Незабудка - Элизабет Лоуэлл

Алана больше не убеждала себя, что быстрое сердцебиение и затрудненное дыхание вызваны высотой и перенапряжением. Она боролась со страхом так же, как боролась с упорным отказом Джека смело взглянуть в лицо реальности ее решения оставить его.

Внезапно женщина осознала, что остановилась. Она стояла, прислонившись к скале, тело сотрясалось от дрожи, взгляд был сосредоточен на последнем, невероятно крутом участке подъема к верхнему озеру.

Разбитая Гора величественно возвышалась над озером: гранит, пронзающий небо. Она ждала ее: отвесная скала и склон, где завывал ветер, где вода падала в темноту и разбивалась далеко внизу о неподатливые камни. Гора ждала ее, и Алана была в ужасе. — Соберись с силами и иди дальше, Алана Бурдетт, — произнесла она сквозь полотно стиснутые зубы. — Как говорил всегда отец, нельзя заставлять горы ждать. Кроме того, что у тебя осталось, что ты еще не потеряла? Ничего. Абсолютно ничего.

Алана устремила взгляд на тропу прямо у себя под ногами и продолжила путь. Она не поднимала глаз, не останавливалась, не думала. Одно за другим возвращались воспоминания: беспорядочное скопление облаков над черным провалом памяти… облака и воспоминания белой густой бурлящей массой зависли над горными вершинами, над ней самой. Она стояла у края небольшой, словно висящей под угрюмым небом долины, на которой покоилось первое озеро. Слышались отдаленные раскаты грома, предвестника надвигающейся бури.

Но это происходило не сейчас. Облака не сталкивались, не закручивались одно вокруг другого, не окутывали горные вершины. Гроза начнется позже, принесет с собой темноту в самый разгар дня, черный дождь и белый лед, и гром, разрывающий горы на части.

Но не сейчас. Сейчас перед ней простиралось огромное пространство, поросшее причудливыми деревьями, что прятались в тени горы, неровные края которой смутно вырисовывались на фоне мрачного неба.

Разбитая Гора.

У подножия разрушенной серой махины лежало озеро: вода цвета ртути подступала к самому краю долины. Алана отвела взгляд от белой массы: вода переливалась через край, падала вниз, отскакивала от скалы к валуну, гремела, подобно грому.

Джек срывается вниз, переворачивается в воздухе и падает, падает… белая вода и крики.

Алана выскользнула из-под рюкзака и пошла, подобно лунатику, в самый конец тропы.

«Не, здесь ли упал Джек?» — спрашивала она себя.

Она заглянула через край, почувствовала приступ головокружения, но заставила себя взглянуть еще раз.

Нет, это произошло не здесь.

«Где тогда?» — нетерпеливо задавалась вопросом Алана.

Тропа повернула направо, прижимаясь к деревьям. Слева озеро заканчивалось и начинался водопад, озеро, скала и земля падали вниз с края висящей под небом долины.

Алана ощутила тошноту и страх, настолько сильный, что он, казалось, пригвоздил ее к месту.

Озеро. Озеро плещется у самого края огромного пространства, вода вспенивается, с грохотом срывается вниз, отскакивает от скалы… темнота, крики. Она кричит.

Нет, это кричит ветер. На рассвете поднялся ветер, она сотрясалась от дрожи, пока не пришел Джек.

— Ты изменила наконец решение, Джилли? — Она закрыла глаза, ничего не ответила, не сделала ни единого движения: беспомощная, привязанная к камню.

— Все в порядке, малышка. У нас еще много времени.

— Развяжи м-меня. — Голос прозвучал издалека, незнакомый голос, резкий, неприятный, как будто скребли камнем о камень.

— Ты будешь слушать меня, если я тебя развяжу

— Д-да.

— Прекратишь рыдать по этому ублюдку Уинтеру

Молчание.

— Я все слышал Джилли. Прошлой ночью. Многими ночами. Я собираюсь выбить из тебя любовь к Уинтеру, малышка. Я собираюсь приручить тебя, и точка. Когда мы спустимся с этой горы, ты подчинишься мне и будешь ползать передо мной на коленях.

Алана молча слушала, слезы высохли.

Она слушала и понимала, что Джек сошел с ума. Она слушала и осознавала, что умрет на Разбитой Горе, если не прекратит рыдать и не начнет шевелить мозгами.

Мысли работали со сверхъестественной скоростью и ясностью, время замедлилось, она перебирала в уме различные варианты возможностей и вероятностей, анализировала несомненные факты и собственные надежды.

И, наконец, ее осенило: первая блестящая мысль — она должна заставить Джека развязать ее. Вторая — единственным слабым местом Джека была его карьера: он нуждается в ней.

— Если ты еще хоть ненадолго о-оставить меня на этой скале, я з-заболею и не смогу петь.

Джек потрогал руку Аланы. Она была ледяной, это потрясло его. Нахмурив брови, он теребил молнию на своей куртке.

— Ты собираешься слушать меня? — вопрошал он.

— Д-да.

Джек развязал Алану, тело ее онемело, она была слишком слаба, не могла и шевельнуться. Он стащил ее со скалы и поставил на ноги.

Она упала и так и осталась лежать, беспомощная, скованная болью, от которой кружилась голова и тошнило. Наконец к скованным суставам, онемевшим ногам и рукам начала возвращаться чувствительность. Она хрипло кричала, никогда прежде не испытывая такой сильнейшей боли.

Обмотав ее косы вокруг руки, Джек полутащил, полунес Алану к лагерю, грубо подталкивая ее. Небрежно бросил ее к огню. Она лежала там без движения, в голове звенело от боли. В конце концов, худшее миновало, и она была в состоянии думать.

Она скрыла, что силы вернулись к ней, опасаясь что Джек вновь свяжет ее. Когда он обращался к ней, пыталась сделать вид, что слишком ошеломилена и не может отвечать. Он сильно ударил ee и отбросил в сторону, подальше от огня. Она лежала неподвижно, окоченевшая, испуганная, испытывая жуткую боль.

— Слушай меня. Джилли. Да, я нуждаюсь в тебе, но на тебе свет клином не сошелся: есть и другие женщины, которые могут петь. С одной из них сплю. Она и в подметки тебе не годится как певица, но лезет из кожи вон, чтобы угодить мне. Предупреждаю: лучше не лезь на рожон.

Алана пожала плечами и ничего не ответила. Казалось, прошли часы, прежде чем наступил момент, которого она так ждала. Джек отправился за дровами. Единым порывом она поднялась с земли и, спотыкаясь, побежала в противоположную сторону, пытаясь найти укрытие в лесу, затем за горным склоном.

Это положило начало смертельной игре в прятки. Джек звал ее: угрозы перемежались со словами привязанности, и те, и другие в равной степени непристойные, непривычные ее уху. Она то пряталась за деревом, то перебегала в лесные заросли, то укрывалась за валуном.