В сердце Антарктики - Эрнест Генри Шеклтон

Поверхность барьерного льда оказалась волнистой. Мы пошли дальше и за восемь часов удалились примерно на 19 км от мыса Хат. Дорога в общем была твердой, но имелись резко выраженные заструги и местами попадались полосы рыхлого снега. Условия казались мало благоприятными для использования автомобиля, так как еще раньше мы выяснили, что по рыхлому снегу машина может пройти не более нескольких метров. Можно было предвидеть, что, если притащить ее сюда на барьерный лед, она не в состоянии будет пройти через участки пути с рыхлым снегом. Поверхность ледника постоянно менялась. Вряд ли имело бы смысл постоянно сменять колеса автомобиля, приспособляясь к условиям.

Температура была очень низкая, но погода ясная и хорошая. В 18 часов термометр показывал —48,8 °C и даже керосин, который мы взяли для примуса, стал молочного цвета, получив консистенцию густых сливок. За ночь температура еще более упала. Спать в мешках было неприятно из-за сырости, образовавшейся от дыхания и испарений оттаявшей одежды. К чему ни прикоснись, все было убийственно холодным, так что мы совсем не спали.

На следующее утро, 16 августа, погода обещала мало хорошего, имелись признаки приближающейся пурги. Я решил вернуться к мысу Хат, не желая на этой стадии путешествия подвергать себя и других ненужному риску. После горячего завтрака, очень необходимого после тяжелой ночи, мы в 8 часов утра отправились обратно на мыс Хат. Двигаясь ускоренным темпом, что, к тому же, еще и согревало нас, мы добрались до дома уже к 15 часам и были очень довольны, когда снова очутились под его кровом. Солнце все еще не показывалось из-за горизонта. Хотя в течение дня небо было довольно светлым, все же пребывание на барьерном льду в зимних условиях показалось нам мало приятным.

До дому мы добрались более чем во время, так как сейчас же поднялась буря, и нам несколько дней пришлось спасаться в этом прибежище. Это время мы использовали для очистки дома. Найденной старой щеткой подмели облюбованный нами участок, отгородили себе на нем каморку, поставив друг на друга ящики до самой крыши. Получилось довольно уютное помещение размерами 6×3 метра. Устроили себе также обеденный стол и привели все в порядок. Обоим моим компаньонам первый раз в жизни приходилось путешествовать в полярных условиях. За это время они несколько приспособились к снаряжению и к образу жизни, что было для них весьма полезно в дальнейшем.

Утром 22 августа (в этот день солнце показалось над горизонтом) мы отправились назад на нашу зимовку. Мыс Хат мы оставили в 5 часов утра при сильном холодном ветре, дувшем с северо-востока и несшем снег. Прошли без остановки 14,5 км, пока не добрались до Ледникового языка, позавтракали там и затем прошли еще 22,5 км, остававшиеся до мыса Ройдс, куда прибыли в 17 часов. Дома нас не ожидали, так как погода была очень неблагоприятна для путешествия, все обрадовались нам и накормили превосходным обедом. Затем мы позволили себе роскошь – принять хорошую ванну.

Главный результат этого путешествия заключался в том, что мы убедились в полной невозможности рассчитывать на наш автомобиль для южной экспедиции. Кроме того, профессор Дэвид и Армитедж получили хорошее полярное крещение и познакомились с настоящим холодом. Считая очень желательным, чтобы все члены экспедиции проделали такое путешествие по снегу и льду при низких температурах до того, как начнется настоящее дело, я решил каждую неделю отправлять небольшую партию с санями для переправки запасов и снаряжения на мыс Хат. Все эти походы в общем мало отличались друг от друга, но каждый раз случались приключения, о которых потом много было разговоров на зимовке. Полагаю, что достаточно описать для примера одно такое путешествие

1 сентября Уайлд, Дэй и Пристли отправились на мыс Хат через Ледниковый язык с грузом снаряжения и провизии в 204 кг, получив инструкцию оставить 104 кг провизии в хижине «Дискавери» для нашего южного путешествия. Они вышли в 10 часов 20 минут в сопровождении Брокльхёрста с лошадью, которая везла груз первые восемь километров. Погода была превосходная, но низкое стояние барометра предвещало, что она скоро испортится. Несмотря на плохой прогноз, я все же решил отправить эту партию. Дорога хорошо известна, а познакомить людей с трудностями путешествия было даже полезно. На Неприступном острове партия остановилась завтракать. Температура была —27,2 °C, и дул свежий северный ветер с небольшой метелью. В 14 часов 30 минут путники отправились с этого острова на Ледниковый язык. Погода ухудшалась, но они, не встретив никаких препятствий, вроде приливных трещин, добрались до склада на Ледниковом языке, остановились там ненадолго, подкрепившись банкой замерзших консервированных вишен. Когда путешественники пересекли Ледниковый язык, пурга усилилась, никаких примет, по которым можно ориентироваться, не было видно и они решили остановиться лагерем на южной стороне Языка.

На следующее утро погода все еще была плохой, и партия смогла отправиться в путь только после полудня. В 13 часов 20 минут они вышли из полосы северного ветра в область легкого южного ветерка с промежутками затишья. При этом путники наблюдали, как при встрече двух ветров шедший в это время снег образовывал крутящиеся столбы до 12 метров высотой. В 16 часов 30 минут группа достигла дома «Дискавери» и сразу же легла спать. Температура была —40 °C.

На следующий день в 5 ч. 30 мин. оказалось, что южный ветер с метелью настолько силен, что отправляться в обратный путь не стоит. После завтрака путники пошли на Наблюдательный холм и осмотрели ряд столбов-реперов на леднике, которые были поставлены в Проломе Ферраром[79] и Уайлдом в 1902 году. Эти реперы показывали, что за шесть лет со времени их установки ледник продвинулся всего лишь на несколько сантиметров. Средний репер продвинулся вперед на двадцать, а стоящие по бокам, справа и слева от него, – примерно на пятнадцать сантиметров. В полдень ветер спал, и, хотя все еще довольно сильно мело, партия отправилась обратно, руководствуясь в пути до Языка застругами. Как раз в той точке, где накануне они испытали смену северного ветра южным, опять подул сильный северный ветер. Ледниковый язык путники увидели только подойдя к нему совсем близко, причем заметили, что из боязни миновать его они взяли слишком на восток и находились примерно в двух с половиной километрах от склада. Пришлось идти вдоль Языка по направлению к складу, но поднялся сильный юго-восточный ветер, пошел густой снег и путники решили пересечь Язык. Они как-то умудрились взобраться наверх и счастливо миновали примерно шестиметровую яму, вырытую ветром в снегу. Из-за пурги впереди ничего не было видно даже на метр. Стараясь по возможности скорее перебраться через Язык, партия перескакивала через мелкие трещины и, как оказалось впоследствии, с полдюжины метров тащила сани по самому краю Языка, где обрыв был высотой метров 15. По пути Уайлд ощупывал край глетчера своим ледорубом, пока не нащупал крутого спуска, по которому все же оказалось возможным спуститься. Все трое скатились на санях с этого спуска и заночевали с подветренной стороны глетчера. Пурга бушевала над ними всю ночь. Температура воздуха поднялась, так что все промокло, и все же путники умудрились спать при этих условиях. На следующее утро погода прояснилась, и партия без затруднений отправилась дальше. За мысом Барни ее встретили Джойс и Брокльхёрст с собаками. Группа Уайлда отсутствовала четыре дня.