Епитимья - Рид Рик Р.

— Этот парень мне кажется знакомым, — сказал вдруг Моррис.

Эвери вздрогнул от звука его голоса и взглянул на улицу — седой человек в ярко-синей куртке, сгорбившись, спешил куда-то к северу по Кенмор.

— Ты его знаешь? — спросил Моррис.

— Никогда не видел, — ответил Эвери.

Моррис покачал головой.

— Подумай лучше! Похоже, что он вышел из твоего дома.

— Не знаю, мистер Моррис.

— Ты не думаешь, что это один из клиентов твоего приятеля?

— Возможно...

Моррис выключил мотор. Эвери слушал, как он останавливается. Ему так не хотелось выходить из пикапа. Он молился про себя, чтобы Джимми не оказалось дома.

— Да, малыш, все возможно. — Моррис повернулся к Эвери. — Возможно даже, что ты мне солгал.

Эвери с трудом проглотил комок, подступивший к горлу. Уж не придумал ли этот тип чего-нибудь этакого?

— Нет, сэр, я не стал бы лгать. Едва ли Джимми мог оказаться в другом месте.

— Да, хорошо бы ты оказался прав.

Моррис вылез из пикапа, а у Эвери появилось искушение нажать на клаксон и жать на него до тех пор, пока кто-нибудь не придет и не положит конец этому кошмару.

Но под одеждой Морриса отчетливо вырисовывался револьвер, — Эвери знал, куда смотреть. И он имел дело с безумцем.

Безумные люди не мыслят рационально, не думают, например, что стрельба на городской улице в машине по безоружному подростку средь бела дня может иметь определенные последствия. Эвери представил себе картину — его кровь красными пятнами разбрызгана по ветровому стеклу. А Морриса в наручниках уводят полицейские. Они обыщут его дом, найдут всех остальных, и все они будут спасены.

И спасет друзей он. Моррис открыл дверцу прежде, чем Эвери успел додумать свою версию до конца.

— Вылезай, малыш, и помни: одно неверное движение — и тебе крышка. Усек?

— Да, — прошептал Эвери и вышел из машины.

Угроза, впрочем, не имела особого смысла, Эвери уже понял: рано или поздно Моррис все равно убьет их всех.

Усыпить бдительность Морриса было не так-то просто, он вовсе не такой доверчивый, как могло показаться, и, наверное, раскусил его хитрости. Иначе и быть не могло.

Дуайт зашагал к руинам здания, а толстый мальчик потащился за ним, как на буксире. На этот раз тетя Адель похвалила бы его за храбрость: он шел по улице города средь бела дня с несовершеннолетним, которого похитил. Бог мой! Какой риск!

Но этот толстый мальчик был нужен ему, чтобы затащить в ловушку Джимми Фелза. Конечно, он и сам мог бы найти мальчишку. Крошка Ти уже сообщил достаточно необходимой информации. Но выманить Фелза из дома могло оказаться делом трудным. Напуганный письмом, мальчик, вероятно, ждал его: И трудно предсказать, что он мог сделать. А вот Эвери ему поможет. Притом поможет добровольно. («Он такой же, как ты», — слышал он голос тетки.) Он сможет выманить Фелза, заставит его пойти с собой. И тогда все будет кончено.

Дуайт остановился у двери, повернулся к Эвери:

— Заходи первый.

— Что?

Мальчик был явно напуган. Дуайт знал, что сейчас надо проявить твердость. «Не ослабляй контроля», — велел ему голос.

Дуайт набрал в грудь воздуха и заговорил, четко отделяя слово от слова, вдалбливая в подсознание парня свою волю.

— Я хочу, чтобы ты вошел первым.

Эвери кивнул и пошел впереди Дуайта. Он открыл дверь и ступил в темноту. Дуайт следовал за ним; как только они оказались в вестибюле, он схватил мальчика за плечо и сжал его. Сжал как только мог, зная, что причиняет боль. Мальчик дернулся, стараясь освободиться от его хватки, но не очень решительно.

Хорошо, очень хорошо, подумал Дуайт. Они оба остановились, Дуайт развернул мальчика к себе и, пристально глядя в его расширенные глаза своими побелевшими зрачками, прошипел:

— Теперь запомни: меня не замучат угрызения совести, если я убью тебя, в случае чего-нибудь непредвиденного.

— Я это знаю, — ответил Эвери, — и принимаю это.

— Хорошо. А теперь я хочу, чтобы внутрь ты вошел один. Я подожду здесь.

Эвери кивнул.

