Ледокол - Виктор Суворов

Управление Северо-Западного фронта вышло на полевой командный пункт не на учения, а на войну: «создавалась высшая оперативная организация для управления боевыми действиями» (Генерал-лейтенант П. М. Курочкин. Позывные фронта. С. 117).

Фронтовая система связи для военного времени была заранее хорошо подготовлена и отлажена. «Все документы плана, частоты, позывные, пароли хранились в штабе округа, и в случае войны их нужно было рассылать в войска. Радиостанций же в округе насчитывалось несколько тысяч, следовательно, чтобы перестроить работу на военный лад, требовалась минимум неделя. Проводить эти мероприятия заблаговременно не разрешалось» (там же, с. 115). Отметим для себя, что вся система перестройки связи с мирного на военный режим в РККА была построена не на предположении, что противник может напасть и поэтому придется проводить перестройку практически мгновенно, а на предположении, что предварительный сигнал поступит из Москвы в определенное Москвой время. Другими словами, план перестройки связи был создан не для условий оборонительной войны, а для условий войны наступательной, агрессивной, с периодом тайной подготовки к ней. И этот тайный период последних приготовлений Красной Армии к вторжению настал. 19 июня начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант П. С. Кленов отдает приказ генерал-майору войск связи Курочкину:

— Действовать по большому плану. Вам понятно, о чем идет речь?

— Да, мне все понятно, — доложил я» (П. М. Курочкин. На Северо-Западном фронте. (1941-1943). Сборник статей. С. 195).

Жаль, что нам не все понятно про «большой план», и никто из советских генералов не объясняет, что такое «большой план». Но нам ясно, что планы у советских генералов были, и их уже ввели в действие. Через несколько дней должно было что-то случиться в соответствии с «большим планом», но Гитлер своими действиями не позволил «большой план» осуществить, заставив советских командиров действовать не по намеченным планам, а импровизировать.

Вот как генерал Курочкин обеспечивает выполнение «большого плана»: «Отдел связи округа выслал документы, относящиеся к организации радиосвязи… в штабы армий и соединения окружного подчинения. Все эти документы, соответствующим образом переработанные, должны были пройти через корпусные, дивизионные, полковые, батальонные командные инстанции и дойти до экипажа каждой радиостанции. На это уйдет, как я уже говорил, не меньше недели» (там же, с. 118).

Итак, совершенно секретные сведения, которые можно доводить до исполнителей только в случае войны, начиная с 19 июня доводились до тысяч исполнителей. Это необратимый процесс. Вернуть секреты и спрятать в сейфах больше нельзя. Как только материалы вышли из сейфов, война стала полностью неизбежна. Подготовка наступательной войны чем-то похожа на подготовку государственного переворота: план готовит очень небольшая группа людей, не доверяя тысячам будущих участников ни крупицы информации. Как только руководители заговора довели до тысяч исполнителей частицы своего плана, выступление становится совершенно неизбежным. В противном случае заговорщики теряют внезапность, которая является их главным козырем, и заставляет противника принимать экстренные ответные меры.

Но, может быть, генерал-лейтенант Кленов отдал приказ довести до тысяч исполнителей элементы «большого плана» в предвидении германской агрессии? Никак нет. Генерал Кленов категорически не верит в возможность германского вторжения. Даже после того как оно началось, Кленов отказывается верить и не предпринимает никаких мер для отражения агрессии. К генералу Кленову и его агрессивным предложениям на декабрьском (1940 года) совещании высшего командного состава мы еще вернемся во втором томе этой книги. Кленов предлагал вести только агрессивные войны, которые начинаются внезапным ударом Красной Армии. По агрессивности он превосходил даже самого Жукова и имел храбрость спорить с Жуковым в присутствии Сталина о том, как надо наносить внезапный удар. А в возможность германского вторжения он не верил, как и его покровитель член Политбюро А. А. Жданов, как, впрочем, и многие другие советские военные и политические лидеры, включая самого Сталина.

13 июня 1941 года и в течение нескольких последующих дней в Советском Союзе были введены в действие все механизмы войны. Процесс развертывания советских фронтов зашел так далеко, что тысячи исполнителей уже были посвящены в секреты экстраординарной важности. В середине июня 1941 года Советский Союз уже проскочил критический рубеж, после которого война становится неизбежной. Если бы Гитлер решил проводить «Барбароссу» на несколько недель позже, то Красная Армия пришла бы в Берлин не в 1945 году, а раньше.

