Светоч любви - Виктория Холт

— Если это ноша, то я все равно не собираюсь никому ее отдавать. Сильвестер учил меня долго и упорно. Он верил в мои способности. У меня есть сын, ради которого стоит работать. Этого всего мне достаточно, чтобы наполнить жизнь.

— Какая ерунда! У тебя будет много сыновей, ты не такая женщина, чтобы исключить любовь из своей жизни навсегда.

Я должна понять, какого я сорта женщина, Джолифф, прежде всего сама. Я продолжаю себе иногда удивляться!

— Но ты же страдала, не правда ли? Я люблю тебя, Джейн. Мне не хотелось тогда рассказывать о Белле. Я объяснил бы тебе позднее, когда бы ты повзрослела и стала мягче к ошибкам других, тем более допущенным в юном возрасте. И потом я считал, что катастрофа перечеркнула все. А потом эта женщина возникла из небытия, возвратилась из мертвых, а ты ушла от меня. Джейн, как ты могла сделать это?

Тогда у меня не было другого пути.

— Это традиционно. Правильная Джейн для существующей морали. Она не может любить без документа, подтверждающего брачные узы, а теперь она не может вернуться к своему настоящему мужу, потому что должна выждать год траура по человеку, который ей мужем не был…

— Джолифф, пожалуйста, не касайся Сильвестера. Он сделал мне так много добра. Возможно, тебе даже не дано понять суть наших с ним отношений.

— Нет, я все прекрасно понимаю.

— Не думаю, Джолифф. Он в течение многих лет был моим лучшим другом. Я всем обязана ему… даже встречей с тобой.

— Как тебе нравится, правильная Джейн, окружать ореолом умерших. Они в умах многих людей обретают прямо святость. Сильвестер был гением в бизнесе. У него был наметанный глаз, и он не ошибался в своем выборе. Женившись на тебе, он получил заботливую сиделку, верную ученицу и готового сына. Давай не отрываться от земли. Здесь мы можем говорить откровенно. А этот дом давит на меня.

— Поэтому ты хотел увидеться со мной именно здесь?

Он кивнул:

— Да, я уже сказал, что думаю о доме. Но в этой пагоде тоже не все просто. — Он посмотрел на рыхлую фигуру богини, хорошо видную в столбе солнечного света, проникшего через дыру в крыше пагоды.

— Я приходил сюда еще мальчиком. А недавно подумал: «В пагоде мы можем честно поговорить с Джейн».

— Мне нужно время, чтобы подумать, во многом надо убедиться.

— Тебе нужен обязательно год? — спросил он.

— Да, мне нужен этот год.

— И до его истечения ты не выйдешь за меня замуж?

— Не выйду.

— А ты подумала, как мне прожить этот год без тебя?

— Я предлагаю тебе провести его так же, как и предыдущие, когда тебя не было видно!

— Ты просишь слишком много, Джейн.

— Когда человек любит по-настоящему, он готов отдать многое.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Я никогда ни к кому не испытывал такого чувства, такое испытываю к тебе. Хорошо, я буду ждать своего часа. Через год мы еще раз пройдем через церемонию бракосочетания, только на сей раз она будет очень обязывающей. — Он подошел ко мне снова, обнял и поцеловал. В его объятиях и поцелуе было какое-то волшебство. Я хорошо запомнила это.

Несколькими днями позже Адам сообщил мне, что Джолифф покинул Гонконг.

У меня теперь почти не оставалось времени для верховых прогулок. Я не знала, удастся ли мне нанять гувернантку для Джейсона, потому что в таком случае скорее всего пришлось бы «привезти кого-нибудь из Англии. А пока я занималась с ним сама, и мне это очень нравилось. Джейсон проявлял такие хорошие способности, что это явно не было с моей стороны завышенной оценкой, диктуемой материнской любовью и гордостью. Меня радовала и Лотти, она очень стремилась узнать как можно больше. Я, несмотря на занятость, просто не могла отказаться от занятий в нашем маленьком классе, оборудованном в комнате наверху. Мы поставили там большой деревянный стол и шкаф, где должны были храниться книги. Над столом был повешен большой светильник. Джейсону очень нравилось, когда я разрешала зажигать керосиновую лампу, скрытую внутри светильника. Из окна была видна пагода, которая была видна из любой комнаты этой стороны дома.

Многие дела я доверила Тоби. Но тем не менее спустя несколько недель после печальных событий я при ходила в порт каждый день.

Наша дружба с Тоби становилась все теплее. Я знал, что он был человеком, которому можно полностью доверять. Я сказала ему, что не намерена оставаться в Гонконге навсегда. Настанет время, когда моих знаний для обучения Джейсона уже не будет хватать и ему надо будет ходить в школу. Этот момент наступит через несколько лет и, скорее всего, мы тогда уже будем в Англии.

— Еще есть время проработать эту идею, — заметил Тоби.

— Много времени, — ответила я. — Сильвестер был очень рад, что мог оставлять все дела в ваших крепких руках. Только поэтому он мог оставаться в Англии столько, сколько хотел.

— Вы можете полагаться на меня так же, как и он, — ответил он просто, и прямо посмотрел мне в лицо, Я не хотела встречаться с ним глазами, так как знала, что он надеялся на более глубокие отношения между нами.

Я в этом была уверена и раньше, но Тоби был человеком чести и даже намеком не показал бы своего отношения ко мне, когда был жив Сильвестер. Но женщина не может не чувствовать особого отношения к себе. Иногда я думала, насколько это было бы замечательно в деловых интересах. Я никогда не нашла бы лучшего менеджера. Он умел быть твердым, но его суждения и рекомендации были абсолютно честны, как правило, он был всегда прав. Я могла доверять ему безоглядно.

Что касается моих чувств к нему, они стали глубже. Я уважала его, относилась к нему с теплотой. Мне нравилась его компания, его тонкое чувство юмора. Он умел легко добиться своих целей, не обижая никого. Я могла бы рассматривать брак с ним как счастливый конец с полной гарантией стабильности… если бы не было Джолиффа. Да, я могла бы вести мирную спокойную жизнь.

Довольно странно, но наши отношения с Адамом стали меняться. Теперь его присутствие вдохновляло меня в той же мере, как раньше раздражало. Его серьезная мрачность и критический подход ко всему отныне скорее забавляли меня.

Однажды мы не договариваясь пришли на распродажу во дворец мандарина, где были выставлены некоторые произведения искусства. Я Теперь все чаще и чаще ходила сама в такие места. Вначале это вызывало удивление, а потом все привыкли. Повсеместно признали, что я необычная женщина.

Меня знали как мадам Мильнер, жену великого Сильвестера Мильнера, одного из богатейших торговцев на всем Дальнем Востоке.

И он оставил все свои богатства мне. Поначалу считалось, что это поступок престарелого чудака, который влюбился в молоденькую и женился на ней, потеряв голову. Но я работала жестко. Мое мышление, как и положено женскому, отличалось от логики соперников и моя интуиция была тоньше. А знание китайского искусства приближалось к совершенству. К тому же у меня был такой менеджер, как Тоби Грантхэм, которого, как все знали, не мог опередить никто. Он оставался лояльным ко мне, хотя судя по слухам, ему делались выгодные предложения от других компаний. Все это не позволяло отмахнуться от меня с легкостью.