Сосны. Город в Нигде - Блейк Крауч

Заметив нечто, едва проглядывающее из-за деревьев, он сообразил, что проглядел это из-за буйства растительности. Прибавил шаг, теперь яростно продираясь сквозь кусты и молодые деревца, составляющие мелколесье, а Дженкинс следовал за ним по пятам.

Дойдя до основания, Итан остановился, запрокинув голову, чтобы оглядеть сооружение.

Секунду-другую он не вполне понимал, на что смотрит. Внизу конструкцию укутывали несколько футов мертвых и живых лиан, своими коричневыми и зелеными тонами камуфлирующих форму строения, настолько безупречно сливаясь цветом с лесом, что при взгляде искоса оно попросту исчезало.

Выше проглядывал цвет стальных балок – проржавевших до красноты. Столетия окисления. Три дуба проросли прямо в его сердцевине, по мере роста изгибаясь и искривляясь так, что некоторые из ветвей даже стали опорой для брусьев. Устоять сумел лишь каркас нижних шести этажей – ржавый скелет здания. Горстка балок у верхушки была изогнута и покручена, как кудряшки рыжих волос, но бóльшая часть стальных конструкций давным-давно рухнула в центр строения, потонув в подлеске.

Гомон птиц, доносящийся от строения, просто-таки оглушал. Словно из небоскреба для пернатых. Гнезда повсюду, куда ни кинешь взгляд.

– Помните, как сказали мне, что хотите, чтобы вас перевели в больницу в Бойсе? – спросил Дженкинс.

– Ага.

– Что ж, я доставил вас в Бойсе. Прямо в центр города.

– Что это вы городите?

– Вы смотрите на здание Банка США. Высочайший небоскреб в Айдахо. Именно здесь и находилось региональное отделение Секретной службы в Бойсе, верно? На семнадцатом?

– Вы не в своем уме.

– Я понимаю, что выглядит это лесной лужайкой, но на самом деле мы стоим посреди бульвара Капитолия. Капитолий штата всего в трети мили пути через этот лес, хотя, чтобы найти его след, придется устроить раскопки.

– Что это такое? Какой-то фокус?

– Я вам уже сказал.

Схватив его за грудки, Итан притянул Дженкинса к себе:

– Говорите уже по делу.

– Вы пребывали в анабиозе. Вы видели аппараты…

– Насколько долго?

– Итан…

– Насколько. Долго.

Дженкинс чуть помедлил, и Итан вдруг осознал, что какой-то частичкой души почти не хочет услышать ответ.

– Одну тысячу восемьсот четырнадцать лет…

Он отпустил рубашку Дженкинса.

– …пять месяцев…

Попятился на подгибающихся ногах.

– …и одиннадцать дней.

Поглядел на руины.

Поглядел в небо.

– Вам надо присесть, – встрепенулся Дженкинс. Когда Итан опустился на папоротники, психиатр поглядел на Поупа и Пэм. – Ребята, дайте нам минутку, ладно? Но далеко не уходите.

Они отошли прочь.

Дженкинс уселся напротив Итана.

– В мыслях у вас сумятица, – заметил он. – Вы не могли бы постараться минутку ни о чем не думать, а просто послушать меня?

Недавно прошел дождь – Итан чувствовал сырость земли сквозь коричневые рабочие брюки, в которые его облачили.

– Позвольте спросить вас кое о чем, – произнес Дженкинс. – Когда вы думаете о величайшем революционном открытии в истории, что приходит вам на ум?

Итан пожал плечами.

– Ну же, сделайте одолжение.

– Космические путешествия, теория относительности, я не…

– Нет. Величайшим открытием в истории человечества было то, как человек исчезнет.

– Как вид?

– Именно. В тысяча девятьсот семьдесят первом году молодой генетик по имени Дэвид Пилчер сделал ошеломительное открытие. Имейте в виду, это было еще до сплайсинга РНК, до полиформизма ДНК. Он понял, что человеческий геном, по сути являющий собой всю нашу наследственную информацию, программирующий рост клеток, меняется, портится.

– От чего?

– От чего? – рассмеялся Дженкинс. – От всего. От того, что мы уже причинили земле, и от того, что причиним в грядущие столетия. Вымирание млекопитающих. Вырубка лесов. Утрата полярных ледяных шапок. Озон. Возрастание содержания двуокиси углерода в атмосфере. Кислотные дожди. Океанские мертвые зоны. Чрезмерный вылов рыбы. Шельфовая добыча нефти. Войны. Выпуск миллиарда автомобилей, пожирающих бензин. Ядерные катастрофы – Фукусима, Три Майл Айленд, Чернобыль. Две с лишним тысячи намеренных ядерных взрывов ради испытания систем вооружения. Сброс токсичных отходов. «Эксон Вальдез». Разлив нефти в Мексиканском заливе по милости «Би-Пи». Все те яды, которые мы вносили в собственную пищу и воду что ни день.

Со времени Промышленной революции мы относились к планете, как будто это гостиничный номер, а мы – рок-звезды. Но мы не рок-звезды. В схеме эволюционных сил мы слабый, хрупкий вид. Наш геном легко исказить, а мы так злоупотребили этой планетой, что в конечном итоге абсолютно исковеркали ту драгоценную кальку ДНК, которая и делает нас людьми.

– Но этот человек – Пилчер – видел, что надвигается. Может, не слишком конкретно, а в общих чертах. Видел, что из-за значительных экологических перемен, которым мы должны будем подвергнуться, в последующих поколениях проявится потенциал к тахителическому анагенезу. Выражаясь понятными для вас терминами – к стремительным макроэволюционным преобразованиям. Что я имею в виду? От человека к чему-то иному за тридцать поколений. Если употребить библейские выражения, Пилчер полагал, что грядет потоп, и потому решил построить ковчег. Вы за мной поспеваете?

– Не совсем, – отозвался Итан.

– Пилчер считал, что если сумеет уберечь некоторое число чистых людей до того, как извращение достигнет критической массы, то они смогут, по сути, переждать эволюционные перемены, которые приведут к гибели человеческой цивилизации и нашего вида. Но чтобы добиться этого, требовалась надежная технология приостановки жизнедеятельности.

Он создал лабораторию, вложив миллиарды в исследования и разработки. Добился успеха к тысяча девятьсот семьдесят девятому году и начал производство тысячи аппаратов для анабиоза. Тем временем Пилчер подыскивал городок, чтобы пристроить свой груз, и когда наткнулся на Заплутавшие Сосны, то понял, что это идеальный уголок. Укромный. Легко обороняется. Огражден этими высокими горными стенами. Труднодоступный. Его практически невозможно покинуть. Пилчер скупил всю жилую и коммерческую недвижимость и начал возведение убежища в недрах окружающих гор. Проект чрезвычайно масштабный. На его завершение ушло двадцать два года.

– А как же припасы выдержали все это время? – поинтересовался Итан. – Лесоматериалы и продукты не могли сохраниться почти две тысячи лет.

– До реанимации команды складская пещера, жилые помещения и центр наблюдения – буквально каждый квадратный дюйм комплекса – пребывали в вакууме. Он был не идеальным, и мы лишились части припасов, но уцелело достаточно, чтобы отстроить инфраструктуру Заплутавших Сосен, полностью стертых временем и стихиями. Но в воздухе системы пещер, которой мы воспользовались, содержание влаги было минимальным, а поскольку мы сумели убить девяносто девять и девять десятых процента всех бактерий, она оказалась почти столь же эффективной, как сама приостановленная жизнедеятельность.