Перед тем, как сделать шаг вперед, командир осматривает лежащую перед ним местность. Конечно, разведка уже многое узнала и многое доложила, конечно командир верит своей разведке, но все же, перед тем как сделать шаг вперед, он еще раз осматривает всю местность своим командирским оком. Если вперед предстоит идти батальону, то местность долго и внимательно в бинокль осматривает лично командир батальона. А если вперед идти корпусу, что ж — местность осматривает лично командир корпуса. Это не традиция и не пустой ритуал. Перед тем как двинуть войска вперед, командир обязан лично увидеть и прочувствовать лежащее перед ним пространство: вон там лощинка — не увязли бы танки в грязи, вон там мостик — ах, не подпилены ли сваи, а вон из того лесочка жди контратаки.

Если командир лично не прочувствует лежащее перед ним пространство, если его воображение не сможет пройти все пространство впереди солдата пехоты и если командир не сможет перед боем мысленно оценить все трудности, которые выпадут на долю его солдат, то расплатой будет поражение. Вот почему каждый командир, независимо от ранга, перед наступательным сражением одевается в солдатскую форму и на животе ползет по грязи рядом с государственной границей или с передним краем, долгими часами осматривая пространство, лежащее впереди, и пытаясь до боя вообразить и предусмотреть все трудности, которые ждут завтра.

Визуальное изучение противника и местности называется рекогносцировкой. Появление рекогносцировочных групп на границе — это не самый приятный сюрприз. Не очень хорошо, если на вас из-за границы в бинокль долгими часами смотрит командир советской танковой дивизии. Но представьте себе, что в районе ваших границ появился командующий советским военным округом, да не один, а в сопровождении члена Политбюро и не часами, а неделями отираются они на пограничных заставах. Что вы тогда подумаете?

Так было перед каждым «освобождением». Вот, например, еще в январе 1939 года командующий Ленинградским военным округом К. А. Мерецков и А. А. Жданов, ставший вскоре членом Политбюро, в одной машине объездил всю финскую границу. Их поездки продолжаются весной, летом, осенью. В самом конце осени они завершили свою работу, вернулись в Ленинград, и вот тут-то «финская военщина спровоцировала войну».

С начала 1941 года германские офицеры и генералы начинают понемногу, а затем все интенсивнее делать на германо-советской границе то, что совсем недавно Мерецков и Жданов делали на советско-финской границе. Над моим столом — знаменитая фотография: генерал Г. Гудериан с офицерами своего штаба проводит последнюю рекогносцировку под Брестом в ночь на 22 июня 1941 года. Не только Гудериан, но все германские генералы смотрели в бинокли на советскую территорию. Чем ближе приближалась дата начала «Барбароссы», тем более важные германские генералы появлялись на советских границах. Советские генералы и маршалы отмечают все больше и больше рекогносцировочных групп. (Главный маршал авиации А. А. Новиков. В небе Ленинграда, С. 41). Германские рекогносцировочные группы прятались, маскировали свои действия всякими способами, одевались в форму пограничников и рядовых солдат, но опытный глаз, конечно,, отличит рекогносцировочную группу от пограничного патруля. С советской границы сыпались доклады о том, что германские офицеры интенсивно ведут рекогносцировку. Это явный признак приближения войны.

Маршал Советского Союза М. В. Захаров (в то время генерал-майор, начальник штаба 9-й армии) сообщает, что начиная с апреля 1941 года возникла «новая обстановка» (выделено М. В. Захаровым), она характеризовалась тем, что «на реке Прут появились группы офицеров в форме румынской и германской армий. По всем признакам, они проводили рекогносцировку» («Вопросы истории». (1970, N 5, с. 43). Рекогносцировка — это подготовка к наступлению, и маршал Захаров это понимает в 1970 году, как понимал в 1941-м. Появление рекогносцировочных групп по ту сторону еще не означает начала войны, но определенно означает конец мира.

Что же делают советские командиры? Почему они не принимают срочных мер оборонительного характера для отражения агрессии, неизбежность которой подтверждается интенсивной работой рекогносцировочных групп противника? Советские генералы не реагируют на рекогносцировочные работы противника по простой причине. Советские генералы очень заняты — они сами проводят рекогносцировку.