Начало конца комедии (повести и рассказы) - Конецкий Виктор Викторович

Простуженная генетик:

По Шредингеру. Живая материя, хотя и не избегает действия "законов физики", установленных к настоящему времени, по-видимому, заключает в себе до сих пор неизвестные "другие законы физики", которые, однако, раз. они открыты, должны будут составить такую же неотъемлемую часть этой науки, как и первые.

Бородатый физик:

Пустое пространство, то есть пространство без поля, не существует. Пространство-время существует не само по себе, но только как структурное свойство поля. Почему тогда не допустить, что шифр гена имеет матрицу в структуре какого-нибудь из полей?

Женщина с таинственными манерами:

Винер верил в телепатию и в ее будущее объяснение наукой. Но он не шумел на такие темы. Он хорошо знал, что идея становится материальной силой только тогда, когда приходит ее время. Иначе созревает ублюдочный плод и компрометирует самое идею. Пожалуй, пришло время нашему познанию совершить качественный скачок. Пожалуй, мы в воздухе уже – летим в прыжке. Куда-то сядем?

Я (уже битком набитый сибирскими пельменями и благодушный):

Тяга к чертовщине, к астрологии, колдуны в Англии и колдуньи в ФРГ, интерес к иррациональному среди естествоиспытателей… Это все попытки замещения отрицательных эмоций, беспрерывно генерируемых безобразной западной жизнью. Если почитать о древних греках, то увидишь, как черным по белому написано: "Утрата политических свобод и отстранение граждан от общественно-политической деятельности, без которой греки не мыслили себе ни общественной, ни индивидуальной жизни, и явились главными причинами их "возврата к иррационализму".

Тонкоголосый математик:

Незачем делить на Запад и Восток. Волна интереса к иррациональному катит по всему миру. Это проявление вечно возвращающегося сомнения в праве позитивной науки на монопольное обладание истиной и в правоте детерминизма. И если мы диалектики, то нам не след пугаться.

Я:

Так, может быть, глобальное онаучивание житейского бытия, которое на контрапункте вызывает тягу к иррациональному, – благо? И у питекантропов, и у неандертальцев, и у древних греков были кудесники и всякие необъяснимые чудеса, но не было газет, радио и детекторов лжи. Отдельные уникумы – древние греки или средневековые немецкие колдуны – неспособны были отдать свой необычный дар обществу. Общество в любой миг готово было убить кудесников. Сегодня их не убивают. Их начинают изучать. Быть может, мы уже нависли над какой-то сверхновой звездой – истиной? Если раньше загнивающие общественные системы рождали бессмысленный иррационализм на уровне интуиции, то теперь от парапсихологов можно ожидать открытия новой грани мира?

Женщина с таинственными манерами:

Чтобы успокоить рационализм разума, чтобы замотивировать веру, люди испокон века требовали демонстрации чуда. Человеческий разум неспособен признать божество, если оно не проявит себя чудом. Это раздражало даже Иисуса. Фарисеи и саддукеи искушали его, требовали знамения с небес. Он утратил выдержку и сорвался: "Вечером вы говорите: будет ведро, потому что небо красно; и поутру: сегодня ненастье, потому что небо было багрово. Лицемеры! Различать лицо неба вы умеете, а знамений времен не можете!.." Мы сегодня, правда, уже не требуем знамений от божества, Мы ищем обыкновенный радиосигнал с Тау Кита. И готовы поверить в любого доктора, как в бога, если он вылечил нас от насморка за неделю, или возвести в божество балерину, если она умудрится провернуться вокруг своей оси лишний раз.

Наши божества мельчают, потому что мельчают наши чудеса.

И потому телекинез Ермолаева уже есть для многих знамение, свидетельствующее своим чудом о чем-то. И это опасно…

Моя профессия требует жадного внимания к человеческим судьбам и исповедям. Но все во мне противится специальному узнаванию людей. Я терпеть не могу самораскрытия людей не потому, что сам хочу занять площадку и рассказывать о себе. Просто в рассказе самого неквалифицированного рассказчика ощущаю драматургию. Любой, самый далекий от литературы человек, рассказывая что-либо, бессознательно превращается в плохого или хорошего, но драматурга. А мне всегда кажется, что нет ничего более далекого от истинной жизни, нежели самая хорошая пьеса. Она всегда построена. Я ненавижу драматургию. И следую заветам одного гениального редактора, который утверждал, что выстроив сценарий по главной его мысли, проявив эту мысль с драматургической четкостью, затем следует главную драматургическую пружину и мысль из сценария тщательно убрать. Оставшееся в какой-то степени будет содержать в себе жизнь, если автор не абсолютный кретин, а часто и в этом последнем случае.

