Мутуалист (Дилогия) - Николай Грубов

Все это выглядело как-то по-детски наивно. Ну не умеют здесь делать перевороты дворцовые, то ли дело у нас, я имею в виду матушку Россию. Да что там Россия, если вспомнить средние века, то таких примеров можно привести уйму сколько. И вся Европа, и Азия, и Америка – везде подобные деяния были довольно таки частым явлением. А тут, где живет всего-навсего триста человек, причем в основном дети и женщины, все это кажется надуманным и нелепым. Так и было бы, если не трупы. Сегодня кстати и хоронить их надо будет. Апакис, Рурх…. Может заодно похоронить и этого Типиуса? Мерзкий тип, прямо скажем. Нет. Не стану принимать подобные решения единолично. Пускай его судят всем селением. Пусть привыкают к подобному порядку вещей. Зато даже если и казнят этого неудавшегося интригана, то детям некому будет мстить в последующем. Не станут же они это делать в отношении всех жителей Пелостонеса.

А вот само это действо нам надо с Милхом подготовить. Так сделать и обставить, чтобы люди прониклись, и поняли, к чему могут привести темные желания некоторых озабоченных. Пока людей у нас мало будем всем табором судить, а когда население увеличится, то будут выборные судьи таким делом заниматься. Но если они и приговорят кого-то к смерти, утверждать казнь все одно станем все вместе. Отвечать за содеянное я не хочу. Тут вот по необходимости, можно сказать, воюя за правду, пришлось убивать. И что? Чуть не подвели под статью. Не много не мало, а убийцей уже назвали. Не хочу, чтобы или меня, или моих детей потом судили за неправильные решения. Может ведь получиться, так же как и на нашей матушке Земле. Особенно в России. Любят там посмертно вешать грехи на прежних правителей. Забывают все хорошее, помнят только все плохое, все ошибки, как явные, так и вымышленные. Мигом навесят оптом, причем будут считать, что они правы. Понятно же что мне этого не надо, не хочу потом быть козлом отпущения. Даже если и будут ошибки, все одно не хочется чтобы о твоем правлении отзывались некрасиво. Да и в воспитательных целях это делать не стоит, я имею в виду вешать нехорошие ярлыки. Лучше быть каким-нибудь советником. Или советчиком? Как правильно сказать? Да уж, легко сказать, а на деле…. Вот так вот Федя, никуда не денешься, влюбишься и женишься. Да и надо Федя, надо.

Отдав распоряжение на подготовку похорон, я уединился с Милхом, где и стал ему внушать, как нам следует сделать и что предпринять для укрепления нашей власти. Я его долго инструктировал, как необходимо готовить электорат к предстоящему судилищу, кого готовить для речей, кого готовить к выкрикам из толпы, кого подготовить на всякий случай для того чтобы стать временным козлом отпущения. В общем, все, что в таких случаях готовят опытные руководители при подготовке нужного для них мнения коллектива. Таких примеров по бывшей моей Родине много, долго ходить и искать не приходится. Тот же опыт "оранжевых революций" чего стоит. Так что выдумывать мне много не пришлось. Может все это я затеял зря? Аудитория неграмотная, привыкшая к единоначалию, незнающая, что можно ждать от нового правителя, да и просто немногочисленная – все это было так, и по идее нафиг кому надо все, что я тут напланировал, вместе с Милхом. Все правильно. Но тут есть одно но. Я понимал, что и я, и мои будущие дети, никуда с этого шарика уже не денемся. Так и будем здесь куковать. И если не научить простому пониманию проживания в нашем вновь создаваемом обществе сегодня, то уже завтра может стать поздно. Поэтому я и решил, что кашу маслом не испортишь, и делать все надо с оглядкой на то, как подумают потом наши внуки. Они должны гордиться делами своих предков, славить их деяния и не забывать что обязаны всем именно своим отцам и дедам. Ничего плохого в том не будет, что сегодня я просто поиграю в демократию, зато это останется на века, и потом не будет выглядеть наивно и смешно.

Уже ближе к вечеру провели обряд похорон. Как всегда, даже не смотря на нехватку дров, сложили большой костер, и Милх взяв в руки факел со словами: " Идите с миром в мир иной", поднес его к кострищу. Хотя и не было у погибших близких людей, не говоря уже о семьях, но все почему-то плакали, провожая своих товарищей в последний путь. Может оттого, что смерть и того и другого была нелепой, и никому не нужной. Не знаю, но меня подобное проявление чувств даже немного порадовало. Я увидел, как люди проявляют свои чувства, их реакцию на смерть ближнего и что они здесь такие же чувствительные и вполне подверженные проявлению хороших чувств по отношению к другим.

