Саймон Холодное Сердце - Джоржетт Хейер

— Видишь ли, Саймон, сегодня я с утра ощущал какое-то беспокойство, но, думаю, мои опасения и подозрения не имеют под собой никаких оснований.

— А что сеньора Маргарет?

— Я не видел ее, — вынужден был признаться Джеффри. — Но мимо твоих стражников она не проходила, это я точно знаю, И на глаза им не попадалась. Ее фрейлины говорят, что у нее болит голова и она никуда не выходит из своей спальни. Это все, что я могу сказать, немного, по правде говоря. Жанну я тоже не видел.

Саймон сбросил с себя плащ.

— Пойдем со мной, — сказал он Джеффри и направился к лестнице, ведущей в покои графини Маргарет.

Они поднялись в ее апартаменты. Строгие охранники салютовали им оружием, но Саймон не остановился и ни о чем не спросил их. Он сразу постучал в двери зала для приемов. Им открыла мадемуазель Элен, которая — при всем ее хладнокровии — изменилась в лице, увидев Саймона, и поспешила отвести глаза в сторону. Саймону хватило этого, чтобы понять, что мадемуазель Элен встревожена чем-то.

— Леди Маргарет в постели? — спросил он.

— Да, милорд, — ответила мадемуазель Элен.

— Кто при ней?

— У нее мучительные головные боли, милорд. Она нуждается в полном покое.

— Я ненадолго к миледи. Ее должен осмотреть врач, — сказал Саймон, входя в зал и быстро оглядевшись вокруг.

Большинство фрейлин вели себя как ни в чем не бывало, оттого, что ничего не знали. Но у мадемуазель Амелии слегка побелели губы. От Саймона это не укрылось. Не говоря ни слова, он подошел к двери, которая вела в спальню сеньоры Маргарет.

За спиной у Саймона возник легкий переполох и зашуршали юбки. Мадемуазель Элен успела встать между дверью и Саймоном, оставаясь довольно спокойной, но лишь чуть побледнев.

— Милорд, это вторжение, — сказала она. — Нельзя беспокоить мадам таким образом.

— Мадемуазель, — резко ответил ей Саймон, — ваше лицо выдает вас. Отойдите от двери.

Однако мадемуазель Элен не отошла, а прижалась к двери и широко расставила руки, защищая дверь спальни графини от Саймона.

— Мне приказано никого не впускать, милорд.

Саймон опустил свою тяжелую руку ей на плечо:

— Ваша преданность графине, мадемуазель, заслуживает похвалы, но не пытайтесь одурачить меня. Или вы тотчас отойдете от двери, или мне придется отодвинуть вас.

Мадемуазель Элен без труда прочла в его глазах готовность выполнить это обещание.

— Уберите руку с моего плеча, — ледяным тоном сказала оная, отходя от двери и давая Саймону дорогу.

Саймон вошел в спальню графини, бросил вокруг быстрый взгляд и вышел обратно в переднюю.

— Да, мадам больна, — сказал он мрачно.

Со всех сторона на Саймона смотрели изумленные лица, но мадемуазель Элен, оставаясь гордой и непреклонной, лишь слегка потупила взор, а Амелия вся сморщилась в своем кресле. Саймон сразу же безошибочно взял в оборот обеих женщин.

— Вы, мадемуазель, и вы — следуйте за мной, — сказал он, и у Амелии от его слов застучали зубы.

Она уныло, как обреченная, поплелась следом за ним, а мадемуазель Элен шла рядом с Саймоном, не теряя достоинства. Замыкал шествие изумленный Джеффри.

Саймон привел их в зал, где он обычно занимался делами, и сел за стол с видом вершителя правосудия, не предложив женщинам сесть.

— Мадемуазель Амелия, отвечайте мне всю правду. Когда и как леди Маргарет тайно покинула свою комнату?

Амелия всхлипнула и прижалась к мадемуазель Элен.

— Я не… не… з-з-знаю… Не мм-могу с-с-сказать…

Голос Саймона зазвучал резче:

— Мадемуазель, для вас же лучше ответить на мой вопрос немедленно, ради вашей же собственной свободы, — предупредил он Амелию. — Мадам Маргарет бежала с мадемуазель Жанной. Это я знаю. Случилось это во время моего отсутствия. Не будь у графини пропуска, она не смогла бы выйти из замка. Одно из двух: или пропуск у нее был, или она прячется где-то и замке.

— Я ничего не знаю… Не спрашивайте меня. О, Элен, помоги мне!

Мадемуазель Элен шагнула вперед:

— Она ничего не знает, милор’. Вы напрасно запугивали Амелию. А если бы даже она что-то и знала, фрейлины мадам Маргарет не предадут свою госпожу.

— Они уже предали ее, если только она за пределами Бельреми, — сказал Саймон. — Глупо было бы уверять меня, что вам невдомек, какие опасности подстерегают двух женщин, бредущих по дорогам этой страны.

Какие-то непривычные нотки в голосе Саймона заставили Джеффри пристально взглянуть на него. Саймон не то не заметил этого, не то не обратил на это внимания.

— Я знаю, какие опасности грозят мадам Маргарет, если я выдам ее и она попадет в ваши руки, — храбро ответила мадемуазель Элен.

— Вы думаете, я стану мстить женщине? — усмехнулся Саймон. — Вы не знаете Бьювэллета. Теперь говорите, потому что — клянусь Святым Распятием — если надо будет, я заставлю тебя сказать все, что ты знаешь, под пыткой.

— И вы еще говорите, что не способны мстить женщине?

— Это не месть, мадемуазель, это средство, которое я вынужден буду применить.

— Так знайте же, сэр, что моя госпожа там, где вы уже не властны над ней.

— В таком случае она мертва, — возразил Саймон и снова повернулся к Амелии. — Мадемуазель, не хватало здесь только ваших слез. Но если вы не будете мне отвечать, вам придется плакать кровавыми слезами.

Амелия пронзительно вскрикнула и начала молить Саймона о пощаде. Саймон поднял вверх руку:

— Слушайте, вы обе. Клянусь ранами Господними, что никакого вреда, никакой несправедливости мадам Маргарет от меня не претерпит. Теперь говорите.

— Я боюсь, не могу, о, пощадите…

Саймон встал:

— Тогда следуйте за мной, мадемуазель.

— Ах, нет, нет, я скажу. Умоляю, выслушайте меня. Я скажу всю правду, — зарыдала Амелия и упала бы на колени, если бы Джеффри не подхватил ее и не усадил бы заботливо в кресло.

Саймон снова сел:

— Тем лучше для вас, мадемуазель. Когда сбежала мадам Маргарет?

— В тот день, когда вы… вы… уехали в Саль-де-лак. Немного раньше… утром, очень рано.

Глаза Саймона угрожающе сузились.

— Я был еще в замке?

— Да, о, да! Я… ох, Боже, помоги мне!

— Каким образом графине удалось обмануть стражу за пределами замка?

— Это Леон, его пропуск. Она… О, Элен, Элен!

— Леон? Паж? Да, помню. Как ухитрилась она пройти по его пропуску?

— Она переоделась пажем. Леон дал графине свою одежду, а мадам вписала в пропуск «и сестра». И Жанна ушла с ней.

Джеффри тихо присвистнул от восхищения.

— Вот так Амазонка, — усмехнулся он.

— Куда они пошли?