Эксперимент - Ровена Бергман

они затвердели как каменные. Джонни отчаянно забарахтался в руках удерживающих его мужчин.

– Я сказал – открой рот. Сейчас же! – еще раз, делая паузы между словами, повторил Бен, а потом сам силой надавил на щеки Эстер и вставил пистолет ей в рот, чуть не разбив передние зубы.

– Отпусти ее! Что вам нужно? Это наши с Тони разборки. При чем здесь Эстер? – крикнул Джонни.

– О нет, дело не в деньгах. Это не такая большая сумма для Тони. Ты же понимаешь. Дело в уважении. Ты его совсем потерял, Джонни, – спокойно, почти ласково проговорил Бен. Он продолжал держать пистолет во рту у Эстер и вызывающе смотреть ей в глаза. – Пора тебе научиться общаться с такими людьми, как Тони, – с ними можно ошибиться лишь единожды. Ты осознаешь это?

– Я все понял. Я понял, – испуганно пробормотал Джонни. – Отпусти ее, прошу.

– Конечно, конечно, – снисходительно проворковал Бен, а затем расхохотался так, что его тело затряслось. Казалось, мучения людей доставляли ему удовольствие.

Хохот Бена затих, и он, приняв отрешенный вид, нажал на курок.

Эстер за долю секунды успела оживить в памяти лица родителей, а затем перед ее глазами вдруг возникло осуждающее, но любящее лицо Джека. Джека, ее скучного мужа, с которым она хотела прожить свою жизнь в мире и спокойствии, но оставила его ради Джонни. Ради сумасшедшего романтика, полностью погрязшего в собственных пороках.

Затвор щелкнул, но пуля из пистолета не вылетела. Джонни дернулся от звука, как от удара током. Он осел на пол и долю секунды ошарашенно смотрел в глаза Эстер. Джонни будто старался возродить в них жизнь, которая, как ему от страха показалось, медленно в них угасала. Бен вытащил пистолет изо рта Эстер и помахал им перед лицом Джонни.

– Видишь, повезло. Ты везучий, Джонни! – сказал Бен, сдерживая рвущийся из легких смех. – В следующий раз может выйти по-другому.

Бен нахмурился и, оскалив зубы, направил пистолет чуть выше головы Джонни. Он выстрелил. Пуля просвистела над макушкой и угодила в стену. Пистолет был действительно заряжен. Эстер безумными глазами смотрела на Джонни. На его заплывшее от ударов лицо, на кровавую лужу, образовавшуюся на полу, на его злобу, которая не могла найти выхода. Может быть, она видит его в последний раз. Может быть, сегодня все закончится. Бесконечная жалость охватила ее.

Бен язвительно прошипел в лицо Джонни:

– Ты, ублюдок, выплатишь не только восемьдесят процентов, но еще отдашь квартиру, машину, и что ты там еще обещал? – Бен дернул Джонни за волосы и наклонился. – Отдашь все, что у тебя есть. И только попробуй свалить. Я тебя из-под земли достану. У тебя три дня.

Бен выпустил волосы Джонни и жестом приказал ребятам уходить. Они равнодушно бросили художника на пол и, пнув Джонни напоследок, удалились.

– Детка, детка, ты в порядке? – слабым голосом спросил Джонни, превозмогая боль. Он придерживал живот рукой, чтобы немного унять резь в отбитой печени.

Эстер даже не моргала. На лице ее невозможно было прочитать ни единой эмоции – оно оцепенело и походило на маску. В глазах застыло выражение такой стеклянной пустоты, что Джонни насторожился. Только одинокие слезинки, стекающие по щекам на подбородок, говорили о том, что Эстер жива.

– Эстер, скажи хоть что-нибудь, – попросил Джонни, заглядывая девушке в глаза.

– Тебя убьют, – собравшись с остатками сил, подавленно прошептала Эстер. Губы ее еле двигались. Казалось, что она не видит Джонни. Она смотрела куда-то сквозь него, в бурую лужу крови, медленно растекающуюся по ламинату.

– Нет, меня не убьют. Тебя не убьют. Мы продадим все квартиры и бары. Они все равно приносят одни убытки. И начнем новую жизнь. Я смогу заработать достаточно денег, чтобы обеспечить нас. Если раз смог, то и во второй смогу.

Эстер напряженно посмотрела на искалеченного, истекающего кровью Джонни и наконец в первый раз моргнула. Она больше не верила ему. Джонни выпил ее до дна. Внутри больше не осталось места для новых разрушений. Авантюра, в которую Эстер впуталась, стала для нее тяжким бременем, которое ей вдруг захотелось сбросить во главе с Джонни: с его драками, выпивкой, наркотиками, долгами. У нее нет больше сил выносить это. Джонни не поменяется. Он не может жить по-другому. Он доведет ее до нервного срыва. Он доведет ее…

Эстер захотелось уйти, как только Джонни разберется со своими проблемами.

– Я вернусь к Джеку, когда все закончится, – прошептала Эстер и посмотрела на свои дрожащие руки.

– Куда вернешься? – не понял Джонни, приняв ее слова за бред.

– К Джеку.

– К Джеку?

– Да. Нам нужно съездить к родителям. Рассказать о моем диагнозе. И немного прийти в себя.

Джонни опустил голову и вытер ладонью струйку крови, стекающую из носа. Он подумал, что Эстер очень устала и ему не стоит сейчас стараться перечить ей.

– Ты в шоке. Тебе нужно прилечь, – сказал Джонни и приобнял Эстер за плечи, но она отдернула его руку.

– Не трогай меня, – бессильно прошептала она.

У Эстер не было больше сил, чтобы ругаться, не было эмоций, чтобы делиться ими с Джонни. Теперь ей нечего ему предложить.

Эстер наклонила голову к плечу и подумала о Джеке. Как она приедет к нему, полностью разбитая и истрепанная, ведь она так ужасно поступила с ним. Безусловно, Эстер хотела извиниться, снять с себя ответственность и очистить душу перед тем, как умрет. Но главное, Эстер хотелось сказать, что она ошибалась. Практически во всем. Джонни – ошибка, которую она не сможет исправить. Он – наваждение, захватившее ее мечты. Он – бенгальский огонь, который ярко вспыхнул, но быстро сгорел и потух.

Эстер устало вздохнула и легла на пол. «Джек, мой немногословный и довольно холодный муж, он заботился обо мне как умел, берег, а я не оценила. Не могла оценить его поступки в то время», – подумала Эстер, тоскливо пялясь на прикрученные к потолку лампы. Ей вдруг все показалось неважным, кроме ее прошлого. Будущего у нее не было, зато в памяти всплыли ласковые воспоминания о Джеке, которые она, как повязку с мазью, могла приложить к искалеченной душе. Эстер вспомнила, как мирно и тепло они проводили вечера за просмотром незамысловатого кино, как готовили вместе ужин каждый вечер, как прогуливались по пирсу в теплую погоду и собирали ягоды на клубничной плантации. Как вышло, что она променяла тихую радость на временный балаган? Неужели в то время ей было действительно настолько плохо?

Эстер получила свое, получила то, чего хотела. Она прожила недолгую жизнь с Джеком, которая быстро ей наскучила, затем ушла к