Загадка старого альбома - Наталья Калинина

– Угу, – мрачно кивнула Алевтина, серея лицом. Во что же она ввязалась!..

– Ну вот и все! – бодро провозгласила хозяйка квартиры, поднимаясь с колен и оценивающе глядя на свою работу – четко вычерченный круг с вписанными в него буквами алфавита и ответами «да» и «нет». – Остается только дождаться ребят и... Вперед! Аля, да соберись же ты! Нельзя с таким настроением проводить сеанс!

– Я бы его вообще не проводила, – буркнула Алевтина.

Диана подошла к ней и вдруг, с мольбой глядя прямо в глаза, опустилась перед девушкой на колени:

– Алечка, я тебя прошу... Пожалуйста! Ради моего Мышонка! Я буду тебе всю жизнь обязана! Закончим это дело и поедем по магазинам, к парикмахеру и косметологу. Я тебе не только макияж, как сегодня, сделаю, я тебя в такую шикарную девушку превращу! Ни один мужчина не устоит! Алечка?..

– Да, да, я же сказала, на попятную не пойду. И... зачем сразу на колени? Зачем?!

– Спасибо, – выдохнула Диана и уже своим решительным тоном произнесла: – Пора звонить ребятам. Хватит им круги по улице наматывать.

Алевтина кивнула. Фраза «у нас все готово» вызвала у нее еще больший мандраж, будто она собиралась впервые прыгнуть с парашютом. Правильно сделала Диана, попросив молодых людей приехать позже: ей нужно было не столько сделать необходимые приготовления, сколько подготовить и успокоить Алевтину.

Они сидели в кругу за журнальным столиком. Волновались, похоже, все, не только Алевтина. Диана предварительно погасила свет, приоткрыла форточку и зажгла свечи в массивном напольном подсвечнике – единственном атрибуте, напоминающем о ее недавней «магической» практике. Затем молча кивнула Алевтине, и Аля, следуя инструкциям, взяла приготовленное фарфоровое блюдце с нарисованной на обратной стороне стрелкой, перевернула и погрела его над пламенем установленной на столе свечки. Затем так же молча поставила блюдце, стрелкой вверх, в нарисованный на ватмане круг. Все присутствующие положили кончики пальцев на донышко блюдца так, чтобы образовался круг.

– Пальцы не размыкать, с блюдца не убирать. Все будет хорошо. Аля, начинай, – шепотом дала последние инструкции Диана.

Алевтина шумно перевела дыхание, а потом звенящим от волнения голосом принялась призывать:

– Вызываем вас, дух Семена Васильевича... Вызываем...

Немного раньше сообща было решено, что лучше всего вызвать не дух покойной прабабки-ведьмы (никто не знал, как бы она себя повела), а некоего Семена Васильевича Скоропытина, чья фотография шла первой в альбоме и была датирована 1914 годом. Разумно предположили, что этот человек уже давно должен почивать вечным сном и, раз его фотография была вклеена первой, с него и началась история.

Алевтина прикрыла глаза, представляя себе образ, запечатленный на снимке. Девушка не знала, был ли этот мужчина молодым или уже находился в возрасте, ей почему-то представлялся человек лет тридцати пяти.

Сначала ничего не происходило. На лице Ильи даже появилась скептическая улыбка, которая исчезла после укоризненного взгляда Дианы. Евгений громко шмыгнул носом и покосился в угол, где он оставил поставленным на запись катушечный магнитофон. На всякий случай. Алевтина, не чувствуя ничего, кроме прохлады остывшего блюдца, тревожно и немного виновато посмотрела на Диану.

– Погрей его еще раз, – шепнула та.

И в это мгновение блюдце шевельнулось. Медленно-медленно оно поползло к середине нарисованного круга. Сидящие за столом недоверчиво переглянулись, будто проверяя, не шутка ли это кого-то из них. Но нет, блюдце, вначале скользившее по ватману тяжело, медленно, лениво, постепенно разгонялось. И вот уже стало выделывать виражи с такой скоростью и легкостью, что присутствующие прилагали усилия, чтобы поспевать за ним, не разрывая круг, созданный из возложенных на донышко блюдца пальцев. На лице Дианы появилась торжествующая улыбка, Илья изогнул бровь, будто говоря: «Ишь ты!», Евгений удивленно вытаращил глаза. А Алевтина вдруг почувствовала небывалое спокойствие, умиротворение и уверенность. Все идет так, как надо. Все в ее руках.

– Семен Васильевич? – спросила она уже спокойным тоном.

Блюдце ткнулось стрелкой в написанное слово «нет». И тут же поползло к буквам. О... Н... И... Д... Е... Т.

– Он идет, – прочитала Алевтина вслух. Но не успела она спросить невидимого собеседника, кто он, как блюдце опять принялось вычерчивать виражи, указывая стрелкой на буквы.

«ВЫКЛЮЧИТЕ...»

– Что, что выключить? – взволнованно спросила Аля, которую действие увлекало все больше и больше.

«ТАМ», – стрелка указала куда-то в сторону.

– Магнитофон! – догадался Илья.

Блюдце крутанулось и остановилось возле слова «да».

– Евгений? – глянула на парня Аля.

Тот дотянулся до магнитофона. Щелкнула клавиша, а блюдце энергично описало круг по ватману:

«СЕМЕН ВАСИЛЬЕВИЧ ЗДЕСЬ».

Алевтина перевела дыхание. А затем спросила, может ли дух почившего Семена Васильевича рассказать, что послужило причиной проклятия.

«ЗЛОЕ СЛОВО», – был ответ.

– Расскажите подробней, – попросила Аля под полным одобрения взглядом Дианы.

«МЫ НЕ ДАЕМ ОТВЕТОВ НА ВСЕ ВОПРОСЫ».

– Семен Васильевич, нам нужно спасти маленького мальчика... – начала Аля.

«ОН ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ», – пришел ответ.

Алевтина мотнула головой, останавливая встрепенувшуюся Диану:

– Этот мальчик – невиновен!

«НЕ ВСЕ НЕСЛИ ВИНУ. ВЕДЬМА МСТИЛА ВСЕМ».

– Так помогите нам восстановить справедливость!

Блюдце заскользило медленно, словно задумчиво, потом сделало движение туда-сюда, туда-сюда, будто автомобильные «дворники», и наконец решительно завертелось.

«ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ?»

– Да.

И тут блюдце закружилось с такой скоростью, что присутствующие еле удерживали его пальцами. Оно кружилось и кружилось, не останавливаясь ни на одной букве, со все возрастающей амплитудой. И вдруг пламя стоявшей на столе свечи задрожало и погасло, будто от дуновения ветерка. Задрожала, звякая стеклянными подвесками, люстра. Закачался столик.

– Прекращай! – закричала Диана Але. Но та уже ее не слышала.

Алевтина запрокинула внезапно ставшую тяжелой голову, закатила глаза и завалилась набок. Она уже не слышала, как встревоженно звала ее Диана, не понимающая, что происходит, не чувствовала, как Илья хлопал ее по щекам, надеясь привести в чувство, не видела, как Евгений, забыв обо всех предупреждениях, бросился вон из комнаты, чтобы принести с кухни кружку холодной воды.

Она будто провалилась в другое пространство и оказалась в старомодно обставленном помещении. Первое, что увидела Алевтина, был массивный бронзовый подсвечник. Затем ее внимание обратилось на тяжелые шторы из темного бархата, закрывающие окно. И уже после этого ее взгляд остановился на небольшой компании людей, сидевших за круглым столом с возложенными на столешницу ладонями так, что образовывался круг. Люди – и мужчины, и женщины – были одеты в старомодные платья. Рассмотреть детали в полумраке не получалось, но из всей компании выделялась девушка, одетая в белое. Ее волосы были упрятаны под белый полупрозрачный шарф, кончики которого спускались на одно плечо. На шее у незнакомки висели крупные бусы, которые она, сняв ладонь со стола, нервно поправила.