытался сделать серьёзный вид, он складывал губы дудочкой и даже издавал икающие звуки, но потом махнул рукой и расхохотался:

— Иди к нам, Рори! Тут здорово!

— Слушай меня внимательно, Гримбас! — повелительно заговорил капитан. — Возьми в руку излучатель.

— Ага, взял! — покачнувшись, доложил инспектор.

— Найди Гиади и Лара.

— Я в-вижу их. — ответил офицер, выбравшись наружу.

— Убей обоих.

— Сделано. — сказал инспектор, без колебания выстрелив в своих товарищей и метко разнеся головы обоим.

— Теперь направь излучатель себе в висок. — продолжил командир.

— Ага. Теперь что?

— Жми.

— Есть. — сказал Гримбас и сжёг себе мозги.

Глава 17

— Ну мы и вляпались с тобой! — проговорил Заннат, придя в себя. — Хорошо хоть вовремя удрали!

Как ни странно, последствий от действия яда квабаджей он не ощущал — голова не болела, слабости не было.

— Треснись-ка башкой об стену. — посоветовал осёл.

— А где стена? — тут же начал озираться Ньоро.

Вокруг никакой стены не было — во все стороны простиралось необъятное ровное полотно песчаного пляжа. Вернее, не пляжа, а просто песка, который был словно приглажен утюгом, настолько гладкой была его поверхность. Заннат поднялся с места и побрёл куда-то.

— Эй, ты куда?! — крикнул осёл. — Я пошутил! Не надо стукаться башкой об стену! Я просто хотел тебе показать, каково действие этой штуки!

— А мне казалось, что я прекрасно соображаю. — пожаловался товарищ, возвращаясь обратно. — Подвинься, Цицерон.

— Куда двигаться? — отозвался тот. — Во все стороны одно и то же.

Заннат огляделся с более осмысленным выражением, поднял голову и в панике упал на песок.

— Что это такое?!! — закричал он, указывая пальцем в небо.

Да, картина в самом деле могла свести с ума кого угодно.

Планета, на которую перенёсся со своим Спутником Заннат, была придумана безумцем. Песчаная пустыня распространялась во все стороны — далеко, до самого горизонта, если это можно было назвать горизонтом. Воздух здесь оказался чистым и очень прозрачным, так что видно было очень далеко — не было среди этого бесконечного и однообразного песка ни единой чёрточки, ни клочка зелени, ни малейшей зацепочки для глаза. Если и было для всего этого название, то следовало его назвать Абсолютной Пустыней. Но всё же и море тут было, совсем рядом, только руку протяни.

Бесконечный морской простор висел прямо над головой — он тоже простирался во все стороны, уходя к горизонту и там сливаясь с бесконечной пустыней. Впрочем, море отделялось от пустыни слоем воздуха — обе атмосферы встречались посередине между сушей и морем, образуя прозрачную, но заметную глазу плоскость. Очевидно, плотность атмосфер была разной, отчего граница оказалась видимой. Над головой, примерно, метрах в трёх, медленно и бесшумно плескались голубые волны, они отбрасывали солнечные блики, которые отражались на песке. От сухого и белого песка восходили слегка дрожащие горячие волны — они поднимались до разделяющего уровня и там непонятно куда исчезали.

В пустыне явно был день, но откуда светило солнце — совершенно непонятно, зато тени указывали, где по всем правилам ему следовало находиться.

— Это всё придумал один чокнутый математик. — объяснил осёл. — Тут задействована сложная пространственно-топологическая схема. На самом деле эти планеты находятся далеко друг от друга. Вообще говоря, они даже не в одной галактике. Этот математик соединил две планеты пространственным порталом, входом и выходом которого являлись сферические поверхности. Так что, можно обойти всю планету в любом направлении, и везде будет одно и то же: поверхность другой планеты над головой. Будь здесь жители, они бы думали, что обитают внутри сферы, внутренняя поверхность которой покрыта водой. Они бы придумывали законы, объясняющие это.

— Но как же сюда попадают солнечные лучи?!

— Сразу видно, что ты не математик, Заннат. — отозвался Цицерон. — Говорю же тебе, эта вода наверху, вовсе не сфера. На самом деле солнце тут никуда не девалось, оно на месте и освещает планету. Просто его не видно.

— Я действительно не математик. — потрясённо отозвался товарищ.

— Но это тебе не мешает искупаться в своё удовольствие. — ответил осёл. — Эта еле видимая плёнка над головой на самом деле граница портала. Если ты подпрыгнешь и вытянешь руки, то перескочишь на ту сторону и сможешь искупаться.

Заннат послушал доброго совета. Он разделся, бросив одежду и обувь на песке, подпрыгнул и к собственному удивлению не упал обратно. Он завис на высоте около метра над песком, а над головой его, словно призрачная вода, мерцала невещественная плёнка перехода. Инстинктивно он сделал гребок руками и преместился выше. Тут ощущение верха и низа изменило ему: словно что-то перевернулось в голове, в тот же миг он пересёк границу и, продолжая двигаться по инерции, упал в воду. Теперь над головой во все стороны простиралась белая пустыня, на которой висел головой вниз осёл. Он с интересом посматривал на товарища, затем подпрыгнул, завис посреди стихий и с шумом обрушился в воду.