Шестой океан - Николай Гомолкo

Дверь через минуту отворилась, и полная круглолицая женщина, вежливо улыбаясь, спросила:

— Это вы, Наташа? Так рано? У вас же, вы говорили, комсомольское собрание.

— Окончилось… — заставила себя солгать девушка и, не задерживаясь, прошла в свою комнату. Включив свет, она быстро разделась. Взгляд невольно остановился на столе. Новенькие, в пластмассовой оправе часы… Раскрытая недочитанная книга… А что это — откуда-то письмо? Размашистый почерк, знакомый адрес. От Виктора!

Радость, возникшая так неожиданно, горячей трепетной волной обдала ее всю от ног до головы.

Письма Наташа ждала давно. Что оно принесло ей?

Будто опасаясь чего-то неведомого, а скорее всего просто так, от девичьего волнения, она закрыла глаза и разорвала конверт.

В памяти ярко и четко вырисовывался образ Виктора: руки заложены за спину, лицо простое, спокойное, и, если приглядеться, кажется серьезным. Но глаза выдают его настоящий характер — улыбаются, горят озорством, молодым задором.

— Здравствуй, Виктор! — прошептала Наташа, развертывая листок бумаги. Припала глазами к первым строкам и забыла обо всем на свете.

Это случилось несколько месяцев тому назад под Москвой. Они — Наташа и Виктор — познакомились в Галактике — городке Института межпланетных сообщений.

Наташа в то время оканчивала Институт связи и телевидения. Перед выпуском студентам приходилось много времени отдавать практике, чтобы стать настоящими специалистами своего дела. Наташа не только обучалась вести прием разных депеш и шифрованных телеграмм, но и по нескольку часов дежурила в радиорубках ракетопорта. Это была по-настоящему ответственная работа.

Однажды по городку разнеслась тревожная весть ракетоплан, которым управлял курсант специальной школы астронавтов Виктор Машук, потерпел аварию. По трассе полета ракетоплана от Москвы до Байкала начались поиски. В эфир летели позывные, но все напрасно — Виктор не отвечал. Что же случилось? Катастрофа? Но где, в каком месте? Самолеты, посланные на поиски, безрезультатно возвращались на базы, не удавалось найти каких-либо сигналов и в эфире.

И все же никто не верил в гибель астронавта. Поиски продолжались. Вновь и вновь вылетали на трассу самолеты, вертолеты, внимательно прощупывался эфир. Особенно настойчива была Наташа Гомон. Несколько суток подряд она сидела в аппаратной, не отходя ни на минуту от рации.

Часто забегали к ней подружки, заглядывали служащие ракетопорта. Но удивительно — девушку будто приковало к аппарату чужое горе. Низко склонясь в черных наушниках, она сидела почти неподвижно, ссутуля плечи, и ждала, ждала…

Особенно тяжело приходилось ночью. За окном — мрак, посвистывает, скользя по стенам, ветер, а в комнате душно, непривычно тихо. Сидишь, сидишь и не замечаешь, как сон неслышно кладет на плечо мягкую лапу, прижимает к столу. Что ни говори, нужны крепкие нервы и воля, чтобы, вот так ночь за ночью бороться с дремотой. А в эфире — тишина. Умолкли, затерялись где-то голоса десятков сотен коротковолновых станций. Крутишь ручки настройки, светлый лучик бежит по шкале — и вот в наушниках звучит запоздалый голос диктора, слышно надоедливое щелканье «морзянки», а иногда и музыка. Нервы напряжены, слух обострен. Вот-вот, кажется, светлый лучик замрет и послышится голос Виктора Машука. Где же ты, мужественный астронавт? Что с тобой? Почему молчишь? Отзовись!

Но эфир безмолвен, безрадостен, как темная ночь за окном.

В конце третьих суток Наташа заметила, что стала выбиваться из сил. Сон подступал более настойчиво, чем накануне, более бесцеремонно сводил веки, туманил сознание. И в одну из таких минут, когда она, будто пьяная, клонилась головой к лежащей на столе руке, откуда-то вдруг послышался слабый, едва слышный голос: «Я — в тайге… Я — в тайге… Координаты 100° долготы, 52° широты».

Наташа, хотя ей это стоило большого труда, заставила себя поднять голову. Поправив волосы, упавшие на глаза, она огляделась, словно пытаясь понять, где находится и что с ней.

За окном — темная, с резким ветром ночь. Вокруг аппараты, аппараты и синяя лампочка под плафоном потолка. Нет, она, кажется, не спит, но удивительно — наушники молчат, А где же голос, который только что нашептал ей удивительную сказку о каких-то координатах, о тайге? Что это было: явь, сон или игра усталого воображения?

Наташа встала, прошлась, чтобы окончательно стряхнуть дремоту. В дежурке было тихо-тихо. Мигая синеватым глазком, прямо на девушку смотрел аппарат. Наташа поправила наушники. Опять тоскливая потрескивающая пустота. Где же тот тревожный далекий голос? Ее руки судорожно вцепились в колесики настройки. Один поворот, другой — ничего! Девушка смотрела на аппарат растерянно и тревожно. Скажи, какая загадка! А в ушах звучали таинственные координаты: «100° долготы, 52° широты». «На всякий случай надо их записать», — решила Наташа и, взяв карандаш, склонилась над блокнотом.

Нет, теперь она не только не могла уснуть над аппаратом, но даже задремать. До самого утра девушка сторожила каждый звук и шорох безбрежного эфира. Но сигналы не повторялись. Оставалось думать, что ей все померещилось, она просто услышала то, что ей очень хотелось услышать. Наташа загрустила.

Когда утром в дежурку забежали подружки, они увидели Наташу по-прежнему молчаливую, задумчивую, с наушниками на голове.

— Молчит? — осторожно спросила одна из девушек. Наташа протянула листок бумаги. Лица подружек засветились радостью.

— Он жив!

— Что же ты молчишь, Наташка! Координаты! Это же прекрасно!

Наташа обернулась, устремив на девушку усталый, тоскливый взгляд. Потом тяжело вздохнула и сказала:

— Да, координаты. Но не радуйтесь. Они, кажется, не из эфира, а…

— Откуда? — допытывались девушки, переглядываясь между собой.

— Отсюда, — показала рукой Наташа. — Из головы…

— Мы тебя не понимаем. — Девушки метнулись стайкой к подружке. — Расскажи, что случилось…

— Произошло все как-то странно, — проговорила Наташа и начала рассказ о ночном наваждении.

Когда она кончила, девчата с минуту — молчали, не решаясь сразу что-либо сказать.

— Я поверю, что во сне может пригрезиться все, о чем думаешь, — вдруг горячо и взволнованно проговорила Зина Кужель, — но только не координаты. Наташка, они пришли к тебе из эфира. Даю слово. Не веришь?

Наташа встала, резко провела рукой по разгоряченному лбу, будто разом смахивая многосуточную усталость, и подошла к окну.

Девушки теперь знали, что делать. Они, не медля ни минуты, позвонили начальнику ракетопорта. Он сразу, как говорится, двумя руками, схватился за координаты. Вскоре со взлетной дорожки стартовал реактивный самолет и, молниеносно набрав скорость, ушел на восток. Весь городок насторожился, ожидая вестей из далекого края.