Время «Ч» - Сергей Соболев

– Ахмед?! – ахнул Макрушин (у него – черт знает почему! – даже волосы зашевелились на голове…). – Откуда известно?

– Из одного свежего телефонного перехвата: я привез с собой копию распечатки, потом, когда закончишь, прочтешь!

– Я так и знал, что этот шайтан от меня просто так не отстанет, – пробормотал под нос Рейндж. – Видать, не зря, сучара, снился мне все эти дни в ночных кошмарах…

– И еще архиважный момент: есть мнение, что «блондинка», засветившаяся по ходу как минимум двух из трех нынешних терактов, и дамочка с каспийской видеокассеты – одна личность! Очень, надо сказать, любопытную кассету тебе удалось накопать… сейчас с ней работает наш лучший эксперт… есть одна деталь… Ладно, поговорим чуть позже… сейчас мне надо доклады принять…

Когда Шувалов вышел из помещения, Рейндж бросил взгляд на наручные часы: секундная стрелка совершала последний свой оборот – миновали еще одни сутки.

Настал субботний день, и пошел новый отсчет времени.

И решительно никому – ни Мокрушину, ни его коллегам и начальникам, ни простым москвичам, ни Белой Фатиме и таинственно-устрашающему Че – не дано было знать, чем для каждого из них закончится этот обычный, казалось бы, ноябрьский субботний день.

Глава 28

Ольга, Назир Адыгов и еще трое мужчин, включая главного телохрана Абдуллу, провели ночь с пятницы на субботу в частном доме, расположенном на окраине небольшого подмосковного городка. Шестым в их компании был адвокат Крупнов, которому, по тактическим соображениям, решено было пока сохранить жизнь.

Ночь для Ольги прошла беспокойно. Сна – ни в одном глазу. Чтобы заглушить тревожные мысли и заодно укрепить собственную душу, молилась всю ночь всевышнему, читая то про себя, то негромко, полушепотом, то вслух суры Корана, благо многие избранные места она давно вызубрила, затвердила на арабском, на языке самого Пророка (да будет милостив к нему всевышний!)… А иногда прямо обращалась к своему любимому и единственному – пусть будет милостив всевышний и к нему, – с которым она надеялась вновь воссоединиться… но только после того, как над неверными будет занесен «огненный посох», острием которого она сама себя сейчас ощущает…

Ольга встала с колен в пятом часу утра. Скатала молитвенный коврик, умылась холодной водой, надела длинную, до пят, черную рубаху, сверху – темную вязаную кофту, забрала волосы в пучок на затылке и повязала голову черной же косынкой.

Она обратила внимание, что в комнате, которую заняли человек, взявший себе имя Назира Адыгова, и Абдулла, почти всю ночь горел свет. Ольга поставила на газовую плиту чайник: ей было сказано, чтобы к шести утра был накрыт завтрак на всю их небольшую компанию.

Услышав легкий скрип открываемой двери и приглушенный звук мужских шагов позади, она обернулась.

– Ассалам алейкум, Фатима!

– Алейкум ассалам… Назир!

Сказав это, Ольга-Фатима удивленно уставилась на вышедшего из своей комнаты мужчину: по голосу-то она его узнала… а вот внешность… внешне в нем многое за последние часы изменилось.

– Ну что открыла рот? – Назир, довольный произведенным эффектом, ощерил в улыбке свои волчьи зубы. – Своих, что ли, уже не узнаешь?!

– Э-э-э… нет… то есть – да… узнать тебя сейчас довольно-таки трудно! – приглядываясь к нему, – она даже верхний свет включила! – после небольшой паузы изрекла Ольга. – Я и то не сразу поняла… кто это стоит передо мной!

– Советую тебе, сестра, тоже что-то подобное сделать…

– Конечно… я уже об этом думала.

– Накрывай на стол! Через полчаса приедут за Крупновым… его перевезут в другое место! Мы с Абдуллой уедем в половине седьмого! За тобой, сестра, тоже приедут, но позже… время и прочие детали мы с тобой обговорили еще вчера! – Внимательно посмотрев на молодую женщину, он спросил: – Ты что-то мне хочешь сказать?

– Да… Назир! Я хочу, чтобы ты кое-что знал…

– Говори!

– Я беременна… – глядя ему в глаза, сказала Ольга-Фатима. – Срок – восемь или девять недель! Ребенок этот… что у меня под сердцем… зачат от моего Назира!..

– Почему ты мне раньше об этом не сказала? – глядя на нее своими переливчатыми кошачьими глазами, спросил мужчина.

– Боялась, что ты отстранишь меня от участия в этих нынешних акциях! Я… для меня это было бы хуже собственной смерти!

– А чего ты сейчас хочешь, сестра? Ты жаждешь материнства или ты мечтаешь о том, чтобы поскорее воссоединиться со своим любимым и единственным под сенью самого всевышнего?

– Я пойду до конца! – твердо сказала женщина. – Про ребенка сказала с одной целью: чтобы и ты, самый близкий и родной мне сейчас человек, тоже об этом знал!

– Да ниспошлет нам всевышний свою милость и удачу! – обнимая ее за плечи и привлекая к себе на короткое время, сказал старший. – Настало время духовного подвига и мужества, сестра! Назир – я в это верю! – уже в раю… он ждет тебя, свою несравненную «гурию»… вы будете жить счастливо и вечно: Назир, ты, Фатима, и ваш ребенок, плод любви, которому суждено будет родиться уже на небесах… иншалла! Я отомщу… верь мне!!

4.30. Резервный пункт управления СЦСБР.

Этой ночью многие не спали, включая оперативников, экспертов и техперсонал различных подразделений и служб, в связи с объявленной руководством ФАКа «оранжевой» тревогой, означающей высокую вероятность совершения новых террористических актов в центральном регионе и непосредственно в самой Москве.

В половине пятого, предварительно переговорив по закрытой линии с самим Шуваловым, в офис близ станции метро «Аэропорт», превращенный временно в РПУ (резервный пункт управления), прибыл один из привлеченных ФАКом экспертов, которому приказом Третьего выделили на все время операции служебный транспорт и двух сотрудников охраны.

Шувалов обменялся рукопожатием с худощавым длинноволосым парнем лет двадцати семи, в очках, экспертом по анализу и компьютерной обработке фото и видеоматериалов. Распорядившись, чтобы принесли чай с лимоном, Юрьич сделал знак Полста седьмому, после чего они втроем проследовали в кабинет…

Эксперт вытащил из кейса, с которым он сюда прибыл, свой навороченный ноутбук марки «Хьюлит», а также две видеокассеты и плотный конверт с оцифрованными, переснятыми с пленок снимками (кассеты и конверт он пока отложил в сторону).

– Я нашел эту женщину на кассете из Каспийска! – сказал эксперт, откидывая крышку ноутбука. – Сейчас я вам кое-что покажу…

Эксперт опустился в кресло, его пальцы забегали по клавиатуре; остальным двум не оставалось ничего иного, как обступить парня с двух сторон и вглядываться в налившийся синевой плоский экран, на котором вот-вот должно появиться нечто интересное…

– Ну да, конечно! – недоверчиво произнес Мокрушин. – Если это та блондинистая девушка, что попала в кадр у кафе… ну так, там только со спины ее видно! А что толку нам от ее вида сзади! Вот ежели бы мы могли ее попросить: «Обернись-ка, милая, мы тут желаем на твое личико полюбоваться!» Ну так это ж невозможно!

– В наш век цифровых технологий? – усмехнулся эксперт. – Кстати, искомый объект присутствует на пленке еще в одном эпизоде, заснятом непосредственно в день теракта!

– Не может быть! – выпалил Мокрушин, вглядываясь в экран, на котором появилось знакомое ему изображение. – Ни черта не понимаю… Я ж эту кассету… раз десять туда-назад гонял!..

Сохраняя полное молчание, они просмотрели фрагмент видеозаписи, относящийся к трагическим событиям в Каспийске, где 9 мая 2002 года, во время торжественного парада, был осуществлен кровавый теракт, повлекший за собой гибель почти полусотни людей, не говоря уже о раненых, покалеченных и тех, кто потерял тогда своих близких, родственников, друзей и сослуживцев… Снимала женщина, жена или подруга того самого пеха, который двумя днями ранее совершенно случайно – наряду со своим сослуживцем Анатолием Комаровым – заснял на пленку у кафе приехавших туда двоих мужчин и молодую женщину, что едва не повлекло за собой серьезный конфликт с появившимися словно из-под земли сотрудниками местных «органов». И вот на той же пленке – как бы в продолжение – оказались заснятыми трагические события 9 мая в Каспийске, причем о самом существовании этой вот любительской кассеты оперативные службы до последнего времени даже не подозревали…

Ничего для себя нового Рейндж не увидел: камера включалась в работу несколько раз – на плацу военгородка при построении, на перекрестке перед перестроением праздничной колонны… и секунд за двадцать до взрыва.

Проспект… люди, стоящие по обе стороны… кто-то из граждан спокойно стоит на месте, наблюдая за проходом колонны, а кто-то – особенно дети – движется параллельно по тротуарам… камера скользит слева направо вдоль проспекта… секунды на три или четыре колонна исчезает из кадра… камера дрогнула и уперлась своим видеоглазом в землю… все! взрыв!!!