— Ты поговоришь с Фелзом, расскажешь ему обо всем, что происходит, — ухмыльнулся Дуайт. — Скажешь ему все о Рэнди, Уор Зоне, Мирэнде, Крошке Ти, Джули — все с подробностями. Скажешь ему о ящиках и о том, как ловко я сумел их всех захватить и посадить в подвал.

— Но зачем? — Эвери казался смущенным.

— Заткнись и слушай. — Голос Дуайта был безумным, бешеным. — Я хочу, чтобы он знал Все это. Делай, как я говорю. И выслушай вторую часть плана: я уверен, тебе все станет ясно.

Дуайт явно торопился закончить, пока толстяк не перебил его.

— И дальше ты скажешь ему, что тебе удалось сбежать.

Он ухмыльнулся.

— Скажи ему, что тебе удалось перехитрить меня. Что-нибудь придумаешь.

— О'кей.

— Потом ты уговоришь его отправиться в мой дом, чтобы освободить остальных... Ты ему скажешь, что я собираюсь пытать их, а потом сжечь. — Дуайт улыбнулся, предвкушая обещанное.

— О'кей, — повторил Эвери с излишним энтузиазмом. — И какой адрес я ему назову? Я думаю, настоящий.

Дуайт помахал пальцем перед носом Эвери.

— Никакого настоящего адреса. Я буду стоять за дверью с револьвером. Все, что тебе надо сделать, — это выманить его за дверь, а не вести ко мне домой.

Дуайт вытащил свой револьвер и для убедительности ткнул им мальчика в живот.

— И учти, никаких хитростей, парень, если ты пытаешься добиться моего доверия.

Эвери опустил глаза.

— Не беспокойтесь об этом. Давайте действовать.

Дуайт снова скрылся в тени, прошептав:

— Действуй.

Эвери коснулся дверной ручки. Он напрягал и расслаблял пальцы, надеясь, что дрожь пройдет, но она с каждой минутой становилась сильнее.

Наконец ему удалось повернуть дверную ручку.

Он распахнул дверь, моля Бога, чтобы Джимми не оказалось внутри. Быстро оглядев комнату, он убедился, что его действительно нет. Одеяла и куртки, которыми они накрывались, были разбросаны по полу — больше ему негде было прятаться.

От вида этой комнаты сердце Эвери сжалось: он увидел их всех вместе, как раньше: субботний вечер, они собираются выйти на улицу. Он не думал о том, что их профессией была проституция. Они были всего лишь компанией ребятишек, дразнили друг друга, смеялись, Мирэнда примеряла разные туалеты, один костюм диковиннее другого, белые прозрачные платья из тюля и ботинки армейского образца, черное платье, расшитое блестками из благотворительного фонда. Когда становилось очень холодно, одеждой пользовались как одеялами, забыв о стремлении модно одеться. Крошка Ти проводил пальцами по волосам, корчил рожи, глядя в зеркальце Мирэнды в ее пудренице. Уор Зон и Джимми, стоя в углу с сигаретами во рту, забавлялись всем этим. Вернется ли кто-нибудь из них сюда?

Он остановился на минуту, уперев руки в бока. И вдруг его осенило. Окно! Ведь квартира находилась на первом этаже! А в стекле мириады трещин, и он может легко его разбить. Он достаточно хорошо знал переулки, чтобы скрываться от Морриса, пока не найдет человека, который благосклонно его выслушает.

Одним броском Эвери ринулся к полуоткрытой двери комнаты и с силой захлопнул ее, сокрушаясь, что вместо замка в ней дыра, из которой торчит совершенно бесполезный теперь болт. Потом он бросился к окну, собрав все силы, чтобы прорваться наружу.

Ни в коем случае не останавливаться! Эвери подпрыгнул. Стекло со звоном разлетелось, когда он вылетел в окно. Затем — тяжелый прыжок на землю, от которого завибрировали все его кости. Эвери потерял равновесие и упал, ободрав руки, — он не дотянул до подушки из опавших листьев. Его ободранные руки горели, а щиколотки ломило, но кажется, это были и все повреждения — Эвери постоял на дрожащих ногах и бросился бежать по переулку. За спиной он услышал шум: Моррис пролезал в окно вслед за ним. Он выломал остатки стекла, послышался шум от прыжка.

— Эй ты, жирный увалень, остановись!

Эвери замер при звуке его голоса. Он зажмурился, ожидая выстрела. И подумал, что чувствует человек, когда пуля входит в его тело, образуя рваную рану.