Согрей моё сердце - Ани Марика

прибыли только трое?! – хохочет Орион, пихаю его в бок, чтобы не сбивал меня тут с пути убийства одного советника.

– Мы были ближе всех, – мрачно подмечает Арткур, строча сообщение в общий чат об отмене миссии спасения.

– Ясно. Спасибо, что прибыли. И простите, – как-то быстро теряю воинственный настрой. – Надеюсь, не отвлекла от чего-то очень важного?

– Отвлекла, – Орион подхватывает под локоть и тянет во дворец. – Расскажешь, почему тебя пришлось спасать?

– Нет, – останавливаюсь и, подумав немного, поворачиваюсь к безопаснику: – Я принимаю твоё предложение, Арткур.

Протягиваю раскрытую ладонь. Советники удивлены, заинтересованно осматривают меня. Коланца выгибает бровь и, оттеснив принцев, наступает. Пячусь и прижимаюсь к деревянной двери замка. Вскидываю повыше голову, замечая молнии в глазах разозлённого рурка.

– Так что? Ты всё ещё готов стать моим мужем или уже передумал? – раздражённо рычу и, задержав дыхание, упираюсь ладонями в грудь.

Почему-то его ответ очень важен для меня. Я даже на миг опускаю голову, страшась отказа. Но Арт перехватывает за подбородок и поднимает голову. Он долго смотрит в глаза, буравит своими невозможно карими глазами с яркими молниями. И, склонившись ещё ближе, целует в губы. Ласково пробует на вкус, проводит по сжатым губам языком и выпивает дыхание. Прикрываю глаза и, приоткрыв рот, позволяю углубить поцелуй. Сама цепляюсь за лацканы пиджака. Подаюсь теснее. В груди печёт, а по венам растекаются разряды этих самых молний. Так необычно и приятно. Я, кажется, даже стону в рот Арткура. И, испугавшись, прерываю поцелуй. Смотрю удивлённо.

– Ты моя Вейла, Ведана, – шепчет в губы мужчина, – и, приняв армиллу, ты до конца своих дней будешь связана со мной. Развода я тебе не дам.

– Я и не собираюсь с тобой разводиться! – фырчу, раздражённо дёргая корпусом. Он слишком тесно зажал меня. Вот и всё.

– Хорошо, – Арткур отступает на шаг и, опустившись на колено, протягивает чёрный браслет, – согласна ли ты, Ведана, разделить со мной жизнь и стать моей женой?

Щёки горят. В груди печёт и нос немного чешется. Я сглатываю ком в горле и перевожу на удивлённых принцев взгляд. Они что-то обсуждали в нескольких метрах от нас. Но коленопреклонённый советник их отвлёк. Возвращаю взгляд на Арткура и киваю. Слова просто не выдавливаются из горла.

– Не слышу? – будто издевается безопасник.

– Я согласна, – выдыхаю, и мужчина надевает свою армиллу.

Он быстро поднимается, хватает за щёки и властно и жёстко целует в губы. Переплетает наши пальцы и утягивает во дворец. Принцы догоняют нас, перехватывают за локти и, оттолкнув жениха, уводят в кабинет.

– Это ещё что за фортель? – хлопнув дверью перед носом Арткура, рявкает Процион.

– Я передумала насчёт брачных уз с советниками, – скрещиваю руки на груди и высокомерно смотрю на белобрысого.

– О как! Похоже, Проци, этот месячник был очередной проверкой, – хохотнув, Орион падает на диван.

– Вы на отбор шли, зная о будущем браке! – цежу холодно.

Их ответ тоже очень важен. И меня это бесит. Передёргиваю плечами, скидывая неясную тяжесть на душе. Глубоко вдохнув, осматриваю мужчин, задираю повыше подбородок и ставлю перед фактом:

– Готовьтесь. Через две недели будет наша свадьба!

Глава 35

К вечеру, прямо перед ужином, в мои покои врывается взбудораженный Алькор. Похоже, «женихи» сообщили грандиозную новость остальным советникам. Бластер рычит на нарушителя нашего спокойствия и, фыркнув, снова засыпает. Мой маленький питомец за эти полтора месяца вырос втрое. Из пятикилограммового пушистого комка он превратился в двадцатикилограммового матёрого кота. В холке уже достаёт до бедра. Около трёх недель назад у него полностью опал цыплячий пушок и раскрылись крылья. Правда, летать он пока не может. Кожа ещё слишком нежная и не выдержит его веса. Бластер тоже совсем освоился, специально для него был построен просторный вольер. Как станет теплее, выселю его спать на улице. Так как с приходом весны он начал линять и его шерсть везде. И спать с ним становится невозможно. Он тяжёлый и занимает почти всю кровать. Отвлеклась, и Алькор слишком долго молчит и смотрит.

– Ты пришёл проводить к ужину? – нарушаю тишину.

Он качает головой и подходит ближе. Останавливается за моей спиной, отбирает из рук щётку и сам расчёсывает волосы. Я как раз хотела сделать косу и спуститься в столовую. И, честно говоря, не понимаю его молчания. Смотрю на него через отражение в зеркале и выгибаю бровь. Может, уже начнёт говорить?

– Я знаю, почему Вы пошли на это. И тоже хочу стать Вам мужем, – тихо произносит он, отложив расчёску. – Я хочу назвать Вас своей. Ведь я Ваш, Ваше Величество!

Разворачиваюсь и задираю голову. Неожиданное предложение слегка выбивает из колеи. Алькор плавно опускается на колени, заглядывает в глаза и смотрит так, что в груди сердце сжимается.

– Скажите «да», моя королева.

Медленно поднимаюсь и тяну его тоже встать.

– Нет, Кор, это всё ничего не значит. Мы с…

Мужчина не даёт договорить, схватив голову, зарывается пальцами в волосы и целует. Жадно, напористо. Совсем не как ледышка. Меня кроет от его напора. Цепляюсь за рукава его пиджака и отвечаю на поцелуй. Возмущённо мычу, мотаю головой, но отвечаю. Почти висну, оттого что коленки подгибаются. Алькор выпускает меня, перемещает руки на талию и припечатывает к своему торсу.

– Ты выйдешь за меня замуж? – шепчет Кор, практически не прерывая поцелуй, выпивая любые звуки и всхлипы. Держит уверенно и щиплет губами мои губы: – Ты станешь моей Вейлой?

– Нет, – выдыхаю слегка ошалело.

– Я вижу твои молнии, Ведана, – Кор перехватывает за щёки, не давая вырваться, и смотрит прямо в душу. – Ты чётко и очень красноречиво показала свою позицию насчёт мужей и советников. Расчертила границы. И приказала следовать дворцовым протоколам. Но изменить своё же отношение не можешь! Признай это! Признайся, я нужен тебе! Не как советник. Не как учитель. Не как друг!

После коронации Сириуса я вправду так сделала. Не только с Арткуром, со всеми. Алькор замолкает, ждёт от меня ответа. Я уже один раз призналась, что нуждаюсь в мужчине. Эта боль до сих пор ноет в груди. Закусываю губу и, вырвавшись из рук, отворачиваюсь.

– Жить в ожидании твоей милости я не буду! – через несколько долгих минут тишины холодно продолжает