Последняя теорема - Артур Кларк

Пока мы добрались только до двадцати, потому что у меня устала рука. Но решето способно работать дальше.

Если бы вам пришлось записать первые девяносто тысяч чисел, то есть все числа от одного до девяноста тысяч, вы бы получили порядка тысячи простых чисел.

— А сейчас, — сказал Ранджит, по примеру многих преподавателей глянув на настенные часы, — поскольку нам предстоит заниматься еще три часа, я объявляю небольшой перерыв. Разомнитесь, сбегайте в туалет, поболтайте с товарищами, но, пожалуйста, через полчаса возвращайтесь на свои места, потому что в это время мы возьмемся за дело по-настоящему.

Он не стал ждать и смотреть, как студенты расходятся из аудитории, а нырнул в боковую дверь, откуда коридор вел к факультетским помещениям. Одним из них был туалет для преподавателей. «Никогда не упускай возможности отлить» — согласно поверью, такое наставление давала своим подданным английская королева.

Потом Ранджит позвонил домой.

— Ну как? — взволнованно поинтересовалась Майра.

— Не знаю, — признался Ранджит. — Пока все сидели тихо, но когда я задавал вопросы, несколько человек подняли руки. — Он немного подумал и добавил: — Пожалуй, можно сказать, что я испытываю осторожный оптимизм.

— А я, — заявила супруга, — нет. В смысле, не осторожный. Уверена, ты их сразишь наповал, а когда вернешься домой, мы это отпразднуем.

К тому времени, когда Ранджит возвратился в аудиторию, все уже сидели на своих местах, хотя до шести часов еще оставалась минута. «Хороший знак», — с надеждой подумал Ранджит и рванул, что называется, с места в карьер.

— Сколько всего простых чисел? — спросил он.

На этот раз студенты не торопились поднимать руки, но в итоге подняли — почти все. Ранджит указал на девушку в первом ряду. Она встала и сказала:

— Я думаю, сэр, что количество простых чисел бесконечно.

Но когда Ранджит спросил, почему она так думает, девушка опустила голову и, не ответив, села.

Другой студент выкрикнул:

— Это доказано!

— Да, доказано, — согласился Ранджит. — Если вы составите перечень простых чисел, независимо от того, как велик будет он, и независимо от того, как велико последнее число, всегда найдутся другие простые числа, которых нет в этом перечне.

А теперь давайте представим, что мы с вами люди очень глупые, в числах разбираемся плохо и поэтому решили, что «девятнадцать» — это самое большое простое число, какое только может быть. И мы составим перечень простых чисел меньше девятнадцати — то есть от двух до семнадцати, и перемножим их. Два умножим на три, на пять и так далее. Мы сможем сделать это, потому что, хотя мы очень глупые, у нас есть очень умный калькулятор.

Ранджит дождался, пока утихнет сдержанный смех, и продолжил:

— Итак, мы произвели умножение и получили результат. Давайте добавим к этому результату единицу, и у нас получится число, которое мы назовем N. Что же нам известно об этом N? Нам известно, что оно само может оказаться простым числом, ведь, по определению, если вы разделите его на любое из нашего перечня, вы получите в остатке один. А если N окажется составным числом, оно не сможет иметь других множителей, кроме тех, которые есть в нашем перечне.

Итак, мы доказали: сколько бы ни было простых чисел в нашем списке, всегда найдутся простые числа больше тех, которые есть в списке, а следовательно, количество простых чисел бесконечно. — Он умолк и обвел аудиторию взглядом. — Кто-нибудь из вас, случайно, не знает, от кого мы получили в подарок это доказательство?

Руку никто из студентов не поднял, но некоторые выкрикнули фамилии выдающихся математиков:

— Гаусс?

— Эйлер?

— Лобачевский?

С дальнего ряда послышалось:

— Ваш старый приятель Ферма?

Ранджит усмехнулся.

— Нет, не Ферма. И никто из тех, кого вы упомянули. Доказательство было получено в гораздо более ранние времена, почти во времена Эратосфена. Этого человека звали Эвклид, и он придумал доказательство примерно за триста лет до Рождества Христова. — Ранджит предупреждающе поднял руку. — А теперь позвольте вам кое-что показать. Посмотрите на ряд простых чисел. Обратите внимание на то, как часто встречаются два последовательных нечетных простых числа. Они называются парными простыми числами. Кто-нибудь хочет угадать, сколько существует парных простых чисел?

Студенты заерзали, зашептались, и наконец самый храбрый решился выкрикнуть:

— Бесконечное количество?

— Именно так, — подтвердил Ранджит. — Существует бесконечное количество парных простых чисел… и ваше домашнее задание — доказать это.

За ужином в тот вечер Ранджит был взволнован и радостен. Майра давно не видела его таким. Он сообщил всем:

— Они перешучивались со мной! Все получится!

— Конечно получится, — решительно подхватила Майра. — Я даже не сомневалась. И Таши тоже.

Маленькая Наташа, которой теперь было позволено сидеть за общим столом во время трапез, очень серьезно слушала разговор взрослых. Но тут вошел дворецкий.

— Да, Виджей? — проговорила мефрау Форхюльст. — У тебя встревоженный вид. Что-нибудь стряслось внизу?

Дворецкий покачал головой.

— Нет, мэм, не внизу. В новостях сказали кое о чем, вот я и подумал, что вы тоже захотите узнать. Снова применили «Бесшумный гром». На этот раз в Южной Америке.

На этот раз в доэлектронную эру была отброшена не одна страна, а сразу две. По всей Венесуэле, по всей Колумбии не звонил ни один телефон, не загорался электрический свет, не показывали телевизоры.

Ужин закончили торопливо — совсем немного поговорили еще о семинаре Ранджита и о том, как ловко Наташа управляется с ложкой. Включили телевизоры в столовой — а обычно во время еды они не работали, поскольку мефрау Форхюльст была категорически против «варварства».

Точно так же, как и в случае с Кореей, потерпевшие страны показывали очень мало, потому что там вышли из строя все передающие телевизионные станции. Мелькали отдельные кадры с грузовыми самолетами «Pax per fidem», не нуждавшимися в длинной взлетно-посадочной полосе. Эти воздушные суда легко лавировали между застывшими на аэродромах местными самолетами, доставляя точно такие же войска и оборудование, как раньше в Северную Корею. Большая часть времени в выпусках новостей доставалась «говорящим головам». Говорильня — точно такая же, как и при умиротворении Северной Кореи, — сопровождалась архивными кадрами, запечатлевшими события, которые привели к теперешней катастрофе.

Двадцать первый век для обеих стран начался неблагоприятно. В Венесуэле — по причинам политическим, а в Колумбии из-за наркотиков. Там и там часто применялось насилие, то и дело возникали правительственные кризисы. Мало того, бывшие колумбийские наркобароны решили прибрать к рукам часть венесуэльского нефтяного бизнеса, который теперь приносил больше прибыли.