Во имя Победы - Дмитрий Устинов

— Кузница оборудована слабо, товарищ нарком. Aгрегаты у нас маломощные. Обеспечить основные оружейные цеха заготовками в количестве, которое им сейчас необходимо, мы не можем, как ни бьемся.

— А что предпринимается, чтобы выправить дело?

— Постоянно ремонтируем, обновляем узлы и детали.

— Ну и какой эффект?

— Да небольшой, товарищ парком! Опять ломается, выходит из строя. А главное — одноручьевая штамповка нас заела совсем.

— Так что же вы латаете кузницу, будто это Тришкин кафтан?

— А что же делать?

— Надо новую кузницу!

— Так где ж ее взять, товарищ нарком?

— А сами неужто не можете сделать? Ведь у вас прекрасные головы и руки. Проектируйте новое оборудование, металлургам дадим задание изготовить. Договорились? Так и решим.

К делу подключились конструкторы, технологи, другие специалисты. Через несколько месяцев новое кузнечное оборудование было не только спроектировано, но и изготовлено на металлургическом заводе, а кузнечный цех перешел на многоручьевую штамповку, что способствовало успешному переводу производства оружия на поток.

Конечно, не все шло гладко, узкие места то и дело обнаруживались на тех или иных участках. Казалось бы, все основные цеха вышли на заданный уровень, но вдруг на сборке начались сбои. Причина — недопоставка винтовочных лож. Узнав об этом, тотчас вместе с В. П. Новиковым и директором завода М. А. Ивановым отправились в ложевой цех.

Встретил нас один из руководителей цеха Н. И. Палладин. Лицо его было бледным, почти прозрачным, глаза воспалены. Я знал, что Палладин совсем недавно приехал сюда вместе со своим механическим заводом, оборудованием и частью работников и в считанные дни наладил производство, но вот нужное заводу количество продукции обеспечить не может.

— В чем видите причину невыполнения заданий?

— В непроизводительной технологии, товарищ парком.

— А вы подумали, за счет чего можно увеличить производство?

— Конечно, думали и думаем постоянно. Сутками из цеха не уходим.

— И каков результат? Палладин только руками развел.

— Значит, думаете плохо. По-вашему, положение безвыходное? Нет, товарищ Палладин! Таких положений я не признаю. Да их и не бывает! Давайте-ка взглянем на ваше производство.

Мы пошли по цеху, поговорили с рабочими, прикинули возможности более рационального использования производственной площади и станков. Часа через два вновь зашли в помещение начальника цеха.

— Так что же делать будем? — обратился я к Палладину. — Говорите, все испробовали, а увеличить производство не можете? Да… Нужен поток! В нем единственный выход. И поток организовать можно! Конечно, нужно станки приспособить. Но это вы наверняка сделаете. У вас народ просто золотой, душой за дело болеет. Многие рабочие уже сейчас подсказывают, как можно модернизировать станки. Так что беритесь-ка за дело по-настоящему.

Пришлось подключить к проектированию линии товарищей из «мозгового центра», заводских конструкторов и технологов, цеховых рационализаторов и изобретателей. Но зато через месяц, когда ложевое производство на заводе стало поточным, выход продукции резко увеличился, высвободилось значительное количество людей.

Несколько месяцев спустя, уже весной, я вновь приехал на завод и решил наведаться в ложевой цех. Добираться пришлось двором, по грязи, доходившей почти до верха голенищ сапог. У застрявших неподалеку от цеха машин маялись рабочие.

В цехе навстречу мне поспешил Палладин и начал было докладывать о состоянии дел.

— Вы что же это, «баклушечный король», мер не принимаете, чтобы по-людски доставку сырья организовать? — прервал я его доклад. В ту пору не только на заводе, но и в городе Палладина называли «баклушечным королем», так как обрезки от брусков, идущих на изготовление лож, именовались баклушками и широко использовались как топливо.

— Да что только ни делаем для борьбы с грязью! Но ведь это же стихия!

— Она потому стихия, что вы ею не управляете. Давайте прикинем, как ее обуздать. Ясно, что щепками да обрезками, которые вы под колеса грузовиков кидаете, делу не поможешь. Меры нужны капитальные, согласны?

— Согласен, товарищ нарком, только на капитальные меры у нас ни сил, ни средств нет.

— Вы больше сил и средств на ежедневное вытаскивание и подталкивание машин гробите! А надо вымостить двор. Весь. Чтобы не утопал в грязи. Конечно, асфальта вы не найдете. А если торцовку использовать?

Торцовка — это оконечности бревен, остающиеся после распиловки заготовок до нужных ложевому производству размеров. Тут же мы пригласили несколько человек, взяли лопаты, кувалды, торцовки и провели эксперимент. Я сам вкопал несколько кругляшей. Получалось, надо сказать, неплохо, торцовка стояла прочно.

Через несколько дней Палладин со своими работниками вымостили торцовкой весь двор, все подъезды к цеху. Проблема подвоза сырья к цеху отпала сама собой, а уж о том, насколько чище стало вокруг, и говорить не приходится.

Кстати сказать, ложевой цех все последующие годы войны работал хорошо, постоянно выполнял и перевыполнял задания. За судьбой Н. И. Палладина я продолжал следить с интересом: мне он показался человеком высокоорганизованным, целеустремленным, преданным делу. В послевоенное время Николай Иванович был главным инженером и директором крупного завода, генеральным директором производственного объединения. Ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Для обеспечения поточного производства на заводе было в общей сложности установлено 75 конвейеров, транспортеров и рольгангов. Два мощных конвейера обслуживали сборку деталей 37-мм авиационной пушки Нудельмана — Суранова НС-37. Общая длина этих конвейеров составляла 166 метров. Конвейеры были периодического действия. Требуемый ритм работы устанавливался на них с помощью механизма автоматического управления. На каждом рабочем месте были сигнальные приборы, которые учитывали затрачиваемое на те или иные операции время.

Перевод производства на поток позволял сдавать продукцию по строго регламентированным графикам: суточным, двухчасовым и даже одночасовым. Намного сокращался и производственный цикл. Например, затраты времени на изготовление винтовки были благодаря поточной системе сокращены более чем на треть — вместо 13 человеко-часов по довоенной норме затрачивалось всего 8 с половиной часов. Коллектив завода сумел уже к концу 1941 года увеличить выпуск винтовок в 5 раз, а к концу 1942 года — в 9 раз, что позволяло ежесуточно оснащать оружием целую стрелковую дивизию. Всего же за время войны на заводе было достигнуто тридцатикратное увеличение выпуска винтовок.