– Откуда в вас такая таинственная флегматичность? – спросил я Аэлиту, когда отправился ее провожать. – Откуда такая чарующая поволока в глазах?

Она глубоко обдумывала вопрос. Мы успели проскрипеть по синему снегу добрый квартал, когда она наконец ответила:

– Вероятно, от родителей. Мой папа спал даже на велосипеде.

– А ваша узкая профессия?

– Я тоже специализируюсь по снам. Интересуюсь верованиями и обычаями древних народов Сибири.

Мне захотелось рассказать ей про ночную даму-танатолога.

– Жизнь состоит из снов, если считать ненужные встречи с ненужными людьми за сны наяву, – сказал я. – Мне давно кажется, что я намазан медом для всяких неудачников Удачливые победители избегают меня как черт ладана. Зато не получившиеся художники находят в самых сокровенных углах. Еще почему-то особенно тянет ко мне неполучившихся врачей, а неполучившиеся моряки накапливают на меня злобную обиду за отсутствие желания говорить с ними об идиотизме морской профессии. Женщины, из которых не получились женщины, пишут мне страшные письма. А число самоубийц, прошедших в поле моего зрения, достигло угрожающих размеров. В моей коллекции есть даже ученые руководители зондеркоманд. Я имею в виду танатологов…

– Я не из тех женщин, которые не стали женщинами, – сказала специалист по снам. – Вы верите в существование души?

– Мне много пришлось болтаться на Севере. У северных народов есть предание о северных сияниях. Когда в черном небе расползается акварель сияния, когда ионы высоких слоев стратосферы испускают кванты, эскимосы видят в этих квантах души предков. Предки пляшут в небесах праздничные фокстроты, танго и казачка…

– Вы верите в существование души?

– Материалисты не отрицают существования духа. Он плод материи и замкнут с ней накоротко.

– Существует ли у души возраст? Развивается ли душа по закону тела: проходит детство, взрослость, старость?

– Вероятно.

– Куда девается ваша душа, когда вас тошнит с перепоя или когда у вас болит зуб?

– Никуда не девается. Впадает в летаргию.

Правильно. Вот этим летаргическим состоянием человеческой души я и занимаюсь.

– Это близко к религии?

– Ничего общего. Вы читали "Сумму технологии" Лема?

– Нет.

– Там есть серьезные страницы. Лем упоминает приемы, которые применяются либо для изменения материальных состояний мозга– введение в него вместе с током крови определенных веществ, либо его функциональных состояний – аутотренинг, процессы самоуглубления. Эти приемы благоприятствуют возникновению субъективных состояний, известных всем временам и народам. В таких случаях говорят, например, о сверхсознании, о "космическом сознании", о слиянии личного "я" с миром, об уничтожении этого же "я", о состоянии благодати. Однако сами эти состояния с эмпирической точки зрения вполне реальны, ибо они повторимы и возникают вновь после соответствующего ритуала. Мистический характер этих состояний исчезает, если применить терминологию психиатрии, но эмоциональное содержание таких состояний для переживающего их человека может быть при всем этом ценней всякого другого опыта. Наука не подвергает сомнению ни существование подобных состояний, ни возможную их ценность для переживающего субъекта: она лишь считает, что такое переживание, вопреки метафизическим тезисам, не составляет актов познания, поскольку познание означает рост информации о мире, а этого роста здесь нет. Сверхсознание есть результат комбинаторной работы мозга, и, хотя, пережив его, человек может обрести высочайший духовный опыт, информационная ценность такого состояния равна нулю. Результат мистических состояний – информационно нулевой; это видно из того, что их "сущность" не передаваема другому лицу и никак не может обогатить наши знания о мире…