Здесь умирает надежда - Энн Малком

что хочешь обрести свободу. Но, малышка… Я не говорю, что тебе нельзя жить своей жизнью так, как тебе хочется. Я говорю, что, когда меня не будет с тобой, — будет хорошо обученный, хорошо вооруженный человек, защищающий тебя и нашего ребенка.

Я поджала губы, все еще злясь. Но я действительно не могла спорить. Сейчас важна не только я. И сейчас я знала, что опасности, угрожающие жизни Карсона, были реальны. Он не склонен к драматизму. Он настаивал на этом не для того, чтобы казаться контролирующим мудаком. Он делал это, потому что волновался. Потому что он был в ужасе. Теперь я это поняла, когда красная пленка покинула мои глаза.

Вся оставшаяся ярость тоже улетучилась.

— У меня никогда не было семьи, настоящей семьи, — тихо продолжил он. — Я никогда не думал, что у меня будет такое счастье. Я смирился с этим. Но в ту секунду, когда встретил тебя, я понял, что ты моя. Я знал, что ты — это все, что мне нужно. Все, что мне когда-либо понадобится. — Он посмотрел на мой живот. — Потом ты сказала мне, что носишь моего ребенка. Ты сделала мне подарок. Сокровище. Семья, Рен. — Другой рукой он обхватил мою щеку. — Я буду делать все, что могу, лишь бы защитить тебя. И нашего ребенка. Ты будешь злиться, потому что у тебя сильная воля. Потому что ты прожила свою жизнь на своих собственных условиях. Потому что ты, бл*дь, ненавидишь, когда тебе говорят, что делать, — он провел большим пальцем по моей нижней губе, — но я не говорю тебе, что делать, малышка. Я просто говорю, что рядом будет вооруженный человек.

Мои глаза наполнились слезами от его слов.

У него никогда не было семьи. Его ужасный отец позаботился об этом.

— У меня тоже никогда не было семьи, — прошептала я. — Ну, мне безумно повезло, что у меня есть родители, готовые подарить целый мир, но только если они смогут его купить. — Я оглядела комнату, отметив ее теплоту, представляя маленького ребенка, бегающего вокруг Карсона.

— Я хочу дать тебе это, — провозгласила я. — Хочу сделать это с тобой.

Глаза Карсона мерцали, и я была готова превратиться в рыдающее месиво, если этот прекрасный, честный момент продлится намного дольше.

— Найми хотя бы того, кто любит ходить по магазинам и говорить об уходе за кожей? — с надеждой спросила я.

Губы Карсона растянулись в улыбке, прежде чем он поцеловал меня в лоб.

— Посмотрю, что можно сделать, дорогая.

На следующий день мужчина по имени Филипп сопровождал меня в кафе.

У него действительно была потрясающая кожа, и он был рад поговорить со мной об альтернативах ретинолу теперь, когда я была беременна, так что я рада.

Ну, типа.

Мне не нравилось, когда кто-то следовал за мной повсюду и мог сообщать кому угодно о моих действиях и местонахождении. Даже Карсону. Я жила своей жизнью, по своим правилам, как себя помнила. Мои родители никогда не устанавливали для меня правил или комендантского часа. В моей жизни никогда не было авторитета.

Но я должна доверять Карсону. Доверять его намерениям.

О чем я объявила своим друзьям за выпивкой, как только они пришли.

Можно было с уверенностью сказать, что это их шокировало.

Стелла разбрызгала мартини по всему столу.

Ясмин и Зои потеряли дар речи. Буквально потеряли дар речи. Они были моими друзьями в течение многих лет. В течение многих лет я говорила им, что у меня никогда не будет детей.

И для меня, девушки, которая никогда не говорит «никогда», я была действительно чертовски серьезна.

Я просто не учла Карсона и его супер-сперму.

Мои подруги знали меня лучше, чем кто-либо другой. Их мнение для меня самое важное. Так что я была в ужасе. Мне нужно, чтобы они сказали мне, что все будет хорошо.

Что я смогу это сделать.

Но Стелла пыталась навести порядок; Зои и Ясмин сидели с широко раскрытыми глазами и безмолвствовали.

— Кто-то должен что-то сказать, — огрызнулась я, свирепо глядя на каждого из них. — Потому что я не могу пить, чтобы успокоить свои нервы.

Ясмин первой взяла себя в руки.

— Дорогая, это… здорово? — Ее голос был высоким и неуверенным, и он никак не мог успокоить мое беспокойство.

— Это здорово, если ты хочешь, чтобы это было здорово, — поправила Зои, всегда рациональная, поддерживающая подруга. Она была не из тех, кто кричит, прыгает вокруг, плачет и покупает пинетки или что-то в этом роде. Она была влюблена в свою жизнь и не хотела детей.

— Да, — быстро сказала Стелла, — если ты не хочешь, чтобы это было здорово, тогда это тоже нормально, детка. Это твое тело.

Они обе кивнули, и Стелла сжала руку Ясмин.

Мы все были рядом с ней, когда пять лет назад ей пришлось принять трудное, душераздирающее решение. Ясмин очень хотела детей. Но больше всего на свете она хотела сделать карьеру. Но она хотела, чтобы дети были от мужа.

Я знала, что ее все еще преследует подобное решение. Что она все еще сомневалась в этом, хотя мы все знали, что так было правильно. Но мы не могли ей этого сказать. Ничто не изменит ее чувств по этому поводу.