Милх успел подготовить и суд над семьей Типиуса. Хоть и настаивал я, что судить надо одного Типиуса, но он переубедил меня, и я согласился с ним. Отвечать за содеянное зло впредь надо будет всем, кто, так, или иначе, содействовал проступку. Не хотелось брать пример со жрецов на материке, которые применяли подобные меры устрашения к жителям своего государства и, боясь мести со стороны родственников, высылали огульно всех, кто в какой-то степени мог сказать потом, что они не правы. Мне это всегда не нравилось, наказание должно быть, но в том случае если вина преступника доказана. Да нам и высылать вроде бы некуда, но Милх решил идти по накатанному пути. Он и предложил в конце устроенного судилища выслать семью Типиуса на берег моря, туда, где шла заготовка мяса Нэт, чтобы они отрабатывали грехи, и свои, и их старшего рода на благо всей диаспоры острова.

Я чувствовал, что здесь Милх неправ. Не стоит наказывать людей огульно, тем более что в семье много маленьких детей, а жизнь там, на берегу, не сахар. Я-то уж знаю, каково там. Просто выжить это одно, но жить с таким табором на этом неблагополучном во всех отношениях месте невозможно. Поэтому, после утверждения этого приговора, решил подправить неприятное впечатление от такого решения по отношению ко всей семье Типиуса. (Я еще подумал про себя, что научил Милха как готовить суд, видимо зря. Поторопился.) Получение подобных знаний – явно преждевременно для таких экзальтированных личностей, но, сделанного, уже не вернешь. Поэтому и поспешил смягчить столь суровый приговор.

– Я предлагаю не просто выкинуть семью из селения, я не считаю, что мы все такие хорошие, а они все плохие. Да, я согласен, что они, взрослые, виноваты и им наказание необходимо, но и мы должны быть добропорядочными людьми. Я предлагаю выделить людей и необходимый строительный материал, а самое главное инструменты, для постройки на берегу моря двух домов и сарая для готовой продукции. Кроме этого научить их как охотиться на Нэт, как разделывать ее, как сберегать всю продукцию. То есть, они в дальнейшем должны стать отдельным поселением, жители которого в результате своей работы по добыче морепродуктов могут обменять на все что им будет необходимо для проживания в своем прибрежном поселении, здесь, в Пелостонесе.

Я смотрел на собравшихся вокруг нас людей, и мне ужасно стало не по себе. Кто я такой чтобы судить? Зачем я это пытаюсь повесить себе на шею? Мне что, мало досталось лиха? Не хватило приключений? Ведь я по идее пенсионер, ну так кто мне не дает устроить жизнь пенсионера. Никуда и ни во что не вмешиваться, построить домик, развести кур, садик посадить, внуков растить. Так…, я что-то не то горожу. Какие нафиг куры, какие внуки? Давай-ка Федя вернемся на исходное….

– Чтобы все уяснили, кто в доме главный с этого времени все подобные вопросы решаем сообща. То есть, придя на это место – я обвел рукой вокруг себя – каждый из вас имел бы право выступить и сказать свое мнение. После чего все что тут будет сказано, наши выборные старшие обсудят и примут решение. Оно и будет решающим в спорных вопросах. Значит, вам всем надлежит подумать и выбрать Совет, который будет представлять ваше мнение на наших совещаниях по принятию решений. Не понятно как все это будет происходить? Ничего страшного, скоро все поймете. Уясните одно…. Все решения принимает Совет выборных представителей всего населения острова, он главный и именно от них будет зависеть, как мы станем жить дальше.

– Семес, ты что творишь? – Зашипел стоявший сзади меня Милх. – Мы же обговаривали все это с тобой, ты же сам говорил, что должно все тут быть в одних руках. А сам предлагаешь какой-то Совет.

Я подмигнул своему другу и тихо ответил ему. – Все хорошо, так надо Милх. Потом объясню.

Люди, слушая меня, не понимали, о каком таком Совете идет речь, им было невдомек, что все это послужит в дальнейшем развитию инициативы и возможности участвовать им в жизни поселения. Мне хотелось, чтобы не только я с Милхом беспокоились обо всем, что необходимо для жизнедеятельности жителей острова, я надеялся, что со временем люди поймут меня и даже поблагодарят за такую "демократическую ценность". Лишь бы не превратилось все это потом во что-то подобное нашим, опять-таки земным понятиям о справедливости. Это когда восьмерка ведущих стран, взяв на себя полномочия определять, как надо жить всем остальным, делает все, чтобы именно они жили хорошо, а остальные лишь "плясали под их музыку" ничего не понимая, и благодарили этот "Совет восьмерки" за предоставленную возможность жить вообще.