Маг полуночи - Дмитрий Емец

– Твоя секретарша здесь?.. Нас никто не услышит? – уточнил Лигул.

– Улита на дискотеке с каким-то джинном. Они так зажигают, что в прошлый раз спалили… м-м-м… что же это было? То ли ночной клуб, то ли казино.

– Арей, я же просил: не привлекать лишнего внимания! – укоризненно сказал Лигул.

– При чем тут моя Улита? Это ее хахаль, из твоей, кстати, Канцелярии. Джинна обозвали чучмеком, он и обиделся.

– Да, они слишком горячие, эти южные парни. Но что я могу на этом безрыбье? Ничего не могу… Ах, Арей, кадры в нашем деле решают все, – вздохнул Лигул.

– А все что не решают кадры – решаешь ты. Но «ближе к телу!», как любит говорить моя секретарша! – зевнув, заметил барон.

Лигул стал серьезным.

– Мы думали, что Мефодий должен перешагнуть порог черно-белого лабиринта в день своего тринадцатилетия. Тогда звезды займут нужное положение – не так ли?

– Так, – сказал Арей.

– Но при этом мы не учли, что Срединные земли сами по себе находятся в движении.

– Срединные земли неподвижны. Не смеши меня, Лигул, – сказал Арей.

– Так считалось раньше. Возможно, раньше так и было. Но теперь Срединным землям вздумалось прийти в движение, тем более что законы света и мрака там все равно не действуют… Звездочей, которого я предусмотрительно оставил там наблюдать за созвездиями, доставил мне это известие два часа назад. Я все проверил. Ошибки нет.

– И когда же Мефодий должен будет пройти лабиринт? – перебил его Арей.

– Завтра, – быстро сказал Лигул. – Все меняется крайне стремительно. Срединные земли просто взбесились. Они искривляют пространство как хотят и за считаные секунды проходят путь, на который раньше у них уходили столетия. Мефодий Буслаев должен быть там завтра вечером… Положение звезд останется таким же на сутки. Послезавтра к вечеру все уже закончится.

– Это невозможно. Мальчишка еще не готов. Я ничему не успел его научить! – отказался Арей.

Горбун передернул плечами:

– Выхода нет. Или завтра вечером, или через сто тысяч лет. Так сказал мой звездочей. Однако опасаюсь, что через сто тысяч лет Мефодий Буслаев уже станет прахом, – строго сказал он.

Арей надолго задумался.

– Значит, завтра? – повторил он мрачно.

– Да. Но одному ему не пройти. Нам придется кого-то послать с ним. Даже если у мальчишки проклюнется его интуиция, может возникнуть нечто такое, к чему он не готов, – сказал Лигул.

– Я сам пойду с ним, – решительно заявил Арей.

Горбун ухмыльнулся:

– Нет. Не пойдешь.

– Почему это? Уж не ты ли мне запретишь? – грозно спросил Арей.

Лицо Лигула мгновенно стало заискивающим.

– Я? Да кто я такой? Всего лишь жалкий глава Канцелярии, который целыми днями просиживает с комиссионерскими бумажонками… Ну, может, порой порадует себя парочкой свежих эйдосов. Нет, тебя не пропустит сам лабиринт. Ни тебя, ни твою чудесную секретаршу, ни джиннов, ни меня – никого… Чертов лабиринт любит молодость и дерзость. Все остальные, включая мудрецов и воинов, для него лишь жалкий пепел. Вспомни магов вуду… Разве он не показал это?

– К чему ты клонишь?

– Храм Вечного Ристалища соткан из света и мрака примерно в равных пропорциях. Вот я и подумал, что для того, чтобы пройти лабиринт, нужны тоже двое. Мрак с его изворотливостью, напором, честолюбием и энергией – это, разумеется, Мефодий. И свет – с его оптимизмом, идеализмом, хорошим настроением, способностью к любви и самопожертвованию…

– Ты говоришь о Дафне? – спросил Арей.

– Да. О девчонке, беглом страже света… Она пришла к нам более чем кстати.

– Откуда ты знаешь про девчонку? Тухломон проболтался? Или снова этот? – Арей неприязненно кивнул на скулившего за рамой висельника.

Лигул потер сухие ладошки.

– Ты будешь смеяться, но ни Тухломон, ни висельник тут ни при чем. Ты меня недооцениваешь, Арей! Ты меня всегда недооценивал… Я считаю не просто на ход вперед, я вижу всю партию… – прошуршал он.

– Ты о чем это?

– Все о том же… – хихикнул горбун. – Не забудь напомнить Даф, чтобы она взяла с собой украденный рог! Сдается мне, он ей пригодится!.. До встречи, Арей! Когда мои болваны очнутся, передай им, что они уволены! И не забудь разбить их дархи! Сам бы я поступил точно так же. Прощай!

Горбун внезапно вскинул вверх длинные тонкие руки и резко, как взлетающая птица, взмахнул свободными рукавами цветастого халата. Арей невольно зажмурился, ослепленный колким голубоватым сиянием. Когда же предметы вновь обрели четкость, он обнаружил, что кресло опустело. Горбун исчез.

– Как бы там ни было, а свое исчезновение он подготовил красиво! Трусы всегда продумывают детали! – заметил Арей.

Мечник подошел к черному зеркалу и, скрестив на груди руки, долго разглядывал свое отражение.

– Хотел бы я знать, почему Лигул так уверен, что девчонке можно доверять? Что оказавшись в дальней комнате Храма, она первой не получит то, что должно достаться мраку, и не передаст это свету? Скорее гиена станет вегетарианкой, чем Лигул сделает что-то без расчета… – пробормотал он, вглядываясь в свое разрубленное лицо, теперь кажущееся ему втройне безобразным.

Арей повернулся и пошел, а отражение так и осталось в стекле, глядя ему в спину. Потом повернулось и тоже пошло – неизвестно куда, неизвестно зачем.

В тот вечер Мефодий уже не видел Даф. Глумович, напуганный и мрачный более обыкновенного, увел ее в другое крыло, где жили девчонки. Потом Глумович еще раз мелькнул в дальнем конце коридора, но Дафна так и не появилась. Должно быть, она обустраивалась на новом месте, знакомилась со своей соседкой по комнате и вообще осваивалась в лопухоидном мире. Мефодий испытал разочарование.

«А что я хотел? Чтоб она ни на шаг от меня не отходила? Торчала тут в комнате и любовалась полосатыми носками Воввы Скунсо?» – подумал он, злясь на себя. А еще он вспомнил, что уже несколько дней не заходил к Ирке и даже не звонил ей, хотя временами почти ощущал исходившие от Ирки импульсы обиды, беспокойства и удивления. «Надо ей позвонить!» – говорил он себе и не звонил, именно потому что надо было.

Весь вечер Вовва доставал Мефодия расспросами о магии. Под конец Мефодий, отлично понимавший, что искренность здесь неуместна – и ситуация не та, и человек не тот, – даже рассердился:

– При чем тут магия? Магия – это для даунов! Я занимаюсь энергетической йогой!

– Йогой? Или ты меня научишь, или я тебя заложу! Все наши подтвердят. Заплеваев, Андрюха Бортов, Дрелль… – начал перечислять Скунсо. Его глаза забегали, как тараканы.

– Ладно, – вздохнул Мефодий. – Тогда урок первый! Сядь в позу лотоса, указательный палец правой руки положи на солнечное сплетение и четыре часа массируй его по часовой стрелке, а потом четыре часа против. И так каждый день на протяжении трех лет.