Красавицы советского кино - Федор Раззаков

С этого дня Женя буквально не отходил от меня ни на шаг. Каждый вечер мы проводили вместе: в казино он учил меня играть, в ресторане галантно угощал, осыпал цветами и подарками… Из любых компаний вытаскивал на танцы. Атака шла по всем фронтам. Два дня я держала осаду. Допоздна засиживалась в ресторане или казино и каждый раз искала кого-то в сопровождающие, чтобы Женя не затащил к себе в каюту. Он скрежетал зубами, когда с нами увязывался кто-то третий…

Я пыталась его урезонить, говорила: „У тебя же жена! А если ей кто-то донесет? Она же скоро приедет!“ Он нехотя отвечал: „Ну да, жена… Но это все видимость, дань имиджу. Мы давно уже не живем вместе. У каждого своя спальня, даже на фестивалях селимся в разных номерах…“ Всерьез его слова я не воспринимала, понимая, что все это обычная чушь, которую несут мужчины, стремясь затащить женщину в постель.

Но Женя был просто великолепен. Я чувствовала себя настоящей королевой, которую добивается благородный рыцарь. На третьи сутки так получилось, что мне не с кем было пройти „опасный“ путь до своего номера. Он элегантно распахнул дверь своего люкса и с гордостью обвел его рукой: „Это все тебе!“ Там уже был накрыт стол, всюду стояли цветы — он явно готовился к этому моменту. Женя налил бокал шампанского и встал на колено… Разве можно было устоять? Я осталась в его номере до утра. И поверила его словам, поскольку чувствовалось: он давно не был с женщиной. Сыграть это невозможно. Я дивилась его сумасшедшей молодой страсти, а ведь он давно не мальчик, на двадцать лет старше меня…

Женя так хотел ребенка, что не думал ни о какой осторожности… Перед свадьбой с Натальей он поставил ей условие: женится, если она родит пятерых, потом, правда, они „сторговались“ до трех. Она же после первенца Федора заявила: „Все! Дальше — сам!“

У Жени было много романов. Поскольку жена его к себе не подпускала, он начал поглядывать на сторону. „Вообще-то, — откровенничал он, — Наталья за мной никогда не следила, а если кого-то и подозревала, то совсем не тех. У меня всегда была достаточно вольная жизнь!“ Позже, вспоминая истории своих похождений, Женя часто называл известные имена, сопровождая разными комментариями…»

Спустя примерно год Секридова родила мальчика от Жарикова. Ребенка назвали Сережей — так захотел отец мальчика. Оказывается, в молодости у него были проблемы с почками, и его спас от смерти врач по имени Сергей. Когда Жариков спросил врача, как он может отблагодарить его за заботу, тот просил назвать будущего сына Сергеем. Но когда это случилось, на пути желания мужа встала Гвоздикова — назвала сына в честь своего отца Федором. И только теперь, на склоне лет, у Жарикова появилась возможность выполнить давнюю просьбу своего спасителя.

Спустя полтора года они родили еще одного ребенка — на этот раз дочку Катю. И все это время Гвоздикова даже не догадывалась о тайной жизни своего благоверного. А у того буквально «крышу снесло» от его любви к журналистке. По словам Секридовой:

«Женя с женой всегда жили в разных номерах и на разных этажах. Слава богу, Наталья ни разу не застала нас вместе. А когда улетала домой, он полностью раскрепощался и позволял по отношению ко мне такие вольности, что мне все время приходилось его одергивать: „Что ты делаешь? Люди кругом. Ей доложат“. Только благодаря моим усилиям информация о нас не расползалась кругами…

Однажды звонит встревоженный Женя. „Представляешь, сегодня утром раздается звонок. Трубку берет Наталья. „Это жительница Москвы. Вы знаете, что у вашего мужа двое детей?“ Она отвечает: „Знаю“, — и вешает трубку. Слава богу, жена восприняла это как очередной розыгрыш…“»

Этот роман продолжался целых семь (!) лет. А в феврале 2002 года Татьяна начала подталкивать Жарикова к тому, чтобы он уже начал определяться: либо она, либо Гвоздикова. Но тот тянул с окончательным выбором.

В июне Евгений и Татьяна вместе отправились на кинофестиваль в Сочи, и там у Жарикова случилась связь с некой барышней. Причем Татьяна застукала их прямо в люксе актера. В гневе она позвонила Гвоздиковой и рассказала всю правду про их отношения с Жариковым, в том числе и про двоих детей. После этого звонка с актрисой была истерика. Она едва не застрелилась из ружья, к счастью, рядом оказался сын. Но потом, остыв, Гвоздикова все же нашла в себе силы простить мужа. Но взяла с него слово навсегда порвать с возлюбленной и двумя детьми. Правда, какое-то время Жариков помогал Татьяне материально, но затем это прекратилось. По словам Татьяны:

«Даже когда дети пошли в первый класс, отец не позвонил и не поздравил их хотя бы по телефону. Исчез, будто его и не было… Я никогда не поверю, что Наталья заставила его отказаться от детей. Ни одна женщина, имеющая ребенка, не сделала бы этого. Это его решение, и грех на его совести…»

Эта статья в одном из самых популярных и читаемых журналов произвела эффект разорвавшейся бомбы. Про этот любовный треугольник в те дни не говорил разве что ленивый (даже «Пусть говорят» посвятила этой истории целый выпуск). На волне этого скандала в октябре 2005 года скончалась 84-летняя мать Гвоздиковой. Как писали в ряде газет, эта смерть явилась прямым следствием вышеупомянутого скандала.

Вообще, тогда многие печатные издания встали на сторону звездной пары. Вот лишь два таких примера.

Весной 2006 года в «Экспресс-газете» появилось большое интервью с Жариковым (номер от 27 марта, автор — Б. Кудрявов), где он, в частности, коснулся и своего романа с Секридовой. Вот что сказал актер:

«Чего только с нами, мужиками, не случается. Любви там (в романе с Секридовой. — Ф. Р.) никогда не было. С моей стороны уж точно. А что было? Порочная половая связь. Трахались. И только. Секс может быть и без любви. В первый раз, например, я женился, потому что дал слово, будучи не в очень трезвом виде. Глупо? И 12 лет прожил с женщиной, которую не слишком любил…

История тяжелая. Наташу гложет обида. Это естественно. За то, что я натворил, прощения просто так у любящей женщины не вымолишь. Мною была сделана очень серьезная ошибка. Повторюсь — отвечаю за это всем своим существом. Здоровьем в том числе. Инсульт перенес. До сих пор плохо чувствую левую руку. Немеет, покалывает.

Говорят, время лечит. Любовь и уважение в своей родной семье я окончательно не потерял. Каюсь, грешен! Несмотря ни на что, Наташу баловал всегда. Она никогда ни в чем не знала отказа.

О своей вине я уже сказал. Я покаялся перед духовником. Зачем Секридовой нужно было обнародовать наши отношения? Это уже вопрос к ней. Думаю, она об этом может только пожалеть. И ее стоит пожалеть. Но еще больше — детей. Они-то в чем виноваты? Будут расти без отца. Здорово? Секридовой руководили злоба и неудовлетворенные амбиции. В основном материального характера. Вряд ли она могла ожидать, что останется на „бобах“, получая алименты только с моей пенсии. В любом случае, чтобы поддерживать детей, я давал деньги гораздо большие, чем она имеет сейчас. Выходит, наказала сама себя.