Опасные иллюзии - Аманда Скотт

Сикорт бросил на нее косой взгляд, но промолчал. Оставив его, Дейнтри поспешила в зал, одновременно пытаясь разобраться в своих чувствах. Удивительно, но объятия и поцелуи Деверилла — пусть и против ее воли, — нисколько не пугали, а, напротив, доставляли ей удовольствие.

Гидеон уехал из Олмэка со странной смесью гнева и раскаяния. Конечно, Дейнтри была права, укоряя его. Он и сам не мог объяснить, почему ударил Сикорта. Гидеон видел, как тот увел Дейнтри в комнату. Зная о ее неприязни к этому человеку, он заподозрил неладное и оказался прав. Дальнейшее произошло в мгновение ока. Еще никогда Гидеон не поступал так опрометчиво.

Он улыбнулся, вспомнив, как разгневалась Дейнтри. Другая девушка на ее месте, наверное, притворилась бы, что рада вмешательству, но только не она. Дейнтри буквально вышла из себя — глаза сверкали, грудь вздымалась… Гидеон покачал головой и направился к Сент-Джеймс-стрит. Между тем фонари, освещавшие аллею, неожиданно погасли, стало темно. Из-за ближайшего дерева вышли три человека с занесенными над головами дубинками.

Гидеон храбро сражался, и хотя ему удалось уложить двоих нападавших, третий успел нанести сокрушительный удар. Последнее, что услышал Гидеон, был гул гневных голосов со стороны Кинг-стрит.

Он медленно приходил в себя, чувствуя, как чьи-то руки хлещут его по щекам, растирают ладони и подносят к губам фляжку с обжигающим напитком. Едва не задохнувшись, Гидеон открыл глаза. Фонари снова зажглись, а на него смотрело до боли знакомое веснушчатое лицо, которое он уже никогда не ожидал увидеть.

— А я думал — ты покойник! — весело воскликнул виконт Пенторп. — Чертовски рад своей ошибке.

Глава 18

Один из спутников Пенторпа нанял экипаж, и виконт, устроившись рядом с Гидеоном, пожелал своим друзьям спокойной ночи. Деверилл чувствовал тошноту и головокружение, но любопытство пересилило боль.

— Откуда ты взялся? Я думал — ты погиб.

Пенторп усмехнулся, но, прежде чем ответить, опустил окно и крикнул вознице:

— Эй, зачем мчишься сломя голову? Хочешь нас угробить? Давай помедленнее!

Экипаж, скакавший до этого с грохотом и треском, замедлил ход. Гидеон облегченно вздохнул.

— Спасибо, друг, а теперь ответь на вопрос.

— Прекрати командовать, старик. Война закончилась, и я уже не твой подчиненный. Это во-первых. Во-вторых, ты болен. Поэтому сиди спокойно, не то испачкаешь всю карету. Я тебя доставлю в дом Жерво в целости и сохранности.

— Но ведь я сам видел тебя в тот день, — все еще не мог опомниться Гидеон. — Нашел медальон. Из-под шлема торчали твои рыжие волосы… — он вспомнил еще кое-что, что находилось рядом с телом, и с трудом сдержал подступившую к горлу тошноту.

— Это были внутренности другого парня, — жестко усмехнулся виконт. — Я сам очень удивился, когда меня сочли погибшим. о Удного моего приятеля случайно оказался выпуск «Таймс», где я и прочел о своей безвременной кончине. Мне даже пришлось посмотреться в зеркало и ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это неправда.

— Но твой дядя уже много месяцев считал тебя погибшим…

— Не сейчас. Подожди, пока доберемся до дома, там я осмотрю твою голову. Тебе нужно обратиться к врачу.

— В этом нет необходимости, — отмахнулся Гидеон.

Наконец они добрались до особняка, выстроенного на берегах Темзы и вот уже две сотни лет являвшегося резиденцией маркизов Жерво. Отец настоял на вызове доктора. Гидеон уже не возражал, потому что его голова буквально раскалывалась от боли. Он с трудом добрался до спальни, не отпустив, однако, приятеля.

— Только попробуй уйти — я тебе все кости переломаю, когда выздоровлю, конечно.

— Ладно, ладно, не кипятись, — засмеялся виконт. — Я останусь, если твой папаша не вышвырнет меня вон.

Жерво, поднявшийся вместе с ними в спальню, спокойно заметил:

— Поступайте, как считаете нужным, — и ушел.

— У, такой же холодный, как рыба, — прошептал Пенторп, когда закрылась дверь. — Еще не встречал человека, которому бы он нравился. Твой отец пугает меня до смерти.

— Говоря о смерти, какого черта…

— Меня не убили.

— Да, я сам это вижу, черт побери. Но как это произошло?

— На меня упала лошадь, — вздохнул виконт. — К тому же, меня ранили в плечо. Однако жеребец сверху оказался еще хуже — я не мог освободиться. Вокруг летали снаряды, раздавались крики и стоны раненых, а я ничего не видел и с трудом дышал. Потом кто-то рухнул сверху на придавившую меня лошадь, и мне стало еще хуже — прямо свет в глазах померк. Очнулся я только утром, когда над полем стихли крики и стоны, и сразу услышал женский голос, зовущий кого-то по имени Жан-Поль. Прошло довольно много времени, прежде чем я додумался окликнуть женщину, чтобы попросить ее освободить меня. Она позвала на помощь какого-то человека с фургоном.

— Это была француженка?

— Нет, бельгийка, Мари де Лэрри. Она искала своего мужа и, кстати, нашла его, раненого. Женщина уложила нас обоих в фургон и повезла к себе в деревню. Мы довольно долго тряслись в этой чертовой повозке. Смею напомнить, у меня было сломано ребро, а в плече застряла пуля. Потом рана загноилась, и я оказался прикован к постели.

— С тех прошло несколько месяцев, Энди, — напомнил Гидеон.

— Я потерял счет времени и даже не подозревал, что нахожусь не в Англии. А потом, знаешь, та деревня оказалась очень мирной, живописной; люди там жили хорошие, дружелюбные, и никто не гнал меня. Я не видел газет. Заметку же в «Таймс» прочел лишь в январе. Сам понимаешь, зима — не лучшее время для путешествий. Я собирался написать кому-нибудь, но все как-то откладывал. Ты же знаешь мой характер.

— Да уж, — кисло усмехнулся Гидеон. — Почему же ты вернулся сейчас?

— Весна, дорогой. Я потерял покой. Как бы ты повел себя на моем месте — начался лондонский еезон, а тебе приходится торчать в Богом забытой бельгийской деревушке?

— Твое появление шокирует многих людей.Таттерсол уже знает?

— Да, он в городе, но я еще не успел навестить его. Собираюсь это сделать завтра. Мне нужно подготовиться, чтобы показать себя в лучшем свете. А сегодня я весь день искал тебя по клубам — в Бруксе и Уайте, — пока кто-то не сказал, что вечером — бал в Олмэке. Будучи не одетым соответствующим образом, я все же явился туда и передал тебе записку. Между прочим, мой приход оказался весьма кстати, хотя я понятия не имел, что это ты. Не в привычке некоторых так рано покидать балы

— Твоя невеста приказала мне удалиться, — осторожно заметил Гидеон

— Моя невеста?! Я думал, с этим покончено. Разве ты не сказал, что я умер?

— Да, но поскольку ты воскрес, а для нее еще не нашли женихр, ее отец наверняка примет тебя с распростертыми объятиями. Что-то ты не очень обрадовался, Энди. Или у миссис де Лэрри была младшая сестра?