Забрать ее душу (ЛП) - Харли Лару

я был неприятным экземпляром, который она должна была изучить. Она выглядела здоровой, ее глаза сияли, шаги были легкими. Освобождение от мертвой хватки Кента принесло бы пользу любому человеку.

— Леон, — произнесла она мягко, почти разочарованно. — Это Кент послал тебя за мной?

— Черт возьми, нет.

Когти Каллума неприятно клацнули по моим зубам, и я щелкнул на него в отместку, надеясь, что хотя бы прищемлю палец. Не повезло, но Каллум не пытался причинить мне боль в ответ. Такой послушный приказам ведьмы.

— Я скорее вырву себе кишки, чем снова подчинюсь Кенту. Я пришел за своим символом. Один.

На мгновение она выглядела смущенной, затем ее глаза расширились от осознания.

— О… гримуар, конечно…

Она положила руку на большой карман в юбке своего платья — карман, который, как я мог видеть, был отягощен чем-то очень похожим на гримуар.

— Значит, ты уже посещал Рэйлинн. Она… она все еще…

— Жива?

Я предложил.

— Абсолютно. Я позаботился об этом.

Эверли улыбнулась.

— Неужели? Никогда бы не ожидала такого от тебя.

Она на мгновение замолчала, задумчиво покусывая ноготь на большом пальце.

— Гримуар никогда не должен был оказаться в руках Рэйлинн. Я приняла опрометчивое решение украсть его у Кента, но из-за того, как он всегда наблюдал за мной, я не могла прятать его при себе. Я засунула его в коробку. Думала, что смогу вернуться за ним позже, но…

Она тяжело вздохнула.

— Судьба иногда бывает безжалостна.

Значит, это все время делала она. Я должен был догадаться. Сам Кент никогда бы не потерял гримуар; он был слишком дорог ему. Никто не мог взять книгу, кроме Эверли, чья магия отменила бы необходимость добровольной передачи гримуара между владельцами.

— Когда Кент сказал мне, что Рэйлинн была следующей жертвой, я не смогла этого вынести. Я не могла позволить ему сделать из меня убийцу или заставить помогать в убийстве.

Она нахмурилась, нервно постукивая рукой по боку.

— Кент хотел, чтобы это сделал Джереми, и я должна была помочь. Я должна была провести его через жертвоприношение, чтобы он не устроил такого бардака, как в прошлый раз.

В ее голосе слышалась тошнота, и она с трудом сглотнула.

— Всю свою жизнь я считала тебя чудовищем за то, что ты всегда подчинялся ему. Кент предупреждал меня, что демоны жестоки, что они порочны. Но в тот день, когда ты ушел… ты защитил ее.

Она сцепила руки за спиной, внезапно став суровой.

— Почему ты защищал ее? Почему ты бросил вызов Кенту ради нее?

В моем положении было трудно пожать плечами, но я все равно попробовал.

— Просто мне больше не хотелось подчиняться старому ублюдку.

Она тихо рассмеялась, когда когти Каллума дернулись у моего лица.

— Мне нужен реальный ответ, Леон. Ответь мне честно, или ты не уйдешь отсюда живым.

Я всегда знал Эверли только кроткой и тихой. Но холод в ее тоне подсказал мне, что в ней есть совершенно другая сторона, о существовании которой я и не подозревал. У меня не было особого выбора. Сказать правду, или позволить Каллуму медленно разорвать меня на куски.

Но, черт возьми, что вообще было правдой?

Почему я защищал ее?

Почему я рисковал своей жизнью ради нее?

Я знал правду, но знать ее и принимать — две разные вещи.

Каллум ткнул меня коленом.

— Моя госпожа задала тебе вопрос, чертенок.

Моя госпожа. На приколе. Этот гребаный парень. Ни один из них не понимал, насколько чертовски трудно было описать чувства, для которых у меня на самом деле не было слов, но, блять, я попробую.

— Я забочусь о ней. Я хочу защитить ее. Я хочу сохранить ей жизнь, потому что…

Потому что я хочу ее душу? Потому что я хочу насладиться ее телом?

— Потому что?

Голос Эверли звучал терпеливо.

— Почему, Леон?

Я вздрогнул и какое-то мгновение боролся с хваткой Каллума, как будто это могло мне помочь. Он не сдвинулся ни на дюйм.

— Потому, что я что-то чувствую к ней, ясно? — огрызнулся я. — Тебе этого достаточно?

Она нахмурилась. Она выглядела по-настоящему смущенной.

— Что ты чувствуешь?

Боже, это была пытка. Причиняйте мне боль и мучения в любой день вместо этого дерьма.

— Чувствую, что… блять, черт… Я думаю, что люблю ее, ясно? Мне невыносима мысль о том, что я могу потерять ее. Каждая чертова секунда, что я здесь, трачу время на вас двоих, пытаясь вернуть мой символ — это секунда, когда она остается без защиты, и если с ней что-нибудь случится, я буду считать вас обоих лично ответственными за трату моего времени!

Мой голос эхом разнесся по просторному залу. Каллум медленно моргнул и взглянул на Эверли.

— Достаточно?

Она кивнула.

— Достаточно.

Он слез с меня и отошел в сторону, прямо рядом с Эверли. Я поднялся на ноги, шипя от неприятного движения, все еще не веря, что Архидемон не собирается снова швырнуть меня через всю комнату.

— Это чертовски хорошая система безопасности, — проворчал я.

— Я надеялась, что ты сохранишь ей жизнь, — сказала Эверли, теребя длинными пальцами свое платье. — Я никогда не думал, что увижу демона, который захочет защитить человека.

Она взглянула на Каллума, который все еще рассматривал меня как букашку, которую он действительно предпочел бы раздавить.

— Когда я поняла, что ты бросил вызов Кенту ради нее, это все изменило.

— Тогда помоги мне, — сказал я. Я не собирался преодолевать такой барьер, как Каллум. Я бы превратился в кровавое месиво на полу. Мне нужно было, чтобы ведьма сотрудничала со мной.

— Мой символ — это все, что мне нужно. И я больше никогда тебя не побеспокою.

Она нахмурилась, и ее рука снова в защитном жесте потянулась к карману. Выражение ее лица стало суровым, когда она сказала:

— Я готова отдать тебе твой символ, Леон. Но ты должен мне кое-что пообещать.

— Демоны не дают обещаний.

Технически это не так, но я не собирался давать обещания ведьме.

— Если только ты не пытаешься заключить сделку?

Каллум зарычал на мое предложение, как разъяренный пес, обеспокоенный своей костью. В любом случае, предлагать это было глупо: Эверли явно уже отдала ему свою душу. Души нельзя было передавать, это было все или ничего.

Эверли обхватила его рукой, и его рычание прекратилось. Мягкость ее прикосновений заставила меня вспомнить Рэй, сидящую у меня на коленях, и какими нежными были ее руки, когда она промывала мои раны, и что-то странно теплое, казалось, растеклось по моему животу.

Была ли она в безопасности? Неужели меня не было слишком долго? Что,