Если бы я был вампиром - Алекс Кош

Кротельник пошарил огромной, как ковш экскаватора, лапой вокруг себя и, не найдя моих аппетитных ног, неторопливо ушёл обратно под землю, аккуратно закопавшись.

— Это ты так своё тело бережёшь?! — чересчур громко спросил я.

— Но тело-то пока цело, — пожал плечами Вельхеор. — И вообще, ты чего разорался, щас на тебя как летучка с дерева бросится, как начнёт мозги твои выклёвывать. Хотя хлебать-то там, наверное, особо нечего…

Я тут же проглотил своё ехидное замечание по поводу мозгов одного знакомого мне отражения и осторожно огляделся по сторонам.

Ничего не увидев, я всё же не ощутил себя спокойней, потому что, насколько я понял, Вельхеору пока что верить можно.

— Так что иди-ка ты… — он сделал якобы эффектную паузу, — вдоль берега направо, а затем по лесу. И попадёшь ты в своё Приграничье. Что уставился? А то я не знаю, что тебе Кельнмиир велел туда бежать. Давай чапай, а пока будешь чапать, мы с тобой побалакаем.

Я дивился скорее не его осведомлённости о планах Кельнмиира, а знанию русского языка. Или это тоже переводчик, в смысле словарь, как называет его сам Вельхеор?

— А ты сейчас на каком языке-то говоришь? — осведомился я, неторопливо идя вдоль берега.

— А-а-а, заметил, — обрадовался Вельхеор. Отражение скользило параллельно со мной. — На твоём родном великом и могучем русском языке.

Я так и понял.

— А почему же я разницы не замечаю?

— Потому что словарь я создавал, а я — гений, — скромно пояснил Вельхеор.

— Тогда всё понятно, — легко согласился я, а про себя добавил: «Злой гений».

— Да, злой, — согласился Вельхеор. — А добрые — это уже не гении, а так… мелочь пузатая.

Я сделал вид, что не заметил, как Вельхеор в наглую прочитал мои мысли.

— Почему это в наглую? — обиделся тот. — Очень даже культурно, без всяких задних мыслей.

Я шагал вдоль берега, когда передо мной появился неглубокий ручеёк метра в два шириной, вытекающий от озера. Я собрался было пройти по нему, ноги всё равно уже мокрые.

— Ты куда это? — тут же заорал Вельхеор. — Ты шагнёшь в ручеёк, а там ловка тебя за ногу цап, а то и не за ногу… она высоко-о прыгает, даже до твоего носа длинного допрыгнет.

Пришлось обходить ручей. Вельхеору я решил верить на слово, пока что он меня не обманывал. А вот о том, что длинный нос как раз не мой, а его, я сказать не преминул.

— Это да, — важно согласился он. — У меня шнобель будь здоров.

— Слушай, а откуда ты знаешь столько выражений на русском языке? — не выдержал я. — Ты же пробыл в моём мире не так уж и много. Кстати, а почему ты в моём мире пробыл не так уж и много? И что ты вообще здесь делаешь? Ты же вроде очень стремился в моё тело попасть. Что же тебе там не понравилось?

— Это не мне там не понравилось, а я там не понравился, — ответил Вельхеор и как ни в чём не бывало продолжил: — А язык мне ваш просто очень нравится. Это же просто удивительно, сколько интересного есть в вашем поразительном языке. Я знаю все языки нашего мира, но даже сложи их все вместе, не будет такого богатства оттенков фраз и чувств. Как же…

— Я с этим совершенно согласен, — поспешил прервать я. — Но кому же ты мог в моём мире не понравиться, чтобы они тебя выкинули из моего тела?

— Не то чтобы выкинули… — замялся вампир. — Просто попросили уйти. Должен заметить, не очень вежливо попросили.

Тут мы подошли, вернее, я подошёл, а Вельхеор подплыл — к краю озера.

— О! Вот мы и пришли. Тут мы должны попрощаться. Тебе нужно идти дальше по лесу, пока не выйдешь как раз к приграничным землям. Только не очень светись, а то я там фигура известная и не все меня там любят.

— Не все? А может быть, все не любят? — ехидно спросил я.

— Может быть, — не стал спорить Вельхеор. — Ты это… тельце-то моё береги, пока я не вспомню способ, как тебя вернуть в твоё тело.

Ишь ты какой, а он моё, интересно, берег?

— Ещё как! — поспешил он заверить меня.

— А что это мы уже прощаемся? Ты мне не рассказал, почему и как тебя из моего тела прог… попросили уйти.

Вельхеор махнул рукой:

— Дело-то прошлое, а тебе нужно добраться до Приграничья, пока не наступил рассвет. Иначе тебя с лёгкостью найдут Ремесленники. В Приграничье слишком низкий фон, чтобы тебя уловить. Мы ещё с тобой побалакаем, — подмигнул он мне. — Может, даже расскажу о моих приключениях в вашем чудном мире.

Я смирился с тем, что сейчас больше ничего не узнаю, и двинулся прямиком в лес. Раз нужно успеть до рассвета, значит, следует поспешить.

Когда я уже отошёл на десяток метров, до меня донёсся крик Вельхеора:

— И ещё одна просьба, вернее, даже совет — не говори обо мне Кельнмииру. Он, конечно, последние пятьсот лет прикидывается добрым дядькой, но если, убив тебя, он сможет убить и меня, то вопрос выбора стоять не будет.

Я в очередной раз подумал о том, что же такого сделал Вельхеор, что его так ненавидит Кельнмиир. Если Вельхеор это помнит. А то что-то он некоторых вещей не помнит… минуточку… Вампиры же ничего не забывают! Мне же Ромиус рассказывал. Хм-м….. Значит, либо Вельхеор врёт, либо что-то с ним не то, если это вообще Вельхеор.

С трудом переборов желание вернуться назад и спросить что к чему, я продолжил идти по лесу. Мне показалось, что с золотистых деревьев кое-где свисают обрывки теней непонятной формы, но они на меня не реагировали, из чего я заключил, что тени самые обычные. Или же Вельхеор их так напугал? В общем, теней бояться нечего, а вот прочая живность в этой Империи явно в избытке. Причём только ночью, потому что днём, насколько я понял, бояться нечего. Но не это меня сейчас интересовало. Самый главный вопрос — это вопрос жизни и смерти. Жив ли Кельнмиир? А если жив, то найдёт ли он меня?

Под моими ногами тихо шелестела листва, а на небе, как я и предполагал, появились две разноцветные луны. Я не уверен, что до этого они прятались за тучами, потому что никаких туч я не видел. Просто они неожиданно появились будто из ниоткуда. Если красная смотрелась зловеще, то жёлтая сверкала загадочным добрым светом. Вот только красная луна была почему-то больше, чем жёлтая. Интересно, говорит ли это о чём-либо, например, о преобладании сил в мире?

Вскоре за спиной остались уже последние золотые дубы, или клёны, или ещё чего, а впереди показались одноэтажные дома. Эти дома показались мне знакомыми, то ли все дома Приграничья были одинаковыми, то ли я пришёл к тому самому месту, где меня собирались сжечь. Оптимизма это открытие мне не прибавило. Не хотелось бы повторения шоу со столбом и хворостом.

Я крадучись пошёл между зданий к уже знакомой мне площади. Во всяком случае, мне показалось, что площадь именно та.

Сейчас на площади не было ни единой живой души, но я всё же решил поостеречься. Просто на всякий случай. По площади гуляли знакомые одинокие тени, которые при моём приближении неторопливо уплывали. Безликие с неохотой отдавали клочки света и за моей спиной торопливо смыкались, не давая свету ни единого шанса.

Как это часто бывает, я не заметил, что небо начинает светлеть. А когда заметил, обе луны уже были еле видны, а с востока выползало солнце. Хотя, минуточку… ещё одно солнце выползало с запада! А Кей говорил, что два солнца будут… не помню когда… Видимо, уже пора.

Я шёл по площади, удивлённо глядя на небо, и поэтому пропустил момент появления на площади Кельнмиира. Я поднял глаза, а он уже стоял передо мной и ухмылялся. Свеженький, бодренький, даже не запылившийся. Только в уголке губ у него едва виднелась запёкшаяся кровь.

— Как пробежка? — с ходу поинтересовался он.

— Нормально, — небрежно ответил я, всё ещё с опаской глядя на испачканную кровью губу. — А как ты умудрился так легко отделаться?

— Легко? — переспросил Кельнмиир. — Да я добрых полчаса восстанавливался. Если бы мне под руку не попался один зазевавшийся стражник, то потребовалось времени раз в пять больше.

Я начал догадываться, зачем ему понадобился этот самый стражник.

— А стражник?… — неуверенно начал я.

— Жив твой стражник, — небрежно махнул рукой Кельнмиир и слизал языком остатки крови с губы. — В человеке пять литров крови, потеря какого-то литра — далеко не смертельна. Найдут, откачают, поест мясца, печёнки — и как новенький.

Надеюсь, что это правда. Стоит ли ему верить? Он ведь вампир.

— Пойдём? — с ходу продолжил он, накидывая капюшон.

Я посмотрел по сторонам.

— Куда?

— Хм-м… хороший вопрос, — неожиданно задумался Кельнмиир.

Над площадью светало. Кельнмиир очень вовремя надел капюшон, потому что, едва он произнёс последнюю фразу, на нас упал первый золотой лучик света. Тени начали судорожно разлетаться с площади, прячась неведомо куда, скорее всего по каким-нибудь подвалам. Некоторые безликие не успевали, и их слизывало лучами света. Они беззвучно исчезали, а на их месте свет вспыхивал особенно ярко. Мостовая засветилась радугой красок, отсвечивая свет солнц. Мне стало окончательно ясно, почему днём нельзя было увидеть ни одной тени. С неба светили два огненных шара солнц, а на земле камни мостовых и стены домов отсвечивали тем же ярким светом.