Вечный. Тетралогия - Роман Злотников

— Клянусь святым Николаем Коперником, узнаю старого дружка! — раздался вдруг от дверей знакомый бас.

Усатая Харя замер, потом медленно повернулся и расплылся в улыбке:

— Пивной Бочонок! Сивый Ус! Ба, и Счастливчик тут! Живой еще, не кончилось твое везение?

Старые друзья обнялись. Дон Крушинка повернулся к стойке и рявкнул во всю мощь своих размявшихся во время перепалки с этим дерьмовым представителем легких:

— А ну, бургундского, живо!

— Что-то ты соришь деньгами, не считая, прямо как госдепартамент, — прищурился Сивый Ус.

— Не напоминай, — поморщившись, прорычал Усатая Харя, — только что имел беседу с типчиком оттуда.

Троица вновь прибывших переглянулась и захохотала.

— Вы чего? — насторожился дон Крушинка.

— Сейчас из таверны вылетел какой-то штатский, придерживая брюки, — пояснил Сивый Ус, — а Пивной Бочонок возьми да и ляпни: «Бежит, как дипломат при звуке пушек».

Тут заржал и сам дон Крушинка:

— И что, знатно бежал?

— Только пыль столбом, — добродушно подтвердил Сивый Ус.

Они чокнулись фужерами с мигом принесенным хозяином бургундским, которое было все же дешевле водки, и выпили по первой за встречу.

— Вы как? На своем корабле?

— Да почти что, — кивнул дон Киор. — Корабль не наш, но мы там уже прижились. С той поры как я на него попал, столько всего было… — Пивной Бочонок усмехнулся и хлопнул Счастливчика по плечу. — Клянусь святой Сикстиной, только благодаря Счастливчику и выкарабкались… Правда, не все… — Он обнажил голову. — Упокой Господи душу старины Толстого Ансельма.

Все встали и тоже сняли шапки. Толстого Ансельма знали как хорошего вояку и честного дона.

— Да, — сказал Сивый Ус спустя минуту, — он всегда достойно нес свои паруса.

Когда вновь сели за стол, Усатая Харя спросил немного снисходительным тоном:

— Ну и где же вы развлекались? За последнее время я только и слышал жалобы, как трудно нынче живется благородным донам, а никто не хочет высунуть нос дальше фортов Мертвого пояса. Тоже мне вояки!

Дон Киор повернулся к двери таверны и махнул кому-то рукой. Когда к столу приблизился сутулый, черноволосый дон, Пивной Бочонок повернулся к дону Крушинке и торжественно произнес:

— Позволь тебе представить дона Диаса, по прозвищу Упрямый Бычок, капитана корвета «Бласко ниньяс», на котором мы месяц назад прибыли из рейда на Зоврос.

К исходу года у дона Крушинки было уже триста двадцать вымпелов. Кроме того, еще порядка ста пятидесяти кораблей собирались попытать счастья по закону «живого приза». Усатая Харя честно предупредил капитанов, что не знает, как к этому отнесется наниматель, но те решили все же попробовать. Так или иначе, на появление других контрактов в ближайшее время рассчитывать не приходилось. Наконец Усатая Харя решил, что пора знакомить нанимателя с флотом. Оставив за себя командующего своей первой эскадрой дона Эврона, по прозвищу Старый Пердун, он отбыл в неизвестном направлении. Благородные доны на Таире изнывали от нетерпения. После стольких лет безысходности многие до сих пор не могли до конца поверить в реальность будущего контракта и боялись, что все радужные надежды испарятся как дым.

Однажды вечером Пивной Бочонок, Сивый Ус, Счастливчик и Упрямый Бычок коротали время в таверне, мирно приканчивая четвертую бутылку мальвазии, как вдруг влетел запыхавшийся Пип, а следом за ним ввалился какой-то расфуфыренный юный дон с обнаженной шпагой. Пип шмыгнул к столу и забился в угол.

— А-а! — торжествующе заорал юнец и попытался перелезть через дона Киора.

Тот, недолго думая, поймал его за косицу, вырвал шпагу и отшвырнул наглеца в сторону:

— А ну, брысь! Дон кувыркнулся, но тут же вскочил на ноги.

— Да как вы смеете?! Я — дон Альмендо, по прозвищу Кровавая Перчатка! Назовите себя! Я хочу знать, кого проткну своей шпагой.

Друзья понимающе переглянулись, потом Пивной Бочонок повернулся к побагровевшему юнцу:

— Клянусь святым Самуилом, Новый Симарон. Парень побелел, потом смутился, а дон Киор продолжал презрительным тоном:

— Недоучившийся студентик, а? Ну кто еще придумает такое дурацкое прозвище? — Он наставительно погрозил пальцем: — Запомни, щенок, ни один порядочный дон никогда не возьмет себе прозвище, где есть слова «кровь», «смерть», «ужас» и тому подобное! — Он фыркнул. — Начитались бульварных книжек, а традиций не знаете. Ладно уж, дуй! — Дон Киор бросил ему шпагу. — Да смотри поаккуратнее с этой зубочисткой, а то нарвешься на кого вроде Счастливчика, он тебя вмиг подколет.

Парень, собиравшийся разразиться гневной тирадой, вдруг разинул рот:

— Счастливчик… Клянусь святым… Да вы же дон Пивной Бочонок! Я читал о вас в «Черном рейде» и в «Пылающем солнце Нового Симарона»! — Он завертел головой под дружный смех всей таверны. — А вы, должно быть, Сивый Ус! — Парень чуть не захлебнулся от восторга.

И тут распахнулась дверь. На пороге появился дон Крушинка. Все замерли. Усатая Харя обвел всех насмешливым взглядом и торжественно провозгласил:

— Господа, представляю вам вашего нанимателя. Он сделал шаг в сторону, пропуская нанимателя вперед. Несколько мгновений висела мертвая тишина, а потом раздался чей-то изумленный голос:

— Ой, батюшки! Баба! Да еще в штанах!

Глава 3

Тэра рвала и метала. Конечно, чего было ожидать от мира, где властвуют мужчины, она надеялась, что среди них найдется хотя бы парочка думающих головой, а не членом. Шиш! Ни одного. Она вспомнила, какими взглядами встречали ее эти вонючие мужики на таможне, в порту и в таверне. А какой поднялся гвалт, когда Усатая Харя представил ее не только как нанимателя; но и как старшего командира! К кому наниматься, всем было без разницы, но поступить под команду «бабы»… Толпа тупиц и фанфаронов. Тэра презрительно фыркнула, припомнив последний совет Сандры. Вечером, перед отлетом, они ужинали у нее в замке. Когда была унесена последняя перемена и подали десерт, Сандра повернулась к Крушинке и попросила:

— Усачок, нам надо посекретничать, иди-ка ты в парк.

Тот усмехнулся и, молча опрокинув кубок белого анжу, выбрался из-за стола. Женщины помолчали. Потом адмирал повернулась к Тэре:

— Вот что я хотела тебе сказать, девочка моя… — Она помедлила, не зная, как поделикатней приступить к делу, потом решила начать напрямую: — Я думаю, до отлета тебе надо взять династического